Да так оно и было. Он защищал своих братьев. Скирата был глубоко поражен.
— Эти единицы дефективны, и я признаю, что мы, возможно, сделали ошибку, пытаясь улучшить образец генов, — сообщил Орун Ва, которого их уязвимость явно не трогала.
Скирата быстро понял, что каминоане презирают все, что не отвечает их нетерпимому и надменному обществу и идеалам совершенства. Так… они, что, решили, что геном Джанго — не идеальная модель для солдата, и его надо улучшить? Может, дело в его натуре одиночки; он бы стал отвратительным пехотинцем. Джанго никогда не был командным игроком.
А может, они не знали, что часто несовершенство дает людям преимущество.
Взгляды детей метались между Скиратой, Джанго и выходом; они смотрели на комнату, будто искали путь побега или ожидали помощи.
— Главный ученый Ко Сай приносит свои извинения вместе со мной, — продолжал Орун Ва. — Шесть единиц не пережили инкубацию, но эти развивались нормально и некоторое время отвечали требованиям, так что они прошли некоторый инструктаж и испытания. К сожалению, психологическое тестирование показывает, что они просто ненадежны и не соответствуют требованиям к личностному профилю.
— А таковые… — сказал Джанго.
— Исполнение приказов, — Орун Ва быстро моргнул; похоже, ошибка его приводила в замешательство. — Я могу заверить вас, что мы справимся с этими проблемами при работе с «Альфа», которые сейчас находятся в производстве. Эти единицы, разумеется, будут преобразованы. Вы хотели еще что-то узнать?
— Да, — вмешался Скирата. — Что вы понимаете под "преобразованием"?
— В данном случае — уничтожение.
В светлой, спокойной, белостенной комнате наступило молчание. Считается, что зло черно, чернее ночи; его не полагается произносить таким мягким голосом. Затем Скирата осмыслил слово «уничтожение», и его инстинкты сработали раньше чем сознание.
Через мгновение сжатый кулак врезался в грудь Орун Ва, и голова этой подлой бесчувственной твари дернулась назад.
— Коснешься хоть одного ребенка, серая скотина, и с тебя живого шкуру сдеру, скормлю айвхам…
— Спокойно, — приказал Джанго, хватая Скирату за руку.
Орун Ва поморгал своими мерзкими желтыми глазами рептилии.
— Это неуместно. Мы заботимся лишь о выполнении требований заказчика.
Скирата чувствовал, как кровь бьется у него в голове; он мог думать лишь о том, как бы разорвать Орун Ва. Убивать на войне — одно, но нет чести в уничтожении безоружных детей. Он выдернул руку из хватки Джанго и отступил назад, в сторону детей. Они молчали; Кэл не посмел смотреть на них. Он сосредоточился на Орун Ва.
Джанго положил руку ему на плечо и стиснул до боли.
"Хватит. Я все улажу".
Это было предупреждение. Но злость и омерзение превозмогали страх перед гневом Джанго.
— Мы можем сыграть с несколькими джокерами, — медленно сказал Джанго, вставая между Скиратой и каминоанином. — Неплохо будет иметь несколько карт в рукаве против врага. Что эти дети по-настоящему из себя представляют? И сколько им лет?
— Около двух стандартных лет. Высоко разумны, отличаются отклонениями в поведении, раздражительны и не подчиняются командам.
— Могут отлично подойти для работы в разведке, — это был блеф: Скирата мог видеть, как мускул на лице Джанго дернулся. Он тоже был шокирован. Наемник не мог спрятать своих чувств от старого товарища. — Так что мы их оставляем.
Два года? Мальчики казались старше. Скирата вполоборота взглянул на них, и шесть взглядов остановились на нем — почти обвинение. Он отвернулся, но сделал шаг назад и протянул руку, взяв ладонь мальчика, защищавшего братьев; просто беспомощный успокаивающий жест.
Но вместо того маленькая рука сжала его ладонь. Скирата сглотнул. Два года…
— Я могу их обучать, — сказал он. — Как их зовут?
— У этих единиц есть номера. И я должен подчеркнуть, что они плохо подчиняются командам, — Орун Ва говорил таким тоном, будто втолковывал что-то особенно тупому викваю. — Наш контроль качества присвоил им класс «ноль» и хотел бы…
— "Ноль"? Как совсем ди'кутла бесполезным?
Джанго вдохнул тихо, но отчетливо.
— Я с этим разберусь, Кэл.
— Нет, они не «единицы», — маленькая рука цеплялась за свою жизнь. Он потянулся назад другой рукой и второй мальчик прижал ее к ноге, оказавшись рядом с ним. Это вызывало жалость. — И я могу их обучать.
— Неразумно, — сказал Орун Ва.
Каминоанин скользнул вперед. Они были так грациозны… но и мерзки до такой степени, какой Скирата просто не мог вынести.
А затем малыш у его ноги неожиданно выдернул бластер из сапога Скираты. Прежде чем тот успел среагировать, ребенок перебросил его тому, кто цеплялся за его руку и вроде бы был испуган.
Мальчик легко поймал оружие и, сжав рукоять двумя руками, навел в грудь Орун Ва.
— Файрфек, — выдохнул Джанго. — Убери его, парень.
Но ребенок не собирался отступать. Он стоял прямо перед Скиратой, совершенно спокойный, подняв бластер с идеальной точностью, положив пальцы так, что левая рука поддерживала правую… он был сосредоточен на цели. И смертельно серьезен.
Скирата почувствовал, как его челюсть отвисла на добрый сантиметр. Джанго застыл, затем тихо рассмеялся.
— Думаю, это подтверждает мое мнение, — сказал он; но его взгляд не отрывался от маленького убийцы.
Мальчик щелкнул предохранителем. Похоже проверял не включен ли он…
— Все в порядке, сынок, — сказал Скирата так мягко, как только мог. Его не волновал поджаренный каминоанин, но он опасался последствий для ребенка. И вдруг преисполнился абсолютной гордости за него — за всех них. — Тебе не стоит стрелять. Я не дам ему даже коснуться любого из вас. Просто отдай бластер.
Ребенок не шевельнулся; бластер не дрогнул. В таком возрасте нужно больше интересоваться игрушками, чем точным выстрелом.
Скирата медленно присел позади него, стараясь не спровоцировать стрельбу.
Но если мальчик повернулся к нему спиной… то он ему доверяет, не так ли?
— Давай… просто опусти его, мальчик. Теперь дай мне бластер, — он продолжал говорить так мягко и ровно, как мог; но на деле разрывался между подбадриванием и желанием сделать это же самостоятельно. — Ты в безопасности, я обещаю.
Мальчик помедлил, по-прежнему держа Орун Ва на прицеле.
— Да, сэр, — и опустил оружие к боку. Хороший мальчик. Скирата вытащил бластер из маленьких пальцев и поднял ребенка на руки. Он снизил голос до шепота:
— Отличная работа, кстати.
Каминоанин не проявил гнева — просто желтым морганием выразил бесстрастное разочарование.
