малость раздосадован тем, что мне приходится скрывать свой истинный дар и представать перед обществом немного неполноценным. А если говорить совсем правду, то злило именно отношение окружающих: это либо совсем ненужное мне сочувствие, выражающееся в печальных и грустных взглядах в мою сторону, либо, напротив, пренебрежение. Этим как раз отличалась часть инструкторов, не сумевших меня инициировать. А вот шутки и подколы на эту тему, я воспринимал абсолютно безболезненно.
В общем кончилось это всё тем, что в нашем обществе появились «огневики», «воднюки», «землевики» и мои любимые — «ветровики». Дебильные названия не только периодически радовали мой слух и раздражали их носителей, но и доставляли мне удовольствие тем, что я к ним, стихийникам, никакого отношения не имею. Глупость, конечно, редчайшая, но надо же было хоть чем-то отвечать на юмористические выпады моих товарищей?
В целом, я бы может и хотел присоседиться к какой-нибудь стихии, чтобы не привлекать к своей персоне лишнего внимания, но увы и ах, такая блажь мне не светила с самого детства. В итоге, я был единственным на весь класс, кто слонялся по полигону и был предоставлен самому себе.
— О, Обломов. — подняв на меня глаза, бросил знакомый инструктор, хитро улыбаясь. — Сегодня опять у нас околачиваешься?
— Птичка нашептала, что у ветровиков сегодня большой день. — на этих словах часть ребят закатила глаза. — Будете учиться подметать, так сказать, использовать свой дар по назначению. Не мог же я такое пропустить? — оглядывая группу детей, произнёс я, сохраняя серьёзную мину.
— Лёха, мы эту шутку третий раз слышим! — недовольно воскликнул кто-то из толпы.
— Ну таки и вы еще ничему не научились. Я Григорию Иванычу намекаю как могу, но он ни в какую. А так, смотрите сами. Сегодня научитесь — уже через год будем отмечать день дворника! А? Как вам идейка? Я вот даже в календарике кружком дату обвёл…
Не стесняясь детей и хорошенько посмеявшись, инструктор принял серьёзный вид и следом закончил мой концерт:
— Так, Обломов, иди вон садись, своими делами занимайся. И не звука больше. — безапелляционно добавил он.
Мне этот мужик нравился — с чувством юмора порядок, меня не донимает, работу свою выполняет хорошо. Максим его тоже хвалил.
Послушно кивнув, я направился в угол помещения, которое находилось под землёй на полигоне, и занял там удобное местечко где сваленными друг на друга лежали десяток матов.
Естественно, время в пустую старался не терять, и несмотря на распространённое мнение окружающих, что я гоняю балду, усердно занимался своим даром. Пока ребята учились управлять ветерком и наносить удары сжатым воздухом, я разбирался с чёрным дымом.
Как оказалось, управлять им может не только Кали, но и я. Впрочем, применение этому навыку на текущий момент я смог найти только в том, что внутри него я прекрасно ориентировался и даже видел, а вот у вероятных противников с этим было тяжеловато — внутри была непроглядная для других людей тьма.
Единственным минусом был небольшой диаметр распространения этого самого дыма вокруг меня — всего лишь несколько метров. Но по словам Кали, это явление временное и радиус с ростом моих сил увеличится.
Сам дым и его призыв прямо из под моих ног были мелочью и давались после месячной тренировки абсолютно легко. Гораздо более важным для меня было другое. Осваивая этот навык, я стал тоньше чувствовать как свою энергию, так и связь с демоницей. А ещё, именно таким образом разумные обладающие аналогичным даром крови, призывали себе новых слуг из преисподней.
Именно этим я и планировал заняться. Армию создавать, конечно, ещё не собирался, но численность слуг испытывал нужду увеличить. Как показал опыт взаимодействий с Кали, демоны прекрасно выполняли роль разведчиков, диверсантов и шпионов. И это я молчу про серьёзную поддержку в бою.
Всё это прекрасно звучало на словах, но такая лафа как с Кали, Супрессору даётся только раз в жизни. Дальше чтобы призвать демона, нужно было ещё немало постараться. Точнее, стараться приходилось для того, чтобы хватило сил и энергии на создание пробоя между мирами и удержание его достаточное время открытым.
Методов известных Кали было два. И как в таких случаях и подобает, один был очень простой, другой сложный.
В первом случае, требовалось принести кровавую жертву. Между прочим, душа которой отправится в преисподнюю в обмен на местную сущность. Другой мир с радостью принимает дар и отдаёт Супрессору в ответ. Причём, если убить ради такой цели ни абы кого, а невинное дитя, то призвать себе в слуги можно было очень-очень сильную тварь. И слава богу, что у людей с моим даром хватало мозгов подобной дорогой не ходить. Не трудно было догадаться, что эту сильную тварь еще нужно будет суметь подчинить. Верится, конечно с трудом, но по крайней мере это было то, что я услышал от Кали.
Второй способ требовал более длительной подготовки, определённого уровня личной силы, запаса энергии и специального места. В этом случае призыватель как бы воровал у преисподней, отсюда и все вытекающие сложности, и в целом, немалый шанс провала операции.
Как оказалось, для того, чтобы пробой в преисподнюю дался легче, нужно было искать наиболее подходящее место, где астральные проекции миров соприкасаются друг с другом. На нашей планете это были в основной своей массе зоны местонахождения вулканов… Далековато от Тюмени.
— Ты чего залип? — присаживаясь напротив произнёс товарищ.
— Стишок придумал. — поднял глаза я. — А ты чего не занимаешься со всеми?
— Очередь. Сегодня зачёт на этап. По одному принимает. — оглядывая спины ребят собравшихся возле инструктора, ответил товарищ.
На таких занятиях обычно было несколько десятков человек со всех классов средней школы и, соответственно, пять-шесть инструкторов. Сегодня по какой-то причине последних было меньше, точнее всего один, а вот ребят как всегда много.
— Что за стих-то? — опомнился товарищ.
— На. Только читай вслух. — передал я ему бумажку с написанным от руки текстом.
Недоверчиво меня оглядев, Максим принял вырванный из тетради лист и вяло зачитал:
— Ветер, ветер! Я могуч!
Я гоняю стаи туч!
Только вот одна засада,
Заставляют убрать мусор у склада…
Я старательно сохранял серьёзное выражение лица и с большим ожиданием смотрел в глаза товарищу. Максим не меньше моего прилагал усилий, чтобы не улыбнуться. Шла самая настоящая дуэль взглядов, где каждый оппонент сжав челюсть глубоко дышал носом и пытаясь контролировать уголки губ, периодически взмывающие вверх.
— Стихи не твоё. В следующий раз попробуй книгу написать. — слегка приподняв бровь заявил товарищ.
— Юмористический опус?
— Не-е. С юмором у тебя тоже беда. — хлопнув меня по
