— Может. Когда доем.
— Похоже, ей самой хочется что-то спросить.
Женщина подошла к кабинке и постучала. Вольф коснулся сенсорной клавиши, и в нишу ворвалась музыка:
Женщина улыбнулась и открыла рот. Вольф наклонился к ней.
— Джошуа! — Кормак навалился на стол, оттолкнул товарища. Луч бластера прошил кабинку и выжег дыру в дальней стене.
Вольф оказался зажат между столом и стеной. Кормак откатился, Вольф вылез. Женщина сунула руку в разрез платья и вытащила миниатюрный пистолет.
Джошуа отбросил стол, ухватил ее за запястье. Женщина вскрикнула, выронила пистолет и отступила назад. В то же мгновение первый из нападавших выстрелил снова.
Луч угодил женщине в спину. Она осела набок. Вольф с пистолетом в руке выскочил из кабинки.
Нападавший был в другом конце зала. Он бежал к лестнице, ведущей на верхнюю палубу.
Вольф упал на колено: свободная рука придерживает рукоятку, локоть едва упирается в ногу.
«Дыши… дыши… незыблемая твердь…»
Палец коснулся курка, пистолет выстрелил. Разряд ударил бегущего в бок, тот вскрикнул, ухватился за рану, потом обмяк и сполз по ступеням.
Все кричали и бегали. Кормак встал рядом с Вольфом. В руке его тоже был пистолет.
Вольф взглянул на женщину, увидел мертвый, удивленный взгляд. Прошел через зал, словно не замечая столпотворения, и пинком перевернул труп.
Нападавший был совсем юн, не старше женщины, которую по ошибке убил, худощавый, с пробивающейся бородкой. Не обращая внимания на хлещущую из раны кровь, Вольф быстро и привычно осмотрел тело.
Он не нашел никакого удостоверения личности, только во внутреннем кармане обнаружился затертый на сгибах листок. Вольф развернул и прочел:
Разыскивается Джошуа Вольф…
Он передал бумагу Кормаку, тот быстро скользнул по ней глазами.
— Кто-то не дочитал до слов «живым, живехоньким», — пропел владелец ремонтного дока. — Похоже, я плохо потер тот файл. Или новость, что ты здесь, как-то просочилась за пределы астероида.
В зале стояла мертвая тишина.
Вольф не чувствовал угрозы. Он спрятал пистолет. Через мгновение кто-то из женщин истерически рассмеялся, загудели голоса.
— Пошли ко мне, — сказал Кормак. — Со службой безопасности я улажу потом.
Вольф кивнул. Они быстро подошли к выходу. Вольф открыл дверь. Кормак шагнул в коридор и прижался к стене. В коридоре никого не было.
Вольф вышел за Кормаком.
— Сдается мне, — сказал он, — что нам и впрямь стоит поговорить о… дальнейшей маскировке.
По обыкновению непроницаемое лицо Джошуа Вольфа заполняло все три огромных экрана. Сам Джошуа сидел в кресле.
— Что-нибудь чувствуете?
— Нет.
Послышалось шипение, экраны помутнели. Лицо Вольфа окуталось газом, затем побелело, словно от инея. Через несколько мгновений оно начало раздуваться и краснеть, как будто его беспрерывно молотили невидимые кулаки.
Доктор — высокий, крупный и, похоже, занимавшийся в молодости каким-то видом борьбы — встал из-за монитора и подошел к креслу. Он сказал, чтоб его называли Брекмейкером.
Он обошел Джошуа, взял его за подбородок. Вольф, как было велено, неподвижно сидел в кресле, но глаза его следили за врачом.
— Болит?
Глаза Джошуа превратились в заплывшие щелочки.
— Н-не очень.
— Хорошо. Через несколько секунд приступим. Интересная задачка, — продолжал Брекмейкер. — Вы, мой друг, очень… сжились со своим лицом. Да, думаю, можно выразиться так.
Он говорил тоном человека, не привыкшего к возражениям.
— Будь у нас достаточно времени, мы сделали бы совершенно новое лицо, начиная с костей. Слепили бы этакого милого пупсика. Потом укоротили бы ноги примерно на дюйм, внесли бы химические изменения в пищеварительную систему, и через несколько месяцев у вас было бы тело под стать лицу. Розовое, жизнерадостное и толстое. Мне всегда хотелось сотворить что-нибудь подобное, — признался врач. — Увы, у меня, вернее у моих клиентов, не было времени. Да они и не понимали моей задумки. Да, все они утверждали, что хотят измениться, но как только доходило до дела… Можете говорить.
Вольф молчал.
— Поэтому, — продолжал Брекмейкер, выждав меньше секунды, — я всего лишь сделаю вас неузнаваемым для друзей и врагов. Во-первых, мы уберем шрамы и складки, особенно вот здесь, около рта. По счастью, это не ожоговый рубец, так что удалится легко. По ходу дела разгладим кожу на шее. Дальше я немного наращу скулы, сделаю их более выступающими. Выправлю нос. Похоже, его ломали, и не однажды?
— Три, может быть, четыре раза, — промычал Вольф.
— Короче, я стану вашим Понсе де Леоном.[2] На случай, если вы не знаете…
— Знаю, — сказал Вольф.
— Надо же. Не многие из моих клиентов слышали об Источнике Молодости. Да, вы снова станете молодым, плюс я немного исправлю ушные раковины. Верхние веки сделаем менее нависающими, срежем часть хряща за ушами и чуть отведем их назад, а то они, на мой вкус, немного торчат.
Вы практически не лысеете, так что имплантировать волосы не придется, однако мы их подчерним. Седина, конечно, бобра не портит, но лучше без нее. Разумеется, вам интересно, каким образом это сделает вас неузнаваемым для… для ваших недоброжелателей.
Все очень просто, но чертовски умно, если позволено так о себе говорить. Вообразите себе, мистер… м-м… Тейлор. Кажется, вы так представились. Вообразите, что вы идете по улице и встречаете кого-то, с кем познакомились при первой отсидке, или в школе, или где угодно двадцать лет назад. Он выглядит в точности прежним. Вы уже собираетесь его окликнуть — и в последнюю минуту прикусываете язык.
Вы смущены, поскольку понимаете, что он должен был измениться за эти пять, десять или пятнадцать лет, и человек, который выглядит в точности как ваш знакомый, стопроцентно не он.
Вы проходите мимо, стараясь не глядеть на него, радуетесь, что не выставили себя круглым дураком, и к вечеру начисто забываете эту историю, потому что никто не любит помнить свои проколы. Просто… и очень умно. Правда?
Вольф что-то согласно промычал.
— Чувствую, вам немного неприятно. — Брекмейкер подошел к контрольной панели, коснулся нескольких сенсоров. Зашипел газ. — Сейчас пройдет. Ну, можно начинать.
Пальцы его снова забегали по пульту. С потолка свесились тонкие трубки и потянулись к лицу Вольфа.
Кормак смачно ругнулся.
— Ну и физиономия у тебя! Какой же ты был вчера, когда этот тип закончил тебя уродовать? Хуже просто некуда.
— Можно без комплиментов? — глухо выговорил Вольф. Он взглянул в зеркало у кровати, увидел раздувшуюся, желтую, в запекшейся сукровице маску и решительно перевернул зеркало. — Считай это коконом, из которого вылетит бабочка.
