– Атакуем, Алексей Евграфович! – азартно заметил Сергеев.
– Атакуем… атакуем, – задумчиво повторил штабс-капитан. – Ничего другого, похоже, не остается. Мореманы нисколько не соврали, как видите. Орудие они повредили, но, очевидно, недостаточно, раз его так споро ремонтируют.
– А завтра опять палить начнут, – добавил Сергеев.
– Вот именно, – заметил Орлов. – Значит, так. – Он несколькими словами объяснил план прапорщику и двум старшим унтер-офицерам. После чего некоторое время спешившиеся взводы добирались до назначенных мест.
А потом для немецких артиллеристов наступил ад. Меткий огонь из темноты, взрывы самодельных бомбочек быстро проредили их ряды. Уцелевшие еще в панике разбегались в разные стороны, когда к делу приступили саперы. И через некоторое время уцелевшие немцы поняли, что до этого было всего лишь чистилище, а ад… ад следовал за ним. Два грандиозных взрыва снесли с лица земли склад со снарядами для «Больших Берт» и несколько орудий, а ударная волна от этих взрывов донеслась даже до русских окопов.
После этого случая, а затем повреждения еще нескольких тяжелых орудий огнем российской крепостной артиллерии, среди которой была стодвадцатимиллиметровая гаубица во вращающейся бронебашне и две стопятидесятидвухмиллиметровые морские пушки, германское командование отвело «Большие Берты» и двенадцатидюймовые мортиры «Шкода» за пределы досягаемости защитников крепости. А потом начались еще более жестокие и кровавые бои, и о пропавшей команде почти забыли…
«6 августа 1915-го стало для защитников Осовца черным днем: для уничтожения гарнизона немцы применили отравляющие газы[4].
– Все живое на открытом воздухе на плацдарме крепости было отравлено насмерть, – вспоминал участник обороны. – Вся зелень в крепости и в ближайшем районе по пути движения газов была уничтожена, листья на деревьях пожелтели, свернулись и опали, трава почернела и легла на землю, лепестки цветов облетели.
– Полуотравленные брели назад, – это уже другой автор, – и, томимые жаждой, нагибались к источникам воды, но тут на низких местах газы задерживались, и вторичное отравление вело к смерти.
Германская артиллерия вновь открыла массированный огонь, вслед за огневым валом и газовым облаком на штурм русских позиций двинулись не менее семи тысяч пехотинцев. Но когда германские цепи приблизились к окопам, из густо-зеленого хлорного тумана на них обрушилась… контратакующая русская пехота. Зрелище было ужасающим: бойцы шли в штыковую с лицами, обмотанными тряпками, сотрясаясь от жуткого кашля, буквально выплевывая куски легких на окровавленные гимнастерки. Это были остатки 13-й роты 226-го пехотного Землянского полка, чуть больше 60 человек. Но они ввергли противника в такой ужас, что германские пехотинцы, не приняв боя, ринулись назад, затаптывая друг друга и повисая на собственных проволочных заграждениях. И по ним с окутанных хлорными клубами русских батарей стала бить, казалось, уже погибшая артиллерия. Несколько десятков полуживых русских бойцов обратили в бегство три германских пехотных полка! Ничего подобного мировое военное искусство не знало. Это сражение вошло в историю как «атака мертвецов».
Глава III. Прощай, Норфолк! За честь Короны мы умрем
Солдат воспитан для войны, не станет нас – и мир не обеднел!
АлькорНорфолкский пехотный полк[5], выделенный в числе других частей для участия в Дарданелльской операции, седьмого августа высадил в бухте Сувла на полуострове Галлиполи 1/4-й и 1/5-й батальоны. Затем эти части приняли участие в наступлении на деревню Кучук-Анафарта. Двенадцатого августа 1915 года командующий десантом генерал-лейтенант Йен Гамильтон отдал приказ о дальнейшем наступлении в долине Анафарта с целью установления единой линии фронта высадившихся войск. В наступлении принимали участие части австралийско-новозеландского и девятого армейского корпусов, включая подчиненную девятому корпусу пятьдесят четвертую пехотную территориальную дивизию. В состав этой дивизии входила и сто шестьдесят третья бригада, среди батальонов которой был и первый дробь пятый батальон Норфолкского полка…
Наступил день, ясный, безоблачный, в общем, прекрасный средиземноморский день, какого и следовало ожидать в это время. Однако было одно исключение: в воздухе висели шесть или восемь туч в форме круглых буханок хлеба. Все эти одинаковые по форме облака находились прямо над высотой шестьдесят. Наблюдатели англичан заметили, что, несмотря на легкий ветер, дувший с юга со скоростью пять-шесть миль в час, ни расположение туч, ни их форма не изменялись[6].
До командного пункта дивизии время от времени доносился грохот залпов установленной неподалеку от батареи восемнадцатифунтовых пушек и более отдаленный треск ружейно-пулеметной перестрелки.
Командующий с недавних пор пятьдесят четвертой дивизией Фредерик Стопфорд смотрел на стоящего напротив полковника Бошампа с таким недовольным выражением лица, что и слепой догадался бы об истинном настроении генерала.
– Итак, господин полковник, ваш батальон, остававшийся до этого времени в резерве, приказано направить в поддержку наступления на высоту шестьдесят. От вашего удара зависит успех наших действий. Поэтому действуйте решительно.
– Есть, господин генерал, сэр. – Если у полковника были какие-то сомнения в исходе предстоящей операции, то ни по его внешнему виду, ни по тону заметно этого не было. – Разрешите вопрос, сэр?
– Спрашивайте, сэр Гораций.
– Как с артиллерийской поддержкой и, самое главное, с боеприпасами, сэр?
– Полковник, вы великолепно знаете, как недостаточно наше снабжение. Боеприпасы вам пополнили до максимально возможного. Большего не ожидайте. К тому же у вас в батальоне целых два взвода пулеметов МакЛен-Льюиса. Артиллерия… артиллерия поддержит вас огнем по мере возможности. Идите и принесите нам успех, полковник.
– Так точно, сэр. – Четкий поворот кругом и церемониальный шаг, как намек на мыслительные способности высшего командования. Максимально допустимая степень фронды для кадрового офицера. «Ave Caesar, morituri te salutant!»[7]
Едва полковник скрылся за поворотом хода сообщения, генерал, потеряв самообладание, повернулся к своему адъютанту, майору Мурхеду, и прорычал:
– Я должен выполнять самоубийственные приказы, черт побери! Нехватка артиллерии, недостаток боеприпасов и снабжения, полное отсутствие питьевой воды… А мне приказывают наступать! Вчера солдаты Лондонского батальона отбивались от турок камнями и штыками… – Генерал помолчал, потом, словно что-то вспомнив, спросил: – Докладная о недостаточном снабжении готова?
