нарваться.
Надо что-то делать.
Грешник вновь посмотрел на Краску, затем отвёл взгляд, уставился вверх, глядя на макушки деревьев, уже подсвеченные восходящим солнцем, и без эмоций, будто диктор, вещающий с экрана банальные новости, произнёс:
– Шкаф прав, вы все трупы. Вам не выжить.
– Ну что за гадство… ещё один нытик на наши головы… – устало вздохнула Краска.
– Но со мной у вас есть шанс, – невозмутимо продолжил Грешник. – Я здесь уже свой, я неплохо представляю, как всё устроено. Я могу выжить там, где вам делать нечего. Ещё до того, как сюда попал, я много чего умел. Я отсюда точно выберусь. И вас тоже смогу вытащить. Вместе уйдём. Если вы мне сейчас поможете, у вас всё будет хорошо.
– Да чем мы тебе поможем? – скривился Шкаф. – Похороним, или что? Ты ведь скоро умрёшь. Все, кого вараны кусают, умирают. Мне рассказывали, как это происходит. Чёртовы ящерицы! Да тут везде какая-то хрень! Всё живое сожрать нас хочет! Тут так специально устроено. Даже обезьяны хищные. Обезьяны! Да как так?! Я согласен, мы все подохнем… все. И ещё…
– Ты меня не слушаешь, я не собираюсь умирать, – перебил Грешник. – От яда варанов есть лекарство. В городе у меня остался рюкзак. В нём много полезного. Вода, еда, всякое добро. И ещё в нём есть особые таблетки. Их там две, а мне хватит одной. Она спасает от таких укусов, я уже проверял.
– Где это в городе? – без интереса спросил Шкаф.
– Чуть западнее центра недалеко от берега недостроенный отель. Он очень большой и высокий. Похож на чуть разогнутую подкову, в центре её стоит подъёмный кран.
– Да, я помню это место, – кивнула Рыська, как-то странно покосившись на Грешника, будто не ожидала от него таких слов.
Игнорируя её взгляд, он обратился ко второй девушке:
– А ты помнишь, Краска?
– Меня-то зачем спрашиваешь? Я тебе что, больше всех понравилась?
– Угу. Влюбился с первого взгляда. Судьбу свою нашёл. И ещё я думаю, что ты точно справишься.
– Справлюсь с чем?! – вскинулась девушка. – Ты что, решил, раз лежишь тут на последнем издыхании, все твои просьбы аж бегом все кинутся выполнять?! Нифига ты не угадал, я никуда не пойду! Уж прости, но я не настолько тупая, чтобы снова к ним попадаться. Да и Шкаф прав, ты труп. Ты выглядишь мёртвым. Тебе не выжить.
– Там есть несколько телефонов, – отчаянно пытался завлечь Грешник. – Без телефонов переходить на другой ярус нежелательно.
– Так мы и этот ярус не пройдем, – мрачно заявила Краска. – Нет, в этот город я больше ни ногой, хватит с меня. Пусть лучше вараны сожрут, лишь бы ни к этим тварям.
– Согласен, туда пойти, это конец сразу, – охотно поддержал девушку Шкаф. – Тут оставаться, тоже нельзя, но там прикончат быстрее. И эти козлы радоваться будут. Ненавижу! Да лучше утопиться в том канале, чем к ним возвращаться! Парень, ты умираешь, тебе уже ничего не поможешь. Ты просто себя сейчас не видишь. Такие не выживают. Я вообще не пойму, как ты разговариваешь. Ты же вылитый покойник, ты полностью на него похож, и чушь какую-то несёшь. У тебя бред, ты…
– А ты на себя смотреть не пробовал? Слащавый маменькин мальчик, который строит из себя канадского лесоруба, – не выдержал Грешник.
Краска прыснула и тихо похлопала в ладоши:
– Браво! У самой такое на языке вертелось. Опередил.
– Здесь мамы нет, здесь ты не выживешь, – продолжил Грешник. – Хоть две такие бороды отрасти, это не сделает тебя суровым мужиком. Куда тебе деваться? На север хочешь, да? Но на дорогах тебя быстро поймают кастовые, а по лесу полно зверья. Тут дальше много всякого нехорошего водится. Я не про змей и насекомых говорю, я здесь такое видел… В общем, навидался. Забудь, тебе там не пройти. И тебе, Краска, тоже. Да, ты здесь самая крутая, не спорю, но этого маловато. Я был дальше, я знаю, о чём говорю. Со мной у вас есть шанс. Я не забываю тех, кому задолжал. Поможете мне, и я помогу вам выбраться. На всё, что угодно, пойду, но вас вытащу. Это моё слово. Если не хотите помочь, можете прямо сейчас начинать вешаться. Не так больно будет.
– Я могу сходить, – неожиданно вклинилась Рыська.
– Ты совсем чокнулась?! – изумился Шкаф.
Девушка пожала плечами:
– Ну кто-то ведь должен сходить. Он ведь правда умирает, что-то надо делать. У нас ведь даже воды чистой нет, а ему надо.
– Никто тут никому ничего не должен, – неприязненно заявила Краска. – Если тебе нужна вода, иди к каналу. Там вараны как раз за завтрак собрались.
– Из канала пить нельзя, – неизменно-вежливым голосом ответила Рыська. – Я хочу отсюда выбраться, значит, я дойду до отеля. Но где там искать этот рюкзак? Отель очень большой.
– Вот же сумасшедшая идиотка… – Шкаф покачал головой.
А Грешник, с сожалением покосившись на мускулистую Краску, от фигуры которой веяло ловкостью и уверенностью, мысленно вздохнул и перевёл взгляд на субтильную Рыську.
Может она и славная девушка, но, увы, создана не для таких ситуаций. Всего лишь белокурое порождение цивилизации, для которой затяжной поход по обычному лесу в ясный полдень – серьёзнейшее испытание.
К сожалению, она его единственная надежда. Других вариантов нет.
Значит, придётся объяснить ей, где именно на стройке припрятан первый рюкзак. И на всякий случай рассказать про мусорный бак, в который сбросил второй, когда убегал от охотников. Там ведь тоже кое-какие трофеи есть, в том числе нераспечатанные контейнеры. Вдруг среди них затесался лишний детоксикатор. На случай, если главный тайник по какой-то причине окажется недоступным, пускай узнает и про второй.
Да, это рискованно, ведь если девушку схватят по пути назад, Грешник не просто лишится всего имущества, у него шансов на спасение не останется.
Ну а какие ещё варианты?
Если Рыська не вернётся, ему не выжить.
А покойнику имущество ни к чему.
Глава 2
Как ошибаются в людях
Пространство Ксай. Ярус 1. Команда 2. Локация Восточный Тсот Кхалунг
По поводу предположений насчёт нехорошей динамики развития ситуации Грешник оказался прав. С каждым часом ему становилось всё хуже и хуже. В итоге дошёл до совсем уж плачевного состояния. Реже и реже выныривал из забытья, а до затуманенного мозга всё труднее и труднее доходила самая простейшая информация. Вроде бы, Шкаф, разнервничавшись из-за ухода Рыськи, принялся жаловаться пуще прежнего. А может и нет, может так и продолжал делать это на одной заунывной ноте. Непонятно, мысли путаются. Краска попыталась обыскать ближайшие
