Истинная Ночь пришла на Сарастус.
Тьма была внезапной и полной, но всё же Зет мог видеть площадь. Каждое бледное лицо, каждый сверкающий клинок и серое обаяние, все взгляды обладали неестественной остротой. Были видны все высококонтрастные детали, обесцвеченные и лишённые любого намёка на теплоту. Призрачный свет…
Послышалось хныканье, другое его подхватило, суеверный страх распространялся в толпе подобно лесному пожару. Они хотели бежать, но песня Иглы удерживала их. Монолит горел ярко-белым цветом, подобно негативу себя прежнего. Он изобиловал сверкающей энергией, дуги чёрных молний трещали между его шипов. Внезапно его песня превратилась в ужасный, душераздирающий скулёж.
Что-то начало разрываться в вампирах. С потерянным воплем кто-то побежал вперёд, руки протянулись, чтобы обнять металлическую сирену. Немедленно мальчик попал в трещащие завихрения, циркулирующие вокруг монолита, и его затянуло в водоворот. Протянутый по спирали сквозь лес шипов он был разрезан и обуглен, превратившись в рваные останки, прежде чем успокоиться насаженным на перекладины высоко наверху.
Второй мальчик прыгнул в вихрь, затем третий и четвёртый. Вскоре дюжины соискателей присоединились к смертельному танцу, вращаясь по спирали вокруг Иглы и радостно крича, когда она уродовала их тела и души.
На Зете и его команде толчок отразился мягко, почти игриво. Он знал, что Игла хочет, что бы он прошёл это испытание, хочет доставить его к звёздам. Действительно он не знал почему, но его инстинкт подсказывал, что придётся заплатить некоторую цену, но Зет полагал, что он сделает это позже. В конце концов, он уже находился в аду, так что же он может потерять?
Оставив клетку своей плоти, колдун забросил свою душу на площадь и невидимо парил над хаосом. Исследуя вопящий монолит, Езода переполняла гордость, вспоминая крошечное демоническое семя, которое он привил здесь так давно. Взращенное вредоносным светом Чёрного Солнца и питаясь разложением улья, оно выросло настоящим титаном! К сожалению, хотя это и был полезный инструмент для сбора урожая, он немного рассказал о солнце. Он сделал вывод о том, что аномалия разрушает космос на метафизическом уровне, буквально разъедая душу планеты, но полныймеханизм ускользал от него.
Он направил своё внимание на испытуемых животных и оценил резню. Ещё раз жалкие существа показывали замечательную силу духа. На каждого, кто попался на приманку, трое смогли сопротивляться. Многие упали на колени, сжимая руками свои уши, ограждаясь от песни. Другие стояли твёрдо, глаза закрыты, их губы произносят молитвы или проклятия, фокусируясь на чём-нибудь кроме зова. Они подтверждали его гипотезу, что жестокость порождала сопротивление аномалии. Но даже в этом случае, слишком многие были мертвы, Лорд Вассааго ждал живые плоды от этого урожая. Было бы неблагоразумно всё же его разочаровывать…
Неохотно Езод приказал монолиту воздержаться. Как всегда, он сопротивлялся, и колдун ударил его своей волей, жестоко заставив его подчиняться. Его сила возросла по экспоненте со времени предыдущего урожая. Он был более враждебен, более загадочен, больше созданием Чёрного Солнца…
Постепенно какофония стихала, и Игла становилась унылой и безжизненно серой. Вампиры уставились на дремлющего монстра, их лица озарились призрачным светом. В какой-то момент резни начался дождь, и сейчас над площадью раздавались первые раскаты грома. Тем не менее, монолит оставался безмолвным. Медленно, неуверенно, по толпе начался ропот, принеся облегчение и смелость для ликования.
Зет почти жалел их. Они думали, что проверка уже закончилась, хотя она только начиналась. Игнорируя возгласы и приветствия, он смотрел в кипящее небо.
Звучный звонок прозвучал на штурмовой платформе и люк распахнулся. Немедленно площадка наполнилась буйством ветра и дождя. Это разбросало бы обычных людей, но для рапторов это было счастьем. Взрываясь от суровой вахты, они рванулись к люку. Когтистые ноги стремительно пронеслись вдоль площадки, сутулясь под своими причудливыми прыжковыми ранцами, они двигались рваными, птичьими шагами, жаждущие свободы.
Свержение высокомерного брата Жара’шана требовало осторожности. Как глава когтя у него было право первого прыжка! Инстинктивно он повернулся к Хаз’туру, свежевальные когти выпрыгнули из его рукавиц, но отвращение висело в тенях сзади. Удивившись, Жара’шан низко зарычал. Его инстинкты были отточены безжалостными тысячелетиями, и он знал – здесь что-то не так…
Внезапно он понял, что братья смотрели на него с ожиданием. Они подумали, что он испугался прыжка? Эта Мысль пронзила его ужасом, стремительно сопровождаемая подавленной жаждой убийства. Сейчас он видел платформу, превратившейся в пропитанный кровью склеп. Жестоко подавив ярость, он повернулся и погрузился в бурю.
Хаз’тур последовал вперёд, с удовольствием отмечая, что все его пропускают вперёд. Они уже понимали, какую форму принимал коготь. Высокомерно он оценивал чахлую, почти однородную степень их мутаций. Да, бесспорно новая форма напрашивалась. Почти факт! С гортанным смехом он выпрыгнул вслед за главой когтя.
Во время свободного падения в вихре, Жара’шан просил ветер снять все сомнения. Он расставил свои руки широко, он опрометчиво нарушал свою обтекаемую форму, принимая на себя весь гнев ветра. Он отвечал с удвоенной силой, ударяя в узловатую плоть его брони и заставляя его выть от свободы. В единстве со штормом, он ощущал единственный мир, который он признавал.
Как только он выпал, Хаз’тур зафиксировал свой взгляд на чёрной точке главы когтя далеко внизу и жестоко усмехался. Во время вахты он получил команду. Слова волшебника отозвались в его разуме шелковистым шёпотом: глава когтя не должен вернуться с терзания.
Высматривая наконечник монолита, пробивающего облака, Жара’шан неохотно включил свой прыжковый ранец, чтобы повернуть. Эта вещь была порождением Чёрного Солнца и не заслуживала доверия. Так же как и безликий ублюдок, который их сюда притащил… С ясностью, порождённой штормом, Жара’шан внезапно осознал, что он убьёт колдуна. Будь прокляты планы Лорда Вассааго, когда этот урожай будет собран, он вырвет раковую опухоль, пожирающую его боевую команду. С рыком удовлетворения глава когтя начал отвесное падение, несясь к отдалённым шпилям.
Осторожно Зет приблизился к тихому монолиту. Связка держала дистанцию, но Зет сказал себе, что здесь нечего бояться. Ради эксперимента он потянулся к длинному, подобному кинжалу шипу, колеблясь от мысли об останках шипящих в верхних ветвях.
