А что еще он бы сказал вождю орков? То, что Шумбатару надо беречься, чтобы не напороться на корабли норгов? Так вождь это знает не хуже воспитанника. Вон, даже галеру перекрасили из черного цвета в зеленый, чтобы не было видно. Поэтому, вместо слов, Данут передал наставнику плетеную корзинку, в которой сидело два живых, трепещущихся существа. То, что корзинку ему передал Гилберт, можно было не говорить — вождь орков об этом знал сам. Равно как и то, как управляться с почтовыми голубями.
Глава 2. Первый штурм
В тот краткий промежуток, когда ночь еще не ушла, а утро не заступило на новую вахту, когда спят даже дельфины и морские чайки, в залив Тангейма вошли трехмачтовики под черно—белыми парусами. Миновав узкую горловину бухты, флейты с завидной скоростью и четкостью построились в линию и, пошли на сближение с мирными кораблями тангейцев, стоявшими на рейде или пришвартованными к причалам. Не дойдя до них каких—нибудь сотни лиг, флейты норгов замедлили ход, а потом с них полетели огненные шары. И хотя добрая половина файрболов не долетела до бортов, с пшиком исчезнув в воде, тех, что попали в цели, вполне хватило, чтобы все кругом занялось огнем.
Только один корабль имел при себе полный экипаж. Прогулочная яхта господина Негора — известного не только в Тангейне, но за его пределами вертопраха, вчера выводила своего хозяина на прогулку, чтобы лишний раз продемонстрировать его независимость от решений Городского Совета. Ну, как мог сам Негора подчиниться глупому распоряжению не выходить в море? Разумеется, он тотчас же собрал веселую компанию друзей и подружек, сделал круг по морю, сходил до устья Шейны, устроил пикник на одном из берегов и, почти под утро вернулся в родной залив.
Возвращаться домой было лень, посему, банкет продолжили, а потом гости и экипаж заночевали на борту. Когда на маленьком корабле загорелись паруса и палуба, Негора приказал всем выпрыгнуть за борт, а сам направил корабль на одну из вражеских флейт, превратив яхту в брандер.
Несмотря на всю свою безалаберность, господин Негора был опытным мореходом. Он прекрасно осознавал, что легкая яхта не сможет протаранить тяжелый трехмачтовик. Поэтому, описав дугу вокруг одного из кораблей под черно—белыми парусами, набрав такую скорость, какую яхта никогда не набирала , четко впился в корму флейты, сминая ей руль.
Ярко пылали торговые каракки, полыхали рыбацкие шхуны, тускло чадили буксиры. Огонь занялся так быстро, что никто не успел опомнится, пламя полыхало, словно кто—то зажег огромный смоляной факел. Чайки сгорали на лету, не успев перед смертью вскрикнуть от боли.
Вахтенные матросы не пытались тушить корабли: кто просто сгорел заживо, кто—то успевал выпрыгнуть в воду, где все равно погибал,попадая под удары падающих сверху обломков, или задыхались в удушливом дыму, стелящемся над самой водой.
Налетевший со стороны моря ветер ухудшил ситуацию, разметав пламя. Горящие обломки дерева разлетались во все стороны. От пытающих головяшек, что недавно были мачтами и реями, занялись портовые здания — выгорали таможенные конторы, складские помещения и доки. Когда огонь добрался до склада, где хранились бочки с петролом, начался сущий ад! Казалось, что весь залив превратился в один яркий столб пламени. Кажется, еще немного, и огонь перекинется на Тангейн!
Добрая половина жителей выскочила на улицы. Кто кинулся бежать непонятно куда, кто ринулся в порт спасать корабли или товары, кто полез на крышу собственного дома, чтобы его тушить, хотя самому городу пока ничего не угрожало. В создавшейся неразберихе мало кто сохранил трезвость мысли. А надо бы! Кто знает, может норги только того и ждут, чтобы народ повалил в порт? И, нет ли поблизости вражеского отряда, готового воспользоваться суматохой и ворваться в город?
Но к счастью для горожан, ясность ума не потеряли ни бургомистр, ни командир «летучего» отряда. Гилберт, с помощью Данута, собрал вокруг себя солдат и сумел перекрыть ворота. Где словом, а где пинками и тычками удалось образумить моряков, торговцев и рыбаков, рвавшихся спасать свои корабли и товары.
Когда был наведен кое—какой порядок, а народ осознал, что тушить корабли и склады уже поздно, командир подозвал своего помощника.
— Данут, — приказал он. — Возьми пять парней, пробегись по улицам. Ну, ты понял...
Данут кивнул. Патрулировать улицы, охраняя общественный порядок — не та работа, которой хотелось бы заниматься, но деваться некуда.Мародеров и прочей шушеры, готовой воспользоваться ситуацией, в Тангейне было немало. А городская стража, что должна бороться со злоумышленниками, сейчас занята другими делами.
Первой мыслью Данута было кинуться к дому ростовщика, где по—прежнему жила Тина. Они, хотя и стали мужем и женой, но пока еще не обзавелись собственным гнездом. Да и когда? После известия о наступлении норгов он ночевал там, где его заставала ночь — в казарме, где обитали солдаты, в гостинице для орков, в порту. Вот, все уляжется, он вступит в права владельца «Торгового дома», тогда и о своем доме можно подумать.
Но Тина должна быть в безопасности. Охрана у ее опекуна такая, что позавидует иной конт или бургомистр.
На центральных улицах Тангейна все было спокойно. А вот на одной из окраин не очень. Кажется, шум доносился сразу из трех домов. Отправив двух человек в один дом, троих в другой, сам пошел в третий.
— Что здесь происходит? — поинтересовался Данут, открыв дверь.
Спросил для порядка. И так все ясно. Внутри дома обнаружилась насмерть перепуганная хозяйка, забившаяся в угол и пара громил, перетряхивавших ее рухлять. Вон, на полу уже высилась горка муки, высыпанная из мешка. Верно, грабители были ушлые, знавшие, что женщины часто хранят деньги и драгоценности именно в муке.
— Шел бы ты отсюда, щенок, — неласково отозвался один из громил, увлеченно шаривший в сундуке. Вытащив нарядное женское платье, оценивающе на него глянул, встряхнул даже,потом перевел взгляд на юношу: — Тебе что, уши отрезать?
Второй бандит, постарше, чье физиономию украшали усы и борода, в в это время переворачивал постель, даже не обратил внимания на незваного гостя.
— Если уйдете прямо сейчас, останетесь живы, — улыбнулся Данут, положив руку на рукоять меча.
— Так это же Данут, полуорк! — выдохнул тот, что помоложе. Кивнув товарищу, сказал с усмешкой: — Мой дед их в Аркальской битве видимо—невидимо покрошил!
Оба бандита встали во весь рост и, обнажив длинные ножи, надвинулись на юношу.
Данут слегка насторожился. Двое с ножами, против одного с мечом, шансов не имели. Что-то здесь не так. Краешком глаза не увидел даже, а уловил смутную тень слева и, только когда услышал предсмертный всхрап, осознал, что в руке у него обнаженный клинок, с которого стекает кровь, а на полу лежит третий грабитель, которого он поначалу не заметил.
Оба бандита остановились, как вкопанные.
— Э, парень, да ты чего? — вытаращился бородатый. — Мы ж пошутить решили.
Похоже, до грабителей вдруг дошло, что при налете их и самих могут убить, а это им не понравилось.
— Ты бы нас отпустил, а? — льстиво улыбнулся другой бандит. — Мы ж не сами по себе на дело пошли, нас Михря заставил. Вон, которого ты проткнул. А мы так, по карманам только шмонаем. Ящер попутал.
— Ножи на пол, — сказал парень, указывая кончиком клинка место, куда складывать оружие. Подождав, пока грабители не выполнят приказ, отдал новый: — Михрю своего быстренько схватили, потащили на улицу. Вздумаете бежать, бегите. Только — не обижайтесь...
На улице Данута ждал его маленький отряд. Выяснив, что они только спугнули мародеров, но никого не схватили, отмахнулся — ну, спугнули, так уже хорошо. Передав им и убитого, и арестантов, приказал им отправляться в сторону ратуши, отыскать там кого-нибудь из чиновников и сдать «груз». Хоть и был приказ Первого бургомистра казнить мародеров на месте преступления, но парень этого сделать и сам бы не смог, и другим не сумел бы приказать. Да что там — захоти кто-нибудь из его бойцов привести приказ в исполнение, не позволил бы. Одно дело — убить человека в бою, совсем другое — пленного. Нет уж, пусть бургомистры сами разбираются. Захотят образцово—показательную казнь — пусть казнят, нет, их дело.
