канула в темноту за дверью. Лили, молча, отправилась следом. Сквозь духоту жилых комнат пробралась к тонкой лесенке на чердак, поднялась под самую крышу. Там, возле крохотного, затянутого пыльной паутиной окошка, стоял старый сундук, укрытый рогожей. Лили спряталась под нее, свернулась и принялась слушать стук собственного сердца.
Она спаслась от страшной участи. Нерин Март уехал.
Он ее не поймал.
Глава 2. Сектант
Приглушенный свет распускал по подземелью длинные тени, черные и гибкие, как щупальца осьминога. Лампа качалась в руках старой женщины, закутанной в серую накидку.
— Бабуль, куда мы идем? — Худой подросток в грязной одежде испуганно дернул старуху за рукав.
— Вниз, к самому сердцу земли.
— Я боюсь. Зачем нам туда? — Внук поежился, собрав вместе затертые полы кожаной куртки.
— Пока я еще жива, ты должен узнать кое-что важное об этом мире. Наша община много лет хранит тайну, настало время и тебе узнать ее.
— О мире? Я уже достаточно знаю о мире. Господин учитель в нашей школе для бездомных зачитывает нам на уроках отрывки из Пресветлого Писания. Он говорит, что на все воля великого Эвгая…
— Эвгая? — Старуха развернулась к парнишке и гневно посмотрела на него. — Пообещай мне, что никогда, даже под страхом смерти ты не станешь рабом Эвгая.
— Но… Когда я заикнулся, что рабство — это плохо, господин учитель избил меня палкой.
Старуха скривилась, на впалые щеки легла, скрыв глаза, черная тень.
— Знаю я этого твоего «господина учителя». Никчемный, подлый человек. Сильным мира сего он вылижет ступни языком, чтобы потом вытереть свои собственные грязные ноги о тех, кто слабее. Поэтому не связывайся с ним — молчи. Но и в сердце свое Эвгая не принимай. Помни, каковы адепты, таков и бог. И пресветлый Эвгай точно таков же, как твой учитель — жестокий, подлый, самолюбивый…
— Бабуля… — Парнишка остановился, и глаза его блеснули в полумраке. — Ты будто знаешь других богов?
— Знаю. — Сухая ладонь раскрылась, приглашая. Дрогнул на стенах свет. — Идем!
Они спустились еще ниже, на самое дно города. Корни древних деревьев, живших когда-то на этой земле, выступили из стен.
Еще ниже.
Подросток затаил дыхание. Перед глазами возникла дверь из металла. На ней были изображены две беременные женщины с крысиными головами. Сцепив руки, стояли они и скалили страшные клыки. Их открытые плечи оплетал узор из полосок и пятен, а в огромных, набрякших животах пряталось восходящее солнце.
— Кто это, бабушка? — Внук нерешительно замер на месте.
— Наши праматери — Майи. Эомайя Скансория, Мать Рассветная, и древняя Юрамайя Драконовидица. Запомни их имена, мой мальчик. Запомни на всю жизнь! Они породили нас — тех, кто зовется гордым именем териа…
— Териа? Кто это, териа? Бабуль, поясни?
— Териа — это все звери земные. И мы в том числе.
— Звери? Но разве мы звери, бабуль? — Внук вопросительно приподнял брови.
— А разве нет? — Старуха прищурила желтые, покрытые сетью кровавых дорожек, глаза. — Мы смотрим двумя глазами и нюхаем двумя ноздрями. Мы вынашиваем детей в своих животах и кормим их молоком. Мы — териа. А териа — это мы. А еще, мы хозяева этой земли. Эта земля создала нас из себя самой, руками великой Эво, поэтому она наша. Ни бог Эвгай с его псами-адептами, ни жестокие хенке, ни даже могущественные хати не смеют претендовать на нее…
Подросток потупил глаза в пол, тяжело вздохнул, костлявые плечи ссутулились под белыми длинными волосами.
— Но мой отец… Он ведь хати… Значит, и я наполовину…
Старуха подошла к пареньку, взяла его за подбородок, заставив поднять лицо и выпрямиться.
— Кровь териа сильнее крови хати. И териа сильнее хати. Выбери сам, кем тебе суждено быть. Будь тем, кто сильнее, и однажды могущество териа возродится под знаменами, которые понесешь ты.
— Но я ведь такой слабый. Посмотри на меня — кожа да кости. Что я могу один?
— Многое, мой мальчик. Многое! — Старуха погладила стальную Эомайю по скрывающему всходящее солнце животу. — И не будь один. Всегда держись своей стаи, своих друзей. Выбери самых преданных и верных. Научись разбираться в людях — и это станет главным твоим преимуществом.
— Я понял, бабуль. Все запомню. Все сделаю.
Женщина удовлетворенно кивнула.
— Ну и хорошо. — Пошарив под одеждой, она вытянула из потайного кармана ключ на длинной цепи и передала его внуку. — Вот, возьми. Это ключ от дверей, за которыми лежит древняя реликвия нашей общины — книга Эво. И помни, эта книга — величайшее сокровище.
— Жизнь за нее отдам. — Паренек смиренно склонился, принимая в ладони тяжелый холодный ключ. — Я сохраню ключ, клянусь. А можно мне взглянуть на книгу Эво, раз уж мы пришли сюда?
— Не сейчас. — Старуха прижала палец к губам, призывая к тишине, чутко вслушалась в происходящее наверху. — За нами проследили.
Высоко над головой раздался топот тяжелых сапог. Храмовая стража — их шаги мальчик не перепутал бы ни с чьими другими шагами.
— Что будем делать?
Старуха не ответила. Помрачнев еще сильнее, склонила голову.
— Вот и все…
— Что значит — все? — Глаза внука округлились от ужаса. — Нас за все это убьют, да?
— Нет. — Бабушка мягко коснулась его теплой щеки высохшей холодной рукой. — Послушай, мой мальчик, ты должен пообещать мне три вещи. Первое — ты сохранишь ключ от дверей, за которыми спрятана книга. Второе — ты запомнишь это место, узнаешь и найдешь его, даже если его погребет земля. Третье — ты даже под пытками не расскажешь о нашей тайне никому из адептов Эвгая или любых других новых богов.
— Бабушка… — Губы паренька предательски задрожали. — Что значит «погребет земля»? Не говори таких страшных вещей сейчас…
— Обещай! — почти выкрикнула старуха, вытягивая из земляной стены нечто похожее на кривой железный рычаг.
— Обещаю… — Подросток испуганно шмыгнул носом, растер по грязной щеке сбежавшую слезу. — Пойдем отсюда, пожалуйста! Давай обманем стражников. Они нас отпустят, вот увидишь…
— Уходи! — Голос
