УКРАИНА: Шахтёрские отряды закончили освобождение от ОУНовских банд города Харькова.
БЕЛОРУССИЯ: Третье по счёту наступление польско-прибалтийского оккупационного корпуса на Минск отбито с большими потерями для оккупантов. К сожалению, тяжело ранен президент Белоруссии Александр Лукашенко, лично возглавивший контратаку танкового полка, решившую исход сражения.
АРМЕНИЯ: Армянские войска вышли к пригородам Баку.
В европейской части России оккупанты контролируют лишь 38 % территории!
ДАЛЬНИЙ ВОСТОК: Остатки японского десанта на острове Уруп сдались частям РНВ.
УРАЛ: Все попытки оккупационных войск проникнуть за уральский хребет отбиты!
ВЕЛИКИЙ НОВГОРОД: На съезде лидеров сил сопротивления была принята резолюция о ведении боевых действий до того момента, пока хоть один вражеский солдат находится на территории России в границах 1990 года.
КАЗАНЬ: Удачным оказался побег из лагеря для гражданских лиц под Казанью для известного до войны певца и артиста Бориса Моисеева. До войны скандально известный и вызывавший у подавляющего большинства населения России резкое неприятие артист в самом начале оккупации России занял неожиданно мужественную гражданскую позицию — в отличие от большинства «деятелей культуры и искусства», чьё трусливо-предательское поведение посадило ещё одно несмываемое пятно на ветхий плащик «интеллигенции». Отказавшись сотрудничать с оккупантами в какой-либо форме, Моисеев был направлен в лагерь под Казанью, откуда дважды совершал попытки побега. Третья оказалась удачной — Борис Моисеев добрался до передовых позиций РНВ на склонах Урала.
Переход солдат и офицеров «славянских» частей НАТО и ООН на сторону защитников России принял массовый и практически необратимый характер. На данный момент более 30 тысяч украинцев, хорватов, поляков, чехов, словаков (не менее 25 % общей численности контингентов этих стран) дезертировали из своих подразделений и либо сражаются в наших рядах, либо скрываются на территории России, либо даже пробираются на родину. Эта цифра значительно превышает число погибших солдат «славянских» контингентов.
В оккупации России официально участвуют 11 стран НАТО, выставившие контингенты общей численностью около семисот тысяч человек. Сюда же следует добавить около трёхсот тысяч солдат из 22 стран миссии ООН «Свободу России» и более двухсот тысяч наёмников, официально работающих на частные компании. Общие потери оккупационных сил на конец лета составили не менее 150 тысяч человек убитыми, 40 тысяч пропавшими без вести, 370 тысяч ранеными.
На оккупированной территории России действуют не менее 300 партизанских отрядов разной политической ориентации общей численностью не менее 45 тысяч бойцов.
* * *
С утра лил совершенно уже осенний дождь, тучи сплошняком затянули небо. Было ещё темно — не больше четырёх утра. Пионерские курьеры изо всех семи отрядов на велосипедах мокли под козырьком у входа в подвальное помещение — редакцию «Русского знамени». То один, то другой, получая пачку свежих, только что отпечатанных номеров, совал её в непромокаемую, сумку, вскакивал на велосипед и с шуршанием катил по разбитому мокрому асфальту…
* * *
Верещагину давно хотелось узнать — играет Басаргин в белогвардейского штабс-капитана или правда себя так ощущает? Впрочем, сейчас это было малоинтересно — Игорь пел очень хорошо, и Шушков отлично подыгрывал…
— Всё что сбудется — не забудется…
Всё что вспомнится — не исполнится…
Так о чём же ты плачешь, красавица?
Или мне это просто чудится?
Практически в полном составе дружина собралась в подземном переходе. Да, в полном составе, подумал надсотник удовлетворённо. 311 человек — почти штат. Это не июнь, когда я не знал, как сто человек растянуть на оборону для пятисот! Правда, пришла другая мысль: от тех, с кем он начинал тогда — тут едва четыре десятка. Остальные…
Верещагин тряхнул головой. Посмотрел на своих командиров сотен.
Земцов — по-прежнему бородатый и непоколебимый.
Басаргин, недавно повышенный в звании — за давнюю оборону школы — до сотника.
Подсотник Эндерсон, которому Шушков почти с облегчением уступил командование второй стрелковой сотней.
— Отче, — прошептал Пашка, — народ собрался, пора с массами говорить.
— Заткнись, шутник, — так же тихо ответил Верещагин. Хотел крепко отвесить Пашке по белобрысому затылку, но воздержался. Встал с ящика из-под консервов, одёрнул куртку и поправил берет, который на этот раз, вопреки обыкновению, водрузил на голову. На благородные седины, так сказать, подумал Верещагин, иронизируя над собой и окидывая взглядом повернувшиеся к нему лица.
— Так, народ, — начал он так, как много лет начинал уроки в школе. Из задних рядов молодой голос крикнул:
— Давай, вождь! Веди нас!
Посмеялись все, включая самого надсотника.
— Поведу, — согласился Верещагин. — Вот прямо через десять минут и поведу. Офицеры вам, конечно, уже объяснили, куда мы пойдём и что будем делать. Как пел Владимир Семенович — «Наконец-то нам дали приказ наступать! Отбирать наши пяди и крохи!» — Верещагин помолчал. Его слушали теперь серьёзно и внимательно. — Вы все добровольцы. Наша дружина, ещё две дружины, казачий полк, десантники батальон, дроздовцы, подразделения ополченцев — их стягивали сюда всю ночь, благо, беспилотники в такую погоду не летают… Наша задача — разгромить врага в Северном районе. Если нам это удастся — враг и на севере отойдёт к Подгорному и Ямному, побоится окружения. Да самой Чертовицы территория будет свободна, в наших руках окажется аэродром… Но… — надсотник снова помолчал. — Но сколько из нас доживут до вечера — я не знаю. А вы должны знать одно — вперёд. Каждый сам себе командир, распоряжений не ждать, рук не поднимать, в плен никого не брать. Только вперёд, пока не окажемся на Антонова-Овсеенко. Нам приданы БМП-2, две «Шилки», 122-миллиметровка «гвоздика», несколько буксируемых орудий и ПТРК. Но вы знаете сами, как бронетехника горит на улицах. Так что воевать будем мы сами, а не броня. И в этом — наша сила, мужики, — твёрдо сказал Верещагин. — Это наше первое настоящее наступление здесь. А теперь у вас есть десять минут — помолиться, подумать, написать пару строк… ну, вы всё понимаете. Готовьтесь. Через пятнадцать минут по району шарахнет артиллерия резерва. А ещё через пять — пойдём мы…
…Дождь снаружи усилился. Верещагин неспешно шёл по разбитой улице — под прикрытием того, что некогда было стеной дома, а теперь превратилось в вал щебёнки.
