Как всегда Кирилл не слишком возражал против дополнительного сверхпланового ударного труда на благо обожаемой газеты, а потом вместе с выпускающей группой заслуженно выпил и закусил за редакторский счет, отмечая благополучное закрытие суматошного номера. Оттянулись душевно, с продолжением, так что Кирилл добирался домой на редакционном микроавтобусе, оставив свой скутер в служебном гараже. Жил он дальше всех, выходил последним самой поздней ночью и традиционно покурил на скамеечке у подъезда с шофером дядей Володей. Если в освещенном центре, на полярное сияние мало кто обращал внимание, то в темном дворе его трудно было не заметить.
- Красивая штука, бесполезная, но безвредная, -- резюмировал дядя Володя.
Вступать в дискуссию с гласом народа у Кирилла не было ни сил, ни желания и он, тепло распрощавшись с шофером, потащился к себе на пятый этаж. Шли первые сутки солнечного ветра.
На следующий день о вчерашних телефонно-компьютерных пертурбациях в редакции никто вспоминал. Даже мобильная связь почти не выкобенивалась -- Кириллу достались только два ошибочных звонка. Зато с утра бодро качавший обновление антивирусной программки домашний комп два раза уходил в самовольную перезагрузку, но антивирус позволил-таки обновить. Проводная связь сегодня тоже исправно функционировала: факсы в редакции отправляли и принимали без всяких проблем. Редакционные железяки глючили слегка, причем по вполне обыденным причинам, не больше чем надо, чтобы мужики из техслужбы чувствовали себя незаменимыми компьютерными гениями.
По всей зоне, где наблюдалось необычное полярное сияние, высокотехнологичная оснастка жизнедеятельности современного человека особых нареканий в основном уже не вызывала, в чем еще раз убедился Кирилл, просматривая вечерние интернет-новости. Примерно к полудню пандемия отказов умных устройств явно пошла на спад, а к вечеру и вовсе сошла на нет, причем сегодня обошлось без крупных авиакатастроф и пугающих мелких аварий на атомных электростанциях.
Зато была выявлена новая глобальная напасть -- блуждающие озоновые дыры, хаотически перемещающиеся на высоте 25-30 километров. Самое неприятное случалось, когда значительное уменьшение плотности озоносферы, именуемое дырой, становилось двойным. Это происходило, если к нижней озоновой дыре добавлялось ослабление озонового слоя в его верхних слоях на высоте 40-50 километров. В данном печальном случае на земную поверхность обрушивался точечный удар коротковолнового ультрафиолетового излучения.
Больше других от жесткого ультрафиолета пострадали любители принимать солнечно-воздушные ванны на берегах Балтики. За неполный час на пляже в литовской Паланге две с половиной сотни человек получили лучевые ожоги II и III степени. Четверо особо рьяных приверженцев тезиса о том, что солнце, воздух и вода помогают им всегда, скончались в местной больнице от несовместимых с жизнью обширных лучевых поражений кожи.
На пляжах Средиземноморья количество пострадавших исчислялось, тем не менее, десятками, а не сотнями. Там отдыхающие были заранее извещены о жестком солнце. Хотя не все любители загара вняли предупреждениям санитарных служб. Глупость, как водится, сочувствия не вызывает -- на многих новостных сайтах злорадно демонстрировали с соответствующими комментариями изображения погорелых ляжек и сисек.
Загорать Кирилл не любил и лучевых ожогов, поджидающих его по дороге на работу, не убоялся. Но подставляться под озоновые дыры с риском заработать рак кожи он тоже не собирался. К своему здоровью Кирилл Дербанов относился трепетно и бережно, самоотверженно заботясь о собственном горячо любимом организме, потому он пробежался по линкам на тему ультрафиолетового излучения и озоновых дыр, скоро убедившись, что лучевой апокалипсис ни ему, ни человечеству не угрожает. Разве что внезапно произойдет титанический выброс нескольких сотен тысяч тонн запрещенных фреонов, способных полностью растворить озоновую защиту над обширными участками земной поверхности. По счастью, на всей планете не найдется такого количества этих галогеносодержащих углеводородов, разрушающих озоновый слой. К тому же под воздействием все того же солнечного ультрафиолета в атмосфере из кислорода О2 непрерывно образуется достаточное количество озона О3. Люди, спите спокойно, и Кирилл, щелкнув тумблером отключения модема, разорвал связь.
***
Для Кирилла процедура отхода ко сну была ритуалом. Чистка зубов, подход к унитазу, расстилание постели, взбивание подушек -- и все это, чтобы расслабиться чтением, хотя книг дома он не копил, у знакомых и друзей не просил, а в книжном магазине последний раз был три года назад, когда покупал фундаментальную "Phototiptop Bible". Для удовольствия Кирилл читал только лежа с наладонником или с ноутбуком.
Четыре года назад сразу после армии он обзавелся не слишком дорогим, но и не слишком дешевым подержанным карманным компьютером и через год удивился, узнав, что компенсировал его стоимость в пересчете на книги, какие не надо покупать, так как почти все можно даром копировать на соответствующих сайтах. Среди прочих достоинств наладонного компьютера Кирилл считал и то, что он навсегда мог забыть об отвратительно некомфортных читальных залах, и не тратить тупо свое время на зачастую бесплодные поиски нужных книг по библиотекам.
Читать Кирилл умел и любил. Он даже находил определенное удовольствие в приведении к порядку неряшливо оформленных книг, скачанных из всемирной паутины. Все скопированное он любовно форматировал, расставляя отступы, реанимировал тире, практически вымершие в интернете, проверял правописание, по возможности восстанавливал в именах собственных и особенно нарицательных родные строчные буквы вместо неуместных заглавных. С особым наслаждением он огульно заменял ненавистные "ё", которые отдельные пользователи и авторы с маниакальным упорством суют там, где не надо. Точно так же Кирилл ненавидел и лишние кавычки, коими всякие разные писцы выделяют свою стилистическую бездарность. Вне всяких сомнений, Кирилл Дербанов был очень взыскательным читателем.
Обзаведясь наладонником, он поначалу обратился к классике прошлых веков и средневековой философии -- до них он раньше никак не мог добраться по причине юношеского разгильдяйства, потом занялся современной беллетристикой. Совсем недавно с 3,5 дюймов экрана наладонника он пересел на изящный и невесомый ноутбук с 10-дюймовым дисплеем. Ясно видимый целиком разворот книги стало читать намного удобнее.
Этим летом он читал фэнтэзи, весьма сожалея, что из-за куцего университетского английского удовольствие от чтения без словаря ему недоступно. Переводчикам тут Кирилл не доверял, справедливо полагая, что адекватные грамотные переводы встречаются редко, а может, их и вовсе в природе не бывает. Скажем, в фильмах, переведенных с английского, часто было слышно, как вместо полнокровного оригинального "Oh, shit!" -- "Вот дерьмо!", зачастую звучало якобы более литературное, но отвратительно анемичное: "О, черт!"
