Вышнещемец отложил поднос и обернулся. Астартес был столь же крупным, как и все из его рода, и закутан в грифельно-серую шкуру. Меха и доспехи выглядели влажными, словно он только что побывал снаружи. Астартес стянул кожаную маску, под которой оказалось обветренное и покрытое татуировками лицо. Лицо, которое было знакомо вышнеземцу.
— Медведь, — сказал он.
Астартес крякнул.
— Ты — Медведь, — повторил вышнеземец.
— Нет.
— Да. Не скажу, что знаком со многими астартес, со многими Космическими Волками… — от него не укрылось, как скривился астартес, услышав название. — Но мне знакомо твое лицо. Я помню твое лицо. Ты — Медведь.
— Нет, — сказал воин. — Но ты можешь помнить меня. Сейчас я известен как Богобой, из Тра. Но девятнадцать зим назад меня звали Фитом.
Вышнеземец удивленно заморгал.
— Фит? Ты — Фит? Аскоманн?
Астартес кивнул.
— Да.
— Тебя звали Фитом?
— Меня до сих пор зовут Фит. В Стае я известен как Богобой или Божественный Удар, ибо у меня отличный замах, замах, словно у разгневанного бога, а однажды я погрузил секиру в лоб воеводе…
Его голос затих.
— Но это другая история. Почему ты на меня так смотришь?
— Они… они превратили тебя в Волка, — сказал вышнеземец.
— Я хотел этого. Я хотел, чтобы они забрали меня. Моего этта и народа более не существовало. Моя нить была почти свита. Я хотел, чтобы они забрали меня.
— Я говорил им. Я говорил Медведю, чтобы он забрал тебя. Тебя и еще одного.
— Брома.
— Точно, Брома. Я говорил Медведю забрать вас обоих. После того, что вы сделали ради меня, он был обязан забрать вас.
Фит кивнул.
— Они и тебя изменили. Они изменили нас обоих. Сделали нас Сынами Фенриса. Фенрис всегда так поступает. Он изменяет вещи.
Вышнеземец медленно и недоверчиво покачал головой.
— Не могу поверить, что это ты. Я рад этому. Я рад видеть тебя живым. И все же не могу поверить…посмотри на себя!
Он взглянул на стальной поднос.
— Если уж на то пошло, посмотри и на меня. Не могу поверить, что это я.
Он поднялся и протянул руку астартес.
— Я хочу тебя поблагодарить, — сказал вышнеземец.
Фит пожал ему руку.
— Не стоит меня благодарить.
— Нет, стоит. Ты спас мне жизнь, и пожертвовал всем ради этого.
— Я смотрю на это немного иначе.
Вышнеземец пожал плечами и опустил руку.
— А ты не выглядел особо счастливым оттого, что я спас тебе жизнь, — добавил астартес.
— Это было тогда, — ответил вышнеземец, — девятнадцать зим назад. Что ж, теперь все мне кажется несколько странным. Я приспосабливаюсь.
— Все мы приспосабливаемся, — сказал Фит. — Это — часть изменения.
— А Медведь еще жив? — спросил вышнеземец.
— Да. Нить Медведя еще вьется.
— Хорошо. А ему не хочется навестить меня теперь, когда я проснулся?
— Не думаю, что у него есть причины для этого, — ответил астартес. — В смысле, он давно закрыл свой долг перед тобой. Он совершил ошибку, но загладил ее.
— Кстати, насчет этого, — сказал вышнеземец, когда сел обратно и немного расслабился. — Какую ошибку он совершил? Упущение, которое он исправил?
— Ты оказался там по его вине. Из-за него ты стал дурной звездой.
— Правда?
Фит кивнул.
— Все действительно так и было?
Фит снова кивнул.
— Думаю, ты встретишься с Медведем, когда Огвай вызовет тебя к Тра. Возможно, тогда ты его и увидишь.
— А почему Огвай собирается вызвать меня к Тра?
— Он будет решать, как с тобой поступить.
— Ах, — только и сказал вышнеземец.
Фит полез рукой под шкуру и достал из под нее туго затянутый скомканный пластиковый мешок. Это была жалкого вида котомка, покрытая каплями ледяной кашицы и талой воды.
— Когда я услышал, что ты вернулся живым, то отыскал это. Здесь твои пожитки, которые ты привез с собою на Фенрис. Во всяком случае те из них, которые я смог найти. Подумал, ты захочешь получить их обратно.
Вышнеземец взял холодный влажный мешок и принялся развязывать его.
— А где Бром? — спросил он.
— Бром не выжил, — ответил Фит.
Бросив попытки развязать узел, вышнеземец взглянул на астартес.
— Ох. Мне жаль.
— Не стоит. Каждому человеку отведено свое место, и Бром сейчас в Вышнеземье.
— Это слово, — произнес вышнеземец. — Припоминаю его. Когда я оказался здесь, когда аскоманны вытащили меня из-под обломков, они меня так назвали. Вышнеземец.
— Да.
— Этим словом называются небеса, не так ли? Оно означает некое место в выси, над миром? — вышнеземец указал на потолок. — Вышнеземец — это тот, кто спускается на землю, в Земли Живых. Звезды, другие планеты, небо — все это одно и то же, верно? Вы подумали, что я некий бог, упавший с небес.
— Или демон, — добавил Фит.
— Или так. В любом случае, полагаю… ты же теперь знаешь о космосе и звездах. Знаешь о других планетах. Ты даже бывал на них. Ты стал астартес, узнал о вселенной и своем месте в ней.
— Да.
— Но ты до сих пор используешь слово «Вышнеземье». Ты сказал, что Бром сейчас в Вышнеземье. Небеса и ад — это ведь примитивные концепции, верно? Или ты просто находишь успокоение в старых словах?
Какое-то время Фит молчал.
— Насколько я знаю, Вышнеземье пока никуда не исчезло, — наконец сказал он. — Как Земли Мертвых и Живых. И я знаю, что существует Хель. Я видел его несколько раз.
Когда они пришли, дабы отвести к ярлу Тра, ему стало страшно за свою жизнь. Он понимал, что страх этот был беспочвенным, ибо Волки приложили значительные усилия, чтобы сохранить ему жизнь и поддерживать существование. Слабо верилось, что теперь они пустят все эти старания по ветру только для того, чтобы отделаться от него.
Но страх не отступал. Он окутывал его подобно шкуре. Волки, кем бы они ни были, не выказывали ни толики эмоций. Казалось, он принимали решения, какими бы они в итоге не оказались, по одной лишь прихоти, хотя, скорее всего, то были мгновенные инстинкты сверхускоренных воинов. Им он в лучшем случае казался диковинкой. Они вложили в спасение его жизни много усилий. Для них, наполовину бессмертных астартес, это мог быть просто способ избавиться от скуки долгой зимы.
За ним пришел Фит Богобой и несколько других Тра, имена которых вышнеземец узнает позже. Фит был самым молодым. Они были громадными чудищами с длинными зубами и глубоко посажеными глазами. Вышнеземец понял, что Фита включили в почетный эскорт в знак уважения, которое старшие выказывали новичку. Фит спас вышнеземца и привел в свой этт, поэтому он по праву мог занять место в эскорте, несмотря на то, что обычно эта обязанность возлагалась на ротных ветеранов.
