влево, ручку насоса вверх, краник вправо – насос вниз, и смотреть на отдельный индикатор манометра. И так до того момента, пока не поднимешь давление до нормы. Затем открываешь кран воздушного пуска, после первого проворота винта включаешь магнето, затем прерыватель и инерционный стартер-ускоритель. В случае неудачи – повторяешь все это с самого начала. А теперь представьте себе, что движок заглох в бою! Сможете вы его запустить по инструкции? После доработки от всего этого в кабине осталась кнопка подготовки к пуску и зеленая лампочка с кнопкой «пуск». 140 килограммов «лишнего» оборудования просто исчезло, как и поступление топлива непосредственно в кабину пилота. В машине, после окончания ужина, Николай Николаевич заметил, что, несмотря на служебные разговоры, он расслабился и отдохнул.
– Напрягают эти срочные вызовы в Кремль: никогда не можешь знать, что предстоит и за что ругать будут.
Это соответствовало действительности, секретариат Сталина никогда не упоминал будущей темы разговора, поэтому приходилось вспоминать обо всех поручениях, данных «Самим», так как вопрос мог быть поднят совершенно неожиданный. Пару раз и Петр попадал, как кур в ощип, когда Иосиф Виссарионович поднимал вопросы, о которых говорил, как бы вскользь, но требовал по ним развернутый и полноценный ответ. С тем же домом в Шайкином переулке! Но ему докладывали обо всем, а Петр часть информации считал несущественной или незначительной, передавать которую он никому не стремился. Он был «фигурой» вполне самостоятельной, привык действовать так, как считал нужным, и не стремился заглядывать кому-то в рот, чтобы разрешили или запретили это сделать. Надо – значит «Надо»! Тем более, что чаще всего этого никто и никогда не делал. А иногда это запрещалось какой-нибудь инструкцией «одна тысяча девятьсот лохматого года».
Наступившее утро началось через два с половиной часа. «Домой» он не поехал, вернулся на завод и добрал немного в комнате отдыха, которую разрешили организовать во всех «директорских кабинетах». Все директора жили на заводах, в основном, при ВЧ, протянутом и к месту отдыха. Сталин работал ночами, и утро – было единственным временем, когда звонка из Кремля можно было не ждать. В 08.30 собрал совещание трех отделов, где объявил о принятом решении на создание стратегического ракетоносца.
– Здравствуйте, товарищи. Позвольте сообщить вам результаты вчерашнего показа техники: наша «Ха-Ха» стала «Хи-Хи». В серию она не пошла. Разработка признана «опытной», так как в закрытый люк она поместиться не смогла. То есть, это не оружие, а заготовка к нему. Тем не менее, нас не ругали, модель будет представлена ко 2-й Государственной премии в ноябре, но поставлена задача произвести дальнейшую доработку с тем, чтобы перспективный бомбардировщик, к разработке которого нас подключили вместе с КБ Поликарпова, мог взять на борт четыре таких ракеты с той же дальностью. Предложено рассмотреть вариант расширения номенклатуры целей.
Зал зашумел, так как все прекрасно понимали, что стоит за этим предложением. И кто! В бюро отлично поняли: «по ком звонит колокол». У Третьего рейха надводных кораблей практически не было. Шмалять такими дорогостоящими «игрушками» по всплывшей ПЛ противника никто не станет. Чтобы успокоить товарищей-разработчиков, подкинул идею, что союзные обязательства требуют от нас подключиться к войне на Тихом океане, вкладывая в головы инженеров ответ на дурацкие вопросы подружек и знакомых. Ни для кого не секрет, что большинство членов семей прекрасно знало тематику разработок КБ. Но, так как Петр ходил в форме морского летчика, то обстоятельство, что КБ занимается морской проблематикой особых нареканий не вызывало.
Пробежались по проблемным направлениям, в первую очередь, по компоновке оперения. Так как крылышки нам, так и так, предстоит складывать, и флот пока не рвется принимать ракеты на вооружение кораблей, то мы с Петром сделали следующее предложение.
– Так как нам катастрофически не хватает внутреннего объема изделия, то есть предложение отказаться от круглого сечения ракеты. Она будет квадратной, со скруглениями. Внешний «диаметр» становится стороной квадрата. Это нам даст почти 15 % дополнительного объема внутреннего пространства. Плюс удобнее будет располагать наши «гармошки». Ведь засовывать в ствол ее не требуется. А бомболюки имеют прямоугольное сечение. Как идея?
Иван Петрович Толстых, двигателист и компоновщик, не вставая с места, сказал:
– 15 % – это много, двумя руками «за!», но, какой дурак придумал стрелять по неконтрастной цели?
– Имя этого человека широко известно в нашей стране. У меня пока нет готовой схемы: как и каким образом будет наводиться это изделие на точку с известными координатами. Проблема общая, которую необходимо решить. Все упирается в вычислитель и в датчики. Возможно, это будут светила, возможно, что станции радионаведения, но расположенные в стороне от цели. Что точно известно, что цель подсветки давать не будет. Элементы такого наведения мы используем в инерциальной системе ракеты от пуска до начала работы ГСН. Зацикливаться на этом пока не будем, но группу разработчиков придется выделить, потому, как задача поставлена.
Иван Петрович несколько стушевался, не того человека обозвал «дураком», но, фактически он прав! Задача далеко не тривиальная, решать ее придется, причем, в условиях отсутствия глобальной позиционной системы.
– Проблема, о которой говорил товарищ Толстых, реально существует. Скажу больше, но не для прессы, чтобы решить эту задачу требуется позиционная система, которой у нас нет. Что-то вроде «Лорана-С», но с большей дальностью.
– Вы намекаете на обратное полушарие? Мы же, вроде как, союзники?
– Союзники… Пока существует Гитлер. Как только его не станет, не дай бог в течение войны, так быстренько переквалифицируемся. Так что, готовиться надо заранее. А под шумок они затеяли перехватить у Англии первенство по военно-морскому флоту. Строящийся тоннаж просто огромен. И его придется топить. Поэтому основное направление для нас – противокорабельное, а вторую задачу нам поставили на перспективу: пощупать, потрогать за вымя и определить недостающие элементы. 2-й отдел, служба «Р»! Что с передачей в промышленность наших разработок? Долго еще будем все сами делать? Что говорит Шокин?
– Говорит, что до окончания войны у него нет возможности перейти на новую элементную базу.
– Понятно, спасибо! То-то он носа не кажет последнее время! Учтем! – Петр сделал себе пометку в блокноте, чтобы «надавить» на упирающегося наркома радиопромышленности. Все приходилось буквально продавливать, так как в планы это не было внесено, а финансирование находилось на строжайшем учете. Ему, благодаря тому, что он прошел «большую проверку», на экспериментальную деятельность финансы выделили, но не через Госплан, а через внебюджетный фонд. Для многих остальных это было принципиально невозможно. За малейшее нарушение финансовой дисциплины можно было получить высшую меру. Шла война, и грозить просто пальчиком никто не станет. Определив разработчикам
