— Так точно, — женщина выпрямилась в кресле.
— «Кассард» входит в атмосферу и наносит артудар по арсеналу и казармам рейнджеров, — продолжил Кедров, включив голографическую карту базы. — «Бон Шанс» выпускает шаттлы с десантом. Ваши цели — карьер, где трудятся заложники — мужчины; бордель, где, так сказать, трудятся женщины, и штаб. Неплохо бы взять живым кого-нибудь из офицеров мятежников. Рядовых рейнджеров — убивайте, если они не бросают оружия.
— Задача ясна, — кивнул здоровяк — подполковник штурмовиков. — Но рейнджеров вдвое больше, чем моих ребят. И если не накрыть их в казармах…
— Мы не знаем их распорядок дня, — терпеливо ответил Кедров (при бесконечном дне Тамбора Зардари мог установить «местное время» по желанью своей левой пятки). — Зато знаем, что рейнджеры несут службу только в мундирах и со стрелковкой, а бронескафандры и тяжелое оружие хранятся в арсенале. Ведь, чтобы издеваться над безоружными, оно не нужно. А арсенал я накрою первым же залпом.
— Тогда мы справимся.
— Что ж, план составлен, приступаем к делу, — закончил командор Кедров, вставая. — Выход на рубеж атаки через двое суток. За работу, господа офицеры.
4 октября 2772 г. Планета Тамбор, база Мансура.
— Шевелись, пащенок! Отнесешь обед в дом Мурси. И вина не забудь.
Получив подзатыльник, Элайдж Дрейк поставил на поднос бутылку красного вина и вынес сие сооружение из кухни. Вздохнул и пошел по грунтовой дороге.
По правую руку от него высились холмы, заросшие древовидными папоротниками (похожими на пальмы с зеленой корой). Слева бились о песчаный берег волны моря Таванна, красноватые в лучах местного солнца. База Мансура амфитеатром раскинулась на склонах холмов над обширной бухтой. Выше «главной улицы» стояли выстроенные из местного дерева дома офицеров, штаб и мечеть (на взгляд Элайджа, аляповатая и уродливая). Ниже — казармы солдат, арсенал, гауптвахта, электростанция и «женская тюрьма», то есть бордель.
Местное красное солнце висело низко над горизонтом. Казалось, скоро оно зайдет. Но увы, на базе Мансура был вечный вечер; солнце никогда не заходило. По местным же часам было время обеда.
Впереди слева, где берег поворачивал к северу, был построен грунтовый космодром. Сейчас с него с ревом взлетал очередной шаттл.
«Что-то они разлетались сегодня», — подумал Элайдж. Вздохнул и повернул к дому командующего базой, полковника Мурси (чтоб Аллах покарал этого алкоголика, хотя бы за то, что пьет вопреки своему Корану!).
Юноша подошел к дому коменданта. Солдат у входа вяло посмотрел на уже примелькавшегося парня, и ничего не сказал.
В гостиной за низким столиком сидел сам Хамид Мурси и его наложница Саманта Джонстон. Бросив взгляд на красивую женщину средних лет, одетую в шаровары и тонкую блузку, Элайджа поставил поднос на стол.
— Пошел отсюда, щенок! — рявкнул Мурси. — Жди снаружи, заберешь посуду когда тебя позовут.
Элайдж вышел из дома и сел в траву. Все было по-прежнему: красное солнце неподвижно висело в небе, ревели моторы шаттлов, солдат курил. Где-то через час Мурси, отправившись в штаб, крикнул юноше, чтобы тот забрал посуду.
Вздохнув, парень вошел в дом. Сидевшая за столом Саманта шепнула Элайдже, когда он подошел: — Принес?
— Принес, — юноша достал из-за пазухи пороховой пистолет. — Один лейтенант тут накурился анаши. Но… мисс Саманта, вас же убьют, если вы его убьете.
— Я не самоубийца, — горько усмехнулась женщина, взяв в руки оружие. — Но скоро на Тамбор заявятся наши или имперцы. И тогда…
Дом содрогнулся от взрыва. Саманта и Элайдж одновременно бросились к окну и увидели огненный гриб на месте арсенала. Послышался свист снаряда, и новый взрыв разнес казарму на берегу залива. Окна задрожали, но выдержали.
— Эй, девка, — в дверь просунулась физиономия солдата. Саманта развернулась и выстрелила ему в голову. Выстрел потонул в звуках доносящейся с улицы канонады.
— Отлично, — женщина взяла у убитого гауссово ружье и ловко проверила его. Теперь можно было поверить, что она — офицер. — Интересно, это наши или имперцы?
Серебристо-серый силуэт эсминца мчался над пылающей базой. Корабль описывал вокруг «Мансуры» круги на малой высоте. Продолжали свистеть снаряды, дом Мурси дрожал от взрывов. А в голубом небе возникли черные точки десантных шаттлов.
Шаттл прошел на малой высоте над базой и завис. Из машины посыпались угловатые серо-зеленые фигуры бойцов в бронескафандрах. Планируя на гравитационных парашютах, десантники влетели в окна двухэтажного здания.
— Так это же женская тюрьма, — первым сообразил Элайдж.
— Значит, имперские штурмовики, — грубо сказала Саманта. — У них бзик насчет спасения заложников. Вот и защищают солдатских…
«А ты кто?» — подумал младший Дрейк, но спорить не стал.
Второй шаттл с ревом прошел над домом Мурси и завис над штабом. Из открытого люка посыпались штурмовики. Планируя на «грапах», они зависали у окон, бросали внутрь гранаты и следом врывались сами.
— Там, — Элайдж указал на серые силуэты по ту сторону дороги. Рейнджеры пытались контратаковать.
— Отойди от окна, — оттолкнув мальчика, Саманта подняла гауссовку. — Посчитаюсь с этими ублюдками.
Дым стелился над развалинами базы. У морского побережья еще стреляли, но верхняя часть базы была уже взята имперцами под контроль.
Шаттл опустился перед бывшим штабом мятежников прямо на дорогу, выплеснув из-под корпуса шмат грязи. Из машины вышли двое мужчин: бородач-командор в черной форме Имперского флота и худощавый человек совершенно штатского вида в рабочем комбинезоне.
Они подошли к дому коменданта. Сейчас вилла была окружена штурмовиками в бронескафандрах. Сержант, используя штатный громкоговоритель на шлеме, обращался к невидимому защитнику.
— Вы окружены. Выходите с поднятыми руками, без оружия.
Из дома, подняв руки, вышли двое: легко одетая женщина и мальчишка-подросток. Последний тут же бросился к подошедшему гражданскому с криком:
— Папа!
Сержант отдал офицеру честь и доложил:
— Господин командор, эта дама стреляла по рейнджерам. Но на всякий случай…
— Майор Джонстон, а почему вы не в форме? — неожиданно спросил Марк Дрейк, не переставая обнимать сына.
Саманта Джонстон гневно посмотрела на Марка.
— Потому, что я не предатель, — гневно ответила она. — В отличие от вас и от генерала Зардари, который перешел на сторону Халифа.
— Вовремя предать — не предать, а предвидеть, — спокойно ответил старший Дрейк, а Кедров спросил: — А ваш эсминец?
