Тень замешательства мелькнула в зеленоватых глазах. Императрица сжала губы, затем приоткрыла их, как будто собираясь что-то сказать. Однако Хедрок не стал ждать:
— В Торговом Доме оружейников есть ее полная иллюстрированная биография. Вот я и подумал: как ни печально, но пройдут годы и от вас останется только рассказ с картинками в какой-нибудь пыльной видеотеке.
Удар попал в цель. Хедрок знал, что императрице была невыносима мысль о старости и смерти. Глаза ее гневно сверкнули, и в них, как это не раз случалось прежде, он прочитал обуревавшие ее чувства.
— Уж вам-то, по крайней мере, — прерывающимся голосом изрекла императрица, — не видать моего полного жизнеописания в картинках. Вам, мой дорогой капитан, наверное, будет любопытно узнать, что ваша шпионская деятельность разоблачена и сегодня вас повесят!
Ее слова потрясли Хедрока. Одно дело — предаваться досужим размышлениям в тиши кабинета: дескать, ничего страшного нет, просто изощренная проверка, ловкая попытка вытянуть из тебя кое-какие сведения, и совсем другое — сидеть рядом с женщиной, которая может позволить себе быть жестокой и безжалостной, каждый каприз которой беспрекословно воспринимается преданным окружением, да еще слышать из ее уст свой смертный приговор! Никакая логика не в силах противостоять тирану во плоти, тут всякие размышления нереальны.
Вот и попробуй теперь вразумительно объяснить самому себе, как очутился в столь незавидном положении. Ведь ничего не стоило спокойно выждать, когда через два-три поколения в роду Айшеров появится самая обыкновенная женщина, а не такой тиран. Впрочем, поздно предаваться пустым мечтаниям. Хедрок сделал над собой усилие, расслабился и улыбнулся. В конце концов он вынудил ее объявить приговор гораздо раньше, чем она хотела. Хоть и скверная, но все-таки психологическая победа. Н-да, еще несколько таких побед, и нервное потрясение ему обеспечено.
Люди в огромной столовой еще разговаривали, только не за императорским, а за дальними столами. Внимание Хедрока сосредоточилось на ближайшем окружении. Одни не сводили глаз с императрицы, другие — с него. И почти все пребывали в одинаковом замешательстве. Как видно, не могли разобрать, то ли это плохая шутка, то ли очередная драма, которые императрица время от времени разыгрывала, кажется, с единственной целью — испортить людям аппетит. Мысли Хедрока были сконцентрированы на важности момента, ибо приближенные вслушивались в их разговор и он надеялся, что их участие спасет ему жизнь.
Императрица первая нарушила молчание:
— Плачу пенни за ваши последние мысли, капитан, — произнесла она мягко и язвительно.
Хлестко подковырнула. Хедрок проглотил насмешку.
— Я не отказываюсь от своих слов: вы очень похожи на очаровательную, темпераментную Ганил. Правда, с той лишь разницей, что она в свои шестнадцать лет не спала со змеей!..
— Что такое? — изумился один из придворных. — Иннельда спала со змеей? Надеюсь, вы выразились иносказательно? Однако смотрите-ка — она краснеет!
И действительно. Взгляд Хедрока не без удивления задержался на вспыхнувших румянцем щечках. Он не ожидал такой сильной реакции. Несомненно, сейчас произойдет яростный взрыв. Впрочем, он не повергнет в смущение самоуверенных молодых людей за императорским столом, выдвинувшихся по непременным для всех качеством — выдающихся личностей и подхалимов одновременно.
— А ну-ка, Хедрок, — сказал усатый принц дель Куртин, — не утаивайте от нас такую пикантную подробность. Я полагаю, она тоже извлечена из иллюстрированного досье Торгового Дома оружейников.
Хедрок молчал. Казалось, улыбнувшись кузену императрицы, он подтвердил свои слова, хотя на самом деле едва видел принца краешком глаз. Его внимание было сконцентрировано сейчас на единственно важном для него человеке. Императрица Айшер медленно наливалась гневом. Она тяжело поднялась.
— Вы, капитан, поступили весьма умно, — мрачно заметила она, — повернув разговор таким образом. Но смею заверить, пользы это вам не принесет. Ваша быстрая реакция лишь подтверждает то, что вы знали о моем намерении. Вы шпион, и мы делаем соответствующий вывод.
Глаза ее грозно сверкали, но в голосе почти не улавливались злобные нотки, на что и надеялся Хедрок.
— Ну что вы, Иннельда, — вступился кто-то из приближенных. — Неужели вы собираетесь отделаться бездоказательной констатацией шпионской деятельности капитана?
— Берегитесь, господин ходатай, — вспылила она, — не то составите компанию Хедроку!
Мужчины за столом обменивались многозначительными взглядами. Некоторые неодобрительно качали головами, а затем все разом, как по команде, заговорили друг с другом, не обращая внимания на императрицу.
Хедрок ждал. Случилось то, на что он очень и очень рассчитывал, однако он почему-то не испытывал чувства удовлетворения. Бывало, демонстративное пренебрежение мужчин, чьим обществом правительница дорожила, производило на нее немалое эмоциональное воздействие. С момента появления здесь Хедрок дважды был тому свидетелем. Но, кажется, на этот раз дело обстояло несколько иначе. Да, именно так, убедился он, когда увидел кривую усмешку на устах императрицы.
— Весьма сожалею, джентльмены, но у вас сложилось неверное представление. Прошу извинить меня за резкие слова, которые, кажется, дали вам основание думать, будто мое решение относительно капитана Хедрока носит сугубо личный характер. Нет, просто меня крайне обеспокоило открытие, что он шпион.
Ее слова произвели впечатление. Они прозвучали достаточно убедительно, и мужчины, молча выслушав ее, больше не вступали в разговоры между собой. Хедрок сидел, откинувшись в кресле, и с каждой секундой все больше осознавал свое поражение. Он склонялся к мысли, что побудительной причиной для вынесения приговора явился не шпионаж, а нечто другое, весьма и весьма серьезное, пока еще недоступное его пониманию.
Необходимо было предпринять нечто чрезвычайное.
И он погрузился в раздумья. Длинный стол под белой гладкой, как атлас, скатертью, два десятка мужчин, сидевших за ним, отошли на задний план, уступив место лихорадочным поискам выхода. Дабы круто изменить наметившийся ход событий, нужно выкинуть что-то сногсшибательное. Но тут до него дошло, что уже какое-то время говорил принц дель Куртин:
— …Нельзя же голословно обвинять человека в шпионаже и полагать, что мы сразу поверим. Мы знаем — когда вам очень нужно, вы можете быть самой изобретательной выдумщицей на всем белом свете. Если бы я предвидел, что случится нечто подобное, непременно пришел бы сегодня утром на заседание кабинета. Вы готовы, Иннельда, представить хоть какие-нибудь доказательства?
