— Тебе чего-нибудь надо? Ты уверен, что этот хрен работал не дубиной?
— Судя по ощущениям, именно ею.
— Таблетку дать?
— Нет. Перетерплю.
— Что я могу для тебя сделать?
— Ничего. Только проследи, чтобы твой Брекмейкер не слинял, пока не закончит. Я заплатил вперед и потому мандражирую.
— Не боись. Я отключил тягу на его драндулете, один из моих ребят ходит за ним по пятам. Но вообще-то можно не дергаться: его передвижная операционная здесь, вряд ли он ее бросит. Док просился погулять, но я сказал, что этого не будет. Пока все не закончится.
Тогда он спросил, не пришлю ли я ему бабу или двух. Его так и распирает от хвастовства. Только девочки пришли, начал распинаться, какой он был великий врач, да как его не поняли, и как он работал на самой Земле, иногда с большими знаменитостями, и так далее, и тому подобное.
— Не хватало, чтоб он и дальше так разевал варежку, — пробурчал Вольф.
— Я ему очень определенно на это намекнул, он страшно развонялся и заявил, что накинет еще десять тысяч.
— Я заплачу, — кивнул Вольф.
— Жаль, что я не нашел никого другого, — произнес Кормак. — Но ты спешил.
— С чего бы другому бывшему доктору оказаться лучше? По крайней мере, он не колется и не нюхает.
— Тоже верно, — мрачно сказал Кормак. — Слушай, мне пора. Если я встану на уши, то к твоему выздоровлению смогу кое-чем похвалиться. Тебе точно ничего не надо?
— Точно.
Кормак вышел. Вольф слышал, как хлопнула дверь и защелкнулся замок. В комнате было тихо, только негромко играл музыкальный центр да шипел рециркулятор воздуха.
Затем он почувствовал присутствие.
— Можно в твою нору?
— Можно.
Последовало долгое молчание. Потом Таен сказал все на том же языке:
— Как странно. Пользуясь теми же чувствами, что есть у тебя, я вижу разительную перемену. Хотя внутренне ты прежний. Интересно, что увидишь ты сам, когда исцелишься. Должен сказать, сейчас, на мой взгляд, ты исключительно безобразен, даже больше обычного.
— Я не пытаюсь обмануть тебя, — сказал Вольф, переходя на родной язык. — Только тех сволочей, которые хотят взять меня за задницу, потому что я тебе помогаю.
Таен тоже перешел на земной.
— Я слышал Кормака и заключил, что корабль будет готов. Иногда на меня находят сомнения. Я искал Матерь-Лумину, хотя не знаю, существует ли она в самом деле. Прав ли я? Или мне следует искать тех немногих эльяров, которых, я верю, оставили здесь, когда закончили Переход? Ответь. Я склоняюсь перед твоей мудростью.
— Мать-Лумину или Стражей? — переспросил Вольф. — Когда ты рассказывал о цели своих поисков, ты очень уверенно говорил о них.
— Я и сейчас уверен, что Стражи остались.
— Не знаю, — промолвил Вольф.
Он протянул руку к столику, взял Лумину, которую вытащил у застреленного главаря, потрогал.
Серый камень ожил, многоцветные отблески заплясали по комнате, по изуродованному лицу Вольфа.
Джошуа резко проснулся.
— Ты кричал, — произнес голос над его ухом. — Тебе больно?
— Нет, — сказал Джошуа. — Во всяком случае… не настолько. Нет. Я спал. Мне снилось, что на меня напали. Не знаю кто. Они гудели. Как насекомые.
— В этом искусственном мире нет насекомых, — сообщил Таен. — По крайней мере, не должно быть. Значит, тебе приснилось.
— Знаю.
— Погляди на свою руку, — внезапно сказал Таен. На плече у Вольфа проступили красные припухшие полосы.
— Что это?
— Понятия не имею. Может, реакция на обезболивающее?
— Но ты ничего не принимал со вчерашнего дня.
— Понятия не имею. — Вольф взглянул на пятна. Они медленно исчезали.
Потом он прислушался, и в его голове снова раздалось назойливое гудение.
— Я бы предпочел, чтобы зазвучали фанфары, — сказал Брекмейкер. — Вы оказались отличным материалом. Ну-ка, посмотрите.
Вольф поглядел на экраны.
— Похоже на меня. Только давно. И я весь розовый.
— Это мы исправим. Я снова дам вам наркоз и репигментирую кожу. Вот еще что, мистер Тейлор. Следите за лицевыми рефлексами. Если будете хмуриться, как хмурились раньше, и улыбаться своей старой улыбкой, ваше сходство с собой прежним вскоре усилится. Теперь откиньтесь. Вы будете без сознания примерно полчаса-час, пока я нанесу последние штрихи. Потом вы проснетесь, и мы договоримся о погрузке моей аппаратуры и, гм-м, о второй части гонорара, которую обещал ваш знакомый.
— Я предпочел бы оставаться в сознании.
— Нет, нет. Репигментация простой, но очень болезненный процесс. Поверьте.
Вольф посмотрел на Брекмейкера, нехотя кивнул.
— Как вы просили, я сделаю вам космический загар. Пожалуйста, опустите голову, расслабьтесь.
Вольф подчинился. Доктор коснулся панели, из кресла высунулись две трубки, нацелились на Джошуа, из них с шипением пошел анестезирующий газ.
— Дышите глубже.
Через несколько секунд Вольф обмяк в кресле.
Доктор снова коснулся панели, трубки исчезли, появились другие, похожие. Брекмейкер придвинул сменные колбы, вновь коснулся сенсоров. Экраны затуманились. Распылители послушно двигались. Лицо Джошуа темнело, менялось.
— Ну вот, — сказал себе Брекмейкер и со странной улыбкой поднялся с кресла.
Он сунул руку под приборы, вытащил маленький голографический аппарат и подошел к Джошуа. Насвистывая сквозь зубы и тщательно прицеливаясь, сделал несколько снимков с разных углов. Нахмурился, поднял аппарат для последнего кадра.
Сзади что-то щелкнуло.
Брекмейкер обернулся, рука его нырнула в карман халата. В стене, которая до того казалась сплошной, раздвинулась панель.
В полушаге от него стояло нечто высокое, неимоверно тощее и белое, как утопленник. Над раздувшимся капюшоном покачивалась змеиная голова.
Брекмейкер выхватил пистолет и открыл рот, чтобы завопить. В то же мгновение щупальце эльяра метнулось к его груди.
Доктор побагровел. Парализованные мускулы тщетно силились сделать вдох. Пальцы безвольно выронили пистолет.
Он ухватился за горло, и снова инопланетянин выбросил вперед щупальце. На этот раз он коснулся лба.
Брекмейкер качнулся вперед, упал на приборы, скатился на пол и остался лежать ничком. На лице его застыло полное недоверие.
Эльяр взглянул на тело, неловко забрался на докторское место и стал ждать.
— Шантаж?
— Конечно, — отвечал Вольф. — Ты забираешься подальше, потом сообщаешь пациенту, что чисто случайно сделал несколько голоснимков до и после. Исключительно в научных целях. Естественно, бедолага охотно отслюнит пару кредиток, чтобы эти снимки хранились в надежном месте. Ничего нового.
