Ознакомительная версия.
Какое же тут везде дерьмо…
Их было двое, и у каждого была отдельная квартира, которую они сняли для себя, и график дежурств. По шесть часов, одна дневная смена и одна ночная – это рехнуться можно. Двенадцать часов в день – у прибора наблюдения, потом шесть часов сон – больше не надо было ни одному из них, – и оставшиеся шесть часов – это личное время солдата. Можно просто полежать, можно куда-то выйти, чтобы окончательно не свихнуться…
Сашка гулял по городу, переодевшись под местного и подкрасив немного бороду краской, которую использовали женщины. Его восторг по поводу города немного прошел… везде такое дерьмо, что и не выскажешь. Нет, конечно, были и хорошие кварталы – но даже там были признаки неблагополучия. Граффити на стенах – автоматы, высказывания на урду и хинди, Аллах Велик и все такое. Полицейские бронемашины на улицах.
Хреново…
Британское, местное и даже немного русское слилось здесь в каком-то пикантном и в то же время омерзительном коктейле. Здесь были британские супермаркеты, но там почему-то были выбиты витринные стекла, товар лежит как попало, есть и просроченный, ценники тоже кое-как написаны. Британские кебы – это такие машины – такси, не обычные, как в других странах, а специальные, точно маленькие фургончики, но при этом не чопорно-черные, как в столице Метрополии, а раскрашенные в разные цвета радуги, с изречениями из Корана и прочей мутью. Уличные жаровни можно встретить на любой улице восточного города – но только тут умудрились сделать горелки из сырой нефти и еще подтапливают резаными лысыми автомобильными покрышками, отчего по городу сплошной смрад, усугубляющийся еще и высокой влажностью. Неудивительно, что здесь мало кто доживает до пятидесяти – умереть от рака легких или горла при таком воздухе проще простого.
Сашка не знал, как замиряли Восток, сколько времени прошло до того, как появилось первое нормальное поколение, и потому удивлялся, видя, как ведут себя местные. Почему они так себя ведут? Почему бы им не вести себя иначе, навести порядок? В интернате был полный гимназийный курс для воспитанников, включая мировую историю. Они знали про Британскую Индию – это была часть Евро-Азиатского континента, отделенная высокими горами и непроходимыми лесами от остальной ее части и находящаяся под оккупацией Британской Империи. Британская Империя, воспользовавшись феодальной раздробленностью и продажностью местных элит, минимальными силами оккупировала страну, в несколько раз превосходящую ее саму по народонаселению, и навязала ей свои правила игры, в ущерб коренному населению. В этом, кстати, было принципиальное отличие британской политики от русской – Его Величество воспринимал каждую часть Империи как равную и полноправную, Россия, в отличие от Британии, не имела колоний. Далее – Британия несколько раз с большой жестокостью подавила народные восстания, направленные против британского колониального гнета, она продает товары своей промышленности по монопольно высоким ценам и вывозит колониальные товары по монопольно низким. Местные жители раздроблены и не могут оказать сопротивления, но…
Но ведь сейчас Карачи и его окрестности, известные как Белуджистан, территория народа белуджей, находится под управлением Российской Империи и местным жителям предоставлены права, несравнимые с тем, что были даны при англичанах, например – Карачи объявлен вольным городом-портом, как Одесса, как Аден, как Басра. Почему бы тогда местным жителям, черт бы их побрал, не перестать жечь свои нефтяные горелки, готовить мясо на резаных автомобильных покрышках, и почему бы им, черт побери, не сделать приличную канализацию вместо зловонных канав на улице. Черт возьми, это двадцатимиллионный город – неужели нельзя жить нормально. И почему местные жители вместо того, чтобы сделать свою жизнь хоть немного лучше, слушают своих бывших угнетателей, англичан, и сопротивляются русским. Не все, конечно, не каждый сотый и даже не каждый тысячный. Но остальные просто молча смотрят на это, на деяния своих, вместо того чтобы сказать «нет». И это хуже всего.
Лежать на сырой кровати было мерзко, это все равно что лежать в луже. От тяжелого запаха пота мутило – а вымыться было нельзя, потому что от местных тоже пахнет потом. Борода зверски чесалась, казалось, что там кто-то есть.
Бр-р-р…
Сашка поднялся, быстро оделся – хватит с него. Надо выйти – иначе рехнешься…
– Девятый – второму…
– На приеме… – раздалось из динамика сотового, они по сотовым говорили как по рации, потому что говорить нормально было для них непривычно. – Хочешь меня сменить? Еще час с лишним остался…
– Никак нет. Хочу выйти. Купить что-то поесть.
– Давай. Но чтобы через час был на месте…
– Есть.
Борецков зашнуровал британские армейские ботинки – показатель богатства здесь, многие ходили в растоптанных чувяках или вообще калошах – и вымелся на что-то вроде террасы, потому что подъездов нормальных тут не было, строили на британский манер.
На площадках одной из двух лестниц тусовались местные оборвыши. Ему они ничего не сделали, но взгляды были весьма красноречивыми. Примета нового времени – магнитола. Дешевая магнитола, которую носят у уха и которая изрыгает музыку одного из стилей андеграунд, родиной которых является… конечно же, Англия. Родиной всего плохого, антигосударственного является почему-то Англия.
Сашке было непонятно, почему так. Здесь жили, можно сказать, дружно, сообществами, как и в Империи, – но это было совсем другое. В Империи ты был школьником, гимназистом или лицеистом [6], к тому же наверняка скаутом, или в борцовский зал ходил, или в боксерский, или в клуб какой-нибудь, юных мотористов там или летчиков. А здесь ничего этого не было, групповались по принципу «кто ты есть», из какого района, какого рода, на каком языке говоришь, хинди или урду. Ну не смешно ли…
Миновав стоянку велосипедов и мопедов у дома – они были привязаны как лошади, – Борецков вышел на улицу, неспешно направляясь к местному супермаркету, чтобы купить что-то поесть, и еще что-то от желудка. Здесь это продавали тоже в магазинах, отдельные аптеки были, но их сдержали аптекари, люди приметливые, да еще с возможными связями с подпольем. Зачем? А вы знаете, например, что пентрит, мощнейшая взрывчатка, также используется в медицине. И аптекарю проще, чем кому-либо другому, достать ее. Или наркотики, которые нужны в случае ранения. Или… ну, в общем, аптекарь – полезный член террористической группировки. А Сашка не был уверен, что он на сто процентов сойдет за местного…
В супермаркете он набрал консервов, хороших сербских мясных консервов – он уже понял, что надо брать только консервы, так меньше шансов отравиться. Еще он накидал в корзинку средств от поноса и несварения у витрины с лекарствами, предпочитая самые простые, такие как активированный уголь. Не время было экспериментировать.
На кассе ему улыбнулась очаровательная девушка, работающая тут кассиром. Миндалевидные глаза и кожа как у загоревшей русской. Настоящая красавица. Просто удивительно – как кто-то хочет засунуть это чудо в паранджу, чтобы никто его не видел. С ума, что ли, все посходили…
С пакетом из плотной крафт-бумаги – здесь его давали вместо нормального, полиэтиленового с ручками, как в Империи, – Сашка вышел на улицу, хотел перейти – и едва успел отпрыгнуть. Два внедорожника, промчавшись мимо, забрызгали его грязью.
– А, чтоб тебя…
Он уже хотел забыть об этом, как вдруг увидел, что внедорожники замедляют ход, готовые повернуть.
Это были два внедорожника «Рейндж-Ровер», старого образца, с квадратными фарами, которые еще делали здесь, в Британской Индии. Стекла защищала стальная сетка, впереди – мощный кенгурятник, нелишний на местных дорогах.
Черт, а это что еще такое…
Сунув пакет под мышку, Сашка бросился бежать, на ходу доставая телефон…
– Эфенди полковник… – сказал он на арабском, который мало кто здесь понимал.
– Слушаю.
– Два внедорожника. Свернули в вашу сторону.
– Я их вижу. Ты здесь?
– Недалеко. На полпути.
– Не спеши. Засветишься…
Сашка знал, что спешить и в самом деле нельзя – все-таки он учился у профессионалов. Вокруг любой нелегальной точки полно глаз, это может быть жилец соседнего дома, просящий милостыню нищий, торговец мясом со своей едальней… содержатель дукана… да кто угодно. Но каждая нелегальная точка – центр паутины, стоит только ее потревожить…
– Останавливаются… Черт, плохо видно.
– Я делаю.
Сашка уже шел обычным шагом, обычный молодой, бородатый, непонятно чем занятый житель этого города. Пакет в одной руке, сотовый телефон в другой – устойчивая сотовая связь здесь появилась совсем недавно, и местные теперь трещали по сотовым как сороки, не прерываясь…
Машины остановились. Как раз у того самого здания…
Ознакомительная версия.
