Рожа открыл глаз, так как второй неожиданно заплыл большим синяком, перекинувшимся с того самого места, по которому зарядил ему Сдобный.
– Ну, ты, сука-а-а… – Изменённый оскалился. Ну, ни хрена себе, реально он зубы себе подпиливает, чтобы страшнее быть, во дела где.
Сдобный, поднявший забрало и отстегнувший маску респиратора, сплюнул. Потом удивлённо приподнял бровь и двинул ему мыском ботинка в район тазобедренного сустава. Несильно так, но явно ощутимо. Глядя на скорчившегося и схватившегося руками за место удара, Изменённого я поневоле поёжился, понимая, как это больно, получить по выпирающему из под кожи суставу, б-р-р-р…
– Слышь, дебила кусок? – Сдобный потыкал стволом ему в голову. – Ты сам-то понимаешь, что сейчас ты не в том положении, чтобы так меня обзывать. Натурально продемонстрировать, что я вовсе даже не сука, а?
Вот он, зараза, жестокий циник! Всегда завидовал этому в Сдобном. Чему? Да то, что может в нужный момент убирать в сторону всё высокоморальное и человеческое, добиваясь только того, что нужно знать сейчас. Нет, базара нет, я и сам многое могу сделать для вытягивания информации, но всякий раз потом отхожу очень долго. Мерзкое это дело, добывать то, что может спасти тебе жизнь, но рассказывать про это всякие глупцы сразу не хотят. Потом жалеют, но, как обычно, уже поздно.
– Рассказывать будешь, что ли? – Напарник наклонился к Роже. – Вещать, так сказать, сжато, информативно и честно? Не начнёшь вещать, так тебе хуже будет, не мне. Ну?
– Что тебе вещать? – Изменённый оскалился ещё больше. – Ты не тупой, раз я здесь сижу, сам всё уже понял. За ваши охиревшие башни назначено столько евриков, что грех было бы не попробовать вас взять. Вы нам кто ваще? Да нет никто, ублюдки из-за Черты, которых прижучить не жалко.
– Вас Матрёна заслала, чтобы потом нас в оборот взять, типа такие все вы хорошие, пришли помочь, мы вам поверили и пошли, так что ли?
– Да… – Изменённый поморщился, держась за голову. Смотрелось это страшно, учитывая его харю. – Матрёна не дура, ей бизнес дороже того, что ты ей сделал там, да и Пикассо тоже. Слышь, Рембрандт, а ты не знаешь, почему Скопу можно дохлой притащить, а тебя, ублюдка, обязательно живым?
Хм… экий у нас гонористый парняга то попался. Натурально прям Олег Кошевой в застенках гестапо, весь из себя такой несгибаемый и считающий, что ни разу не сможет помереть. Обязательно партизаны спасут, ну-ну…
– А тебе не всё равно, Рыло? – О, чего я так раньше его не называл? В аккурат про него. – Ты один хрен этих денег не заработаешь, так что и не парься. Рассказывай, давай, как тебя люди добрые просят, не таи от нас правду-матку.
Изменённый с новоиспечённой кличкой покосился на меня так злобно, что я чуть не испугался. Надо же, как комплексует бедный по поводу собственной внешности-то, а?
– Правду-матку? Да на тебе правду… – Рожа сел, продолжая держаться за голову. – Официально вас никто и нигде не ищет, а вот неофициально скоро будут искать все. Не знаю, чего вы там наделали, но тема точная – всех брать, живыми или мёртвыми. Тебя, Сдобного и вон того, как понимаю, мужика с усами, лучше живыми. Остальных – как выйдет. Деньги хорошие, такие, сука, хорошие, что мне аж обидно что в руках хоть чуть не подержу. Так чё Матрёна срать хотела на свой долг и возьмёт тебя обязательно, Пикассо, за жабры и отдаст на Ту сторону. А сестрёнку твою, или кто она там тебе – по ходу дела. Мы её себе оставим, скорее всего, попользоваться. Вон она у тебя какая вкусная-то, фигуристая, хе-хе…
Вот урод, а?!! Сдобный тоже возмутился, судя по всему, потому как мысок ботинка ещё раз попал в ту же деталь опорно-двигательного аппарата Рожи-Рыла. Для разнообразия, надо полагать, Сдобный стукнул по другому суставу. Да хорошо, заставив Изменённого побелеть, и начать хватать воздух широко открытой пастью. Правда, напарник не дал ему много времени для подобного развлечения, схватив пальцами в перчатке за один из торчащих клыков. Охренеть не встать, много чего видел, но такого… зуб хрустнул и остался торчать вбок, заставив Рожу зареветь и пустить тёмно-красную слюну.
– Говори, блядь!!! – Сдобный решил вообще не давать ему пожалеть самого себя и, мгновенно выхватив из кобуры "АПС", воткнул его в горестно раскрытую пасть, изрыгающую причитания. – Сколько людей, тьфу ты, сколько таких как ты нас ждут и где?!! Матрёна же жадная, хрен кому сказала, что вас отправила, так?
– До… – Пробулькал допрашиваемый, видимо наслаждаясь прекрасным вкусом оружейной стали и масла в своей ротовой полости.
– Сколько, тварь, где, быстро!!! – Сдобный достал ствол, глядя на Изменённого с такой яростью в глазах, что не знай я его хорошо, так поверил бы, что он прямо сейчас прострелит тому голову.
– Прямо возле схрона твоего, пятнадцать ребят с тремя пулемётами. Остальные по округе, чтобы вы не вышли, закрывают проход в Город и на Колыму. А больше вам идти негде. Массивы сейчас полностью закрыты ловушками, и назад пойдёте – там вас тоже ждать будут. Так что, попали вы, ребята, хе-хе…
Сдобный улыбнулся глядя на него, такого довольного. Я понял, и чуть отошёл назад.
– Молодец, всё сказал. Только знаешь что?
– Что?
– А на хрена ты теперь мне такой красавец нужен в тылах?
Изменённый не успел осознать сказанное, когда Сдобный поднял АПС и одним выстрелом снёс ему половину головы. А что прикажете делать, оставлять этого урода в живых, сейчас? Нет уж, и не стоит судить нас, пока не оказались на нашем месте, господа и дамы.
– Что делать будем, брат?
– А что тут делать… – Сдобный вставил пистолет назад в кобуру. – Идём себе и идём. Тот, кто нам нужен, всё равно там появится, так что двигаем и двигаем себе. Мы же знаем то, что нас ждёт? Знаем… а кто предупреждён, тот что?
– Тот вооружён, брат. – Я вздохнул. Страшновато, если честно, осознавать факт того, что тебя где-то впереди ждут пятнадцать подготовившихся рыл с серьёзными пушками. Ох, и попотеть придётся, ох и попотеть…
Открою сейчас страшную тайну про отношения нас, людей относительно нормальных, и Изменённых. Они нас ненавидят. Ненавидят люто, страшно и всегда. Никогда не верьте любому из них, живущих в Радостном. Да, они не ударят в спину, если между вами есть какие-то договорённости, но не верьте им никогда. То, что сотворила с этими созданиями Волна, исковеркала не только внешность, тело и то, что внутри. Вернее… не так. Именно то, что внутри нас, не потроха я имею в виду, ливер с почками и прочее, а человеческую сущность. Её Волна превратила во что-то странное, изувеченное и ужасное. Те, кто выжил в первый год, дождался гипер-Всплеска и вновь остался целым… они уже не были людьми совсем.
