– Да, – кивнул Йорг. – Не исключительно… еще я нажирался всякой дряни с корварскими пиратами и лидданскими гандилерами, размышляя о том, вернусь ли утром домой. Но сказать, что мне было весело, я не могу.
– Кажется, история с головой генерала Ледневски здорово попортила нервы вашему начальству. Скажите, Йорг, мы с вами уже третьи сутки неразлучны, а я от вас и двух слов не услыхал, скажите, если б вы знали, кто и какие деньги обещал вашему страстотерпцу, вы поступили бы точно так же?
Детеринг вылетел на ситивэй и прижал акселератор.
– Меня сориентировали на строго определенную цель, ваша милость, – ответил он. – Ни на что другое я отвлекаться не мог. А еще офицерам вменено в обязанность писать отчеты: подобного рода сочинения часто бывают куда более энергозатратными, нежели сама операция.
– Но та операция изрядно затормозила вашу карьеру, – заметил юрист. – Вы получили очередной чин, и ничего более – зато вас пришлось прятать на Россе…
– Судьба солдата полна превратностей. Я привык выполнять приказы, и никому еще не приходило в голову требовать от меня большего.
Ицко-Матео понимающе кивнул и ничего не ответил.
Через десять минут «Лэнгли» въехал на территорию небольшого частного аэродрома и, не останавливаясь, зарулил в открытый ангар, в котором стоял четырехмоторный трансконтинентальный коптер бизнес-класса. Экипаж – двое пилотов и высокая худая стюардесса с неприятным злым лицом – уже ждал у трапа. Юрист, не обращая на них ни малейшего внимания, исчез в салоне, а Йорг задержался с чемоданами и своей сумкой, лежавшими в багажнике кара. Помогать ему никто и не подумал: едва спина Ицко-Матео скрылась в прямоугольном проеме, вся троица рванула следом.
«Лакейская кровь, – философски подумал Йорг. – Впрочем, им, пожалуй, неплохо платят…»
Он впихнул багаж в специальный шкаф слева от входа и устроился в кресле у иллюминатора за спиной шефа. Негромко взвыли двигатели. Выкатившись из ангара, коптер остановился: очевидно, пилоты ждали команды диспетчера.
Йорг вытащил из внутреннего кармана пиджака сигару и замер, раздумывая, стоит ли беспокоить шефа, но тот не дал ему раскрыть рта:
– Курите, майор. Стюардесса! Извольте пару виски. У вас сигары, Йорг?
– Если хотите, могу угостить. – Детеринг приподнял в удивлении брови.
На этот раз Ицко-Матео развернулся вместе со своим массивным креслом.
– У меня очень острый слух, – пояснил он с улыбкой, – но при этом полное отсутствие слуха музыкального. Парадокс, не правда ли?
– Так бывает, – вежливо кивнул Детеринг. – Что же – сигару?
– Собственные плантации? – поинтересовался юрист, обнюхивая предложенную ему пузатую сигару ручной работы.
– Не так чтоб собственные, – дернул плечом Детеринг. – Но и не чужие. Сент-Илер, как вы понимаете.
Ицко-Матео щелкнул карманной гильотинкой и протянул ее Йоргу; тот в ответ поднес шефу длинную горящую спичку.
– Аромат очень даже…
– Да, ваша милость, табак недурен, уж слишком много лет ушло именно на этот сорт.
Юрист кивнул и с явным удовольствием поднял тяжелый стакан:
– Что ж, тогда выпьем за терпение, приводящее к достойным результатам. Мне, знаете ли, терпенья не занимать…
– Я догадываюсь, ваша милость. Карьера сенатского поверенного требует большого самообладания. Я бы не справился.
– Вы, майор? Что ж, может быть. Я-то точно не справился бы с вашими делами. Для такого рода службы нужна фантазия, полет мысли, а у меня нет ничего, кроме усидчивости и некоторой интуиции. Вы, кстати, часто бывали в Порт-Кассандане?
– Заносило по службе.
– Город больших возможностей, майор…
– Безусловно, ваша милость. Но мрачные рожи аборигенов меня иногда просто пугают.
– Как вы сказали, мрачные рожи? – Ицко-Матео искренне расхохотался и поставил опустевший стакан на столик. – Н-да, мне они тоже иногда кажутся излишне серьезными. Впрочем, не нам их судить.
Коптер набрал высоту, движки развернулись для горизонтальной тяги, и бесконечные разноцветные поля департамента Ной-Венеции исчезли из виду, скрывшись под облаками. Здесь, пожалуй, Йоргу нравилось больше, чем где-либо еще, не считая родного Сент-Илера. Он не упускал случая выматериться по поводу немыслимой, на его взгляд, дороговизны всего и вся, но мягкий субтропический климат, добросердечные люди, тишина и чистота столицы богатейшего аграрного пояса, – все это делало Ной-Венецию весьма привлекательным местом. Оказавшись здесь в лейтенантской юности, он получил служебную квартирку в не слишком жирном, но все же респектабельном приморском районе и долго не мог привыкнуть к некоторым нюансам своего нового бытия. На службу, как выяснилось, можно было ездить в форме, потому что участковый капитан, в принципе, не умел держать язык за зубами, и уже через месяц престарелые леди, ковыряющиеся в саду их десятиэтажного кондоминиума, начали приветствовать его «милорд лейтенант»; неделей позже ему представились, случайно встретившись во дворе: местный терапевт с частной практикой («Для приезжих наш климат может быть коварен… о нет, милорд, я не смею намекать, но если что, ко мне ближе, чем в госпиталь, а вас я приму в любое время суток!»), хозяин местного таксопарка («Мало ли что, милорд, вот вам карточка: будет надо, я приеду сам, и даже на лимузине»), хозяин лучшего бара и, как положено, содержательница борделя. Испугавшись, Йорг сперва решил написать рапорт по начальству, однако через некоторое время понял: соседи вовсе не лезли в его дела, они просто стремились помочь юному офицеру с другой планеты, оказавшемуся в новом для него мире. Здесь все друг друга знали и раскланивались при встрече. После того как лейтенант Детеринг приволок в полицейский участок двух завязанных в узел громил, которые у него на глазах дубасили таксимэна дядюшку Саркиса (Саркис передал дела ночному диспетчеру и решил прогуляться пешком, а Йорг возвращался домой после затянувшегося совещания), старушки перестали воспринимать его в качестве юноши. Теперь он ходил в бар дядюшки Тоби с девочками из заведения тети Сони, что отнюдь не считалось безнравственным – офицер! – а когда в один прекрасный день Йорг Детеринг вышел из лимузина с новенькими погонами первого лейтенанта на плечах белого парадного мундира, старушенции, все так же хлопотавшие в саду, бросились собирать для него цветы…
Стремительно приближающийся двадцатимиллионный мегаполис Порт-Кассандана с пробивающими облака небоскребами, со вторым – после аврорского Портленда – космопортом Империи Человечества, с уникальной концентрацией миллиардеров на квадратный метр выглядел для Детеринга одним сплошным нужником.
