Сеспиан Саварсин, находящийся у власти в прошлом году после достижения совершеннолетия.
«Доброе утро», — ответил император.
Амаранта пробормотала приветствие. Что здесь делает император? Разве он не должен быть в безопасном месте и заниматься императорскими делами? Она порылась в памяти в поисках подходящего протокола и не нашла… ничего. Императоры традиционно не прогуливались по магазинам на набережной. Они, конечно, не смешивались с людьми рабочего класса.
Купец, столь же взволнованный, глубоко поклонился и сказал: «Сир, я должен извиниться за беспорядок, заразивший мой магазин».
Император выгнул брови. «Я должен извиниться перед вами, мадам. За то, что допустил это… — он указал на павших головорезов, — в городе. К счастью, наши силовики вполне компетентны». Он слегка подпрыгнул и улыбнулся Амаранте, больше похожий на молодого человека, жаждущего друга, чем на лидера миллионов. Не будь самонадеянной, Амаранта.
— Да, сир, — сказала она. Это казалось безопасным ответом.
«Как тебя зовут?» он спросил. — Оба ваших имени? Он махнул рукой, чтобы включить Уолта.
— Капрал Локдон, — сказала Амаранта. «А это будущий сержант Уолт», — добавила она, когда Уолт не сумел произнести ничего вразумительного.
Тяжёлый мужчина с хлопающими челюстями прогремел в дверной проём. На его лице блестели капли пота. Император вздохнул, как мальчик, которого догнал наставник.
«Сир, вот вы где. Они взяли огонь под контроль. Вы хотите закончить проверку сейчас?»
— Не совсем. Император задумчиво улыбнулся.
«Командующий армией Холлоукрест будет ожидать нашего своевременного возвращения».
— Я полагаю. Император бросил скорбный взгляд на Амаранте, выходя за дверь в сопровождении своей стражи.
Когда свита разошлась, Вулт прошаркал банки и толкнул Амаранту локтем. — Я думаю, ты ему понравился.
Она фыркнула. «Да, мне определенно суждено стать следующей императрицей».
«Может быть, это амбициозно, но вы могли бы попросить его о повышении».
На мгновение слова Уолта соблазнили ее. Если бы император сказал вождю, что кого-то следует произвести в сержанты, это наверняка произошло бы. И она это заслужила, не так ли? Она работала усерднее, чем Уолт. Но нет… «Если меня повысят, то потому, что я это заслужил, как и все остальные. Не потому, что я просил кого-то об одолжении.
«Вы это заслужили».
* * * * *
Тела были обуглены до анонимности и все еще тлели. Восемь, насчитала Амаранта, обходя кучу, и мокрые половицы зловеще скрипели под ее ногами. Это было опасное место, так как в результате пожара обуглились опоры и балки подвала. Несколько досок уже поддались и погрузились вниз. Огромная дыра в полу отмечала место, где раньше стоял рабочий стол. И все же она осталась, вдыхая воздух, наполненный запахом огня и смерти, ища ответы в кровавой бойне.
Трупы лежали там, сложенные точно так же, когда вошли первые пожарные. Они оставили тела нетронутыми для силовиков. Пламя превратило черты лица, одежду, цвет кожи и волос в неразличимые черные комки. Амаранта даже не могла точно определить пол.
«Определенно поджог, сэр», — доложил новичок-силовик Уолту, стоявшему возле окна. Пол рядом со стенами был более устойчивым. «Внизу мы нашли пустые канистры из-под керосина».
«Спасибо, ах…»
«Кветс», — назвала имя Амаранта, оторвавшись от тел и сосредоточив внимание на более молодом силовике. Он и его партнер находились поблизости и также рано отреагировали на пожар. — Что еще там внизу?
«Просто несколько инструментов, куча горшков, хранящихся на полках, и самая большая печь, которую я когда-либо видел», — сказал Кетс.
«Интересно, почему они просто не кремировали тела в печи», — размышляла Амаранта. «Зачем поджигать все здание?»
— Они? — спросил Вулт.
Она могла только пожать плечами, понятия не имея, кто такие «они» и почему кто-то выбрал гончарную мастерскую для массового убийства. Конечно, трупы могли прийти откуда угодно, быть привезенными сюда и вот так устроенными… для чего? Она покачала головой.
— Кетс, — сказала Амаранта, — отвези троллейбус обратно в штаб, скажи шефу, что мы нашли и что нам нужен паровой фургон. Пилы захотят взглянуть на эти трупы.
От запаха паленого мяса у нее свело желудок. Амаранта выбрала путь вокруг луж и подошла к окну, где стоял Уолт. Копоть запачкала целые стекла. Снежинки порхали сквозь обгоревшие дыры в потолке, смешиваясь с капающей со стропил водой.
«Что ты думаешь?» она спросила.
«Это беспорядок».
«Очень проницательно, спасибо».
— Это очевидно, не так ли? — спросил Вулт. «Кто-то убил группу людей и хотел скрыть это, сделав тела неопознанными. Вероятно, они хотели, чтобы они и пол полностью сгорели. Пожарная команда была слишком хороша».
— Хм, — сказала Амаранта. «Я хочу заглянуть в подвал. Затем нам придется опросить художников, которые здесь работают, выяснить, не пропал ли кто-нибудь (восемь человек) и не происходит ли здесь что-нибудь странное. Нам также следует выяснить, кому принадлежит это здание.
«Мы?» Вулт поднял брови. «Мы патрульные, а не детективы. Шеф пришлет лейтенанта для наблюдения за расследованием.
Амаранта поморщилась. Он был прав, конечно. Однако это дело попадет в газеты, вероятно, на первую полосу. Работа над этим может быть именно тем шансом, который ей нужен, чтобы выделиться и заработать повышение. Возможно, ей удастся попасть в следственную группу.
— Могу поспорить, что это Сикариус, — сказал Уолт.
Амаранта моргнула. "Что?"
Уолт смотрел на обугленные трупы. — Знаешь, Сикарий, убийца, единственный преступник, за голову которого назначена награда в миллион ранмий. Единственный преступник, получивший награду, подписанную самим императором Сеспианом.
«Я знаю, кто такой Сикарий», — сказала Амаранта. Благодаря этой награде все в империи знали, кто он такой. «Но почему вы думаете, что он несет за это ответственность?»
«Он вернулся в город. Я только вчера вечером услышал. Один из гимназических карманников, которыми мы были всю зиму, сдался. Кажется, он был в бане, занимаясь мародерством, и коснулся полотенца Сикариуса, прежде чем понял, через чьи вещи он просматривал. Вор провел полдня, оглядываясь через плечо, а затем появился в штабе, желая, чтобы его арестовали, чтобы он мог спрятаться в камере».
«Шеф отправил кого-то в спортзал?» — спросила Амаранта, раздраженная мыслью о том, что преступник осмелится заниматься спортом и мыться в общественных местах.
«Он утверждает, что не верит карманнику», — сказал Уолт. «Я не виню его. В последний раз, когда Сикарий был в Стампсе, мы потеряли тридцать человек, пытаясь его схватить.
«Я помню». Среди убитых была пара мужчин из ее класса в Академии. Тем не менее, идея смотреть на преступника с другой стороны ей не нравилась. Бросать людей в кого-то столь опасного, возможно, и не выход, но альтернативы наверняка были. Если бы она была главой, она бы многое сделала по-другому. Амаранта вздохнула. — Я проверяю подвал.
Несколько почерневших деревянных ступеней лестницы были сломаны там,
