Ознакомительная версия.
– А зачем он вырезал это на плече?
Рингер качает головой и непроизвольно трогает свое. Думает, что я не вижу.
– У тебя тоже такое вырезано?
– Нет.
Рингер с боевым ножом в руке опускается на колени рядом с убитым. Она вскрывает у мертвого рекрута крохотный шрам на шее и аккуратно достает маячок.
– Вот, положи за щеку.
– И не подумаю.
Рингер кладет гранулу размером с рисинку на ладонь, плюет на нее и катает туда-сюда, чтобы отчистить от крови.
– Так лучше?
– С чего ты взяла, что так будет лучше?
Рингер хватает меня за руку и сует в ладонь липкую гранулу:
– Значит, почисти сама.
Я зашнуровываю ботинки, Рингер вырезает гранулу из шеи следующего рекрута, а после облизывает лезвие ножа. В этом варварском жесте есть что-то обыденное. У меня в ушах звучат ее слова: «Я – то, что он из меня сделал».
Подготовка. Детали.
Без снаряжения не обойтись, но взять с собой можно только то, что поместится в карманах униформы. Обоймы для винтовки, пистолет, нож, фонарик, пара гранат, две бутылки с водой и, по настоянию Бена, три протеиновых батончика. Пэриш с каким-то непонятным суеверием относится к этим батончикам. Его вера притянута за уши, не то что моя вера в плюшевых мишек.
– А что, если ты ошибаешься? – спрашиваю я. – Вдруг за ударной командой никого не пришлют?
Рингер пожимает плечами:
– Значит, мы в жопе.
Так жизнерадостно и оптимистично. Просто глоток свежего воздуха. Я бужу Сэма с Меган и кормлю их, а Бен и Рингер снаружи готовятся к атаке. Что-то между ними происходит. Что-то они от меня скрывают. Мне даже становится жаль, что я не обладаю способностью Эвана проникать в чужой мозг. Я бы влезла в голову Бена Пэриша и докопалась до правды. Мне казалось, что я разрушила теорию Рингер в той части, что гласит: «Глушители – обычные люди, такие же как мы». Если он человек, то как его душа вошла в меня и слилась с моей? Чтобы понять ответ Рингер, неплохо бы иметь ученую степень в робототехнике, бионике, электромагнитной физике и прочем. Центральный процессор в мозгу Эвана проводил клинический мониторинг моего состояния, создавал информационную петлю, в которой мои данные смешивались с его данными и бла-бла-бла. Вообще-то, наука – это прекрасно, но почему она постоянно высушивает наш мир и лишает его загадочности? Да, возможно, что любовь это лишь комплекс взаимодействующих гормонов, внушенное поведение и позитивный настрой. Но вы попробуйте сложить обо всем этом стихотворение или написать песню.
Подготовка. Детали.
Посвящаю Сэма и Меган в наш план. Сэм обеими руками за. Конечно, будь его воля, он бы попытался вместе с нами проникнуть на базу врага. Но зато он останется со своим любимым Зомби. Меган сидит молчком. Я боюсь, что в критический момент из-за нее могут возникнуть проблемы. В последний раз, когда она доверилась взрослым, они установили ей в горле бомбу.
Отдаю мишку на попечение Сэму. А мишка будет хранить Сэма. Он передает мишку Меган. О господи. Слишком большой для мишки. Как же быстро они взрослеют.
Напоминаю об одеялах. У всех, кроме Рингер, есть одеяла.
На этом все, остается в последний раз подняться по лестнице.
Беру Сэма за руку, Сэм берет за руку Меган, Меган берет за лапу мишку, и мы поднимаемся из подвала. Ступеньки дрожат и стонут.
Они могут сломаться. Мы – нет.
Рингер перетаскивает последние два тела в старый гараж. Берет каждого под мышку и тащит. Я все понимаю, но все равно немного жутко за этим наблюдать. Жду у пустой могилы, но Рингер все не выходит.
«О господи, что дальше?»
В гараже пахнет бензином и смазкой. Эти запахи возвращают меня в прошлое. До Зомби был парень по имени Бен Пэриш, и по субботам он со своим стариком ремонтировал машины. Последняя – вишневый «корвет» шестьдесят девятого года. Подарок от отца на семнадцатилетие. На самом деле отец не мог позволить себе такую машину, он притворялся, будто она только для сына. Они оба знали правду – день рождения Бена было поводом к покупке «корвета», а «корвет» был поводом для того, чтобы больше времени проводить с сыном. Приближался выпускной, за ним – колледж, дальше – внуки, пенсия и могила. Могила неожиданно вышла на первый план, хотя уже после машины. По крайней мере несколько суббот у них был этот «корвет».
Рингер уложила свои жертвы в ряд посреди ангара и скрестила им руки на груди. Сама куда-то пропала. На секунду меня охватывает паника. Каждый раз, когда я готовлюсь к «зиг», меня ждет «заг». Переношу вес на здоровую ногу и снимаю винтовку с плеча.
Из темноты в глубине гаража доносятся тихий плач и всхлипы. Ковыляю мимо ящиков с инструментами и за бочками с машинным маслом нахожу Рингер. Она сидит у стены из шлакоблоков, прижав колени к груди.
Стоять я больше не могу. Слишком больно. Сажусь на пол рядом с Рингер. Она вытирает щеки. Впервые вижу, как она плачет. Никогда – как она улыбается, и, наверно, уже не увижу. И вот сейчас смотрю, как плачет. Такая фигня.
– У тебя не было выбора, – говорю. Это выкапывание трупов, очевидно, добило Рингер. – А им в любом случае все равно. Согласна?
Рингер качает головой:
– О, Зомби.
– Еще не поздно. Мы можем все отменить. Салливан без тебя ничего не сможет.
– Она бы ничего не смогла, если бы ты не закрыл собой Уокера.
– Может, мне не пришлось бы этого делать, если бы ты мне доверяла.
– Доверяла, – повторяет за мной Рингер.
– Доверие – главное слово.
– Я доверяю тебе, Зомби.
– У тебя своеобразный способ выказывать доверие.
Качает головой: «Этот тупой Зомби опять ошибается».
– Я знаю, ты не расскажешь.
Рингер вытягивает ноги, и на колени падает пластиковая бутылка. Внутри плещется какая-то зеленая жидкость. Антифриз.
– Одного колпачка должно хватить. – Она говорит очень тихо; скорее всего, просто думает вслух. – Двенадцатая система… Это защитит меня. Защитит меня…
Я хватаю бутылку:
– Черт, Рингер, ты ведь еще это не пила? Отвечай.
– Отдай, Зомби.
Я с облегчением выдыхаю. Такой ответ означает «нет».
– Ты объяснила мне, что случилось, но не рассказала как.
– Да так. Сам знаешь. – Рингер делает абстрактный жест. – Все как обычно.
Ладно. Я это заслужил.
– Его звали Бритва. – Она хмурится. – Нет. Его звали Алекс.
– Тот рекрут, который убил Чашку.
– Ради меня. Иначе я бы не сбежала.
– И тот, который помог Вошу подставить тебя.
– Да.
– А потом Вош типа подставил вас обоих.
Рингер одаривает меня своим фирменным непроницаемым взглядом.
– Что это значит?
– В ту ночь Вош оставил его с тобой. Он наверняка хорошо знал Бритву… и понимал, к чему это может привести.
– Это бред, Зомби. Если бы Вош хоть на секунду мог предположить такое, он бы никогда не приставил ко мне Алекса.
– Это почему же?
– Потому что любовь – самое опасное оружие в мире. Она нестабильна больше, чем уран.
Я тяжело сглатываю. У меня пересохло во рту.
– Любовь.
– Да, любовь. Теперь верни мне это, пожалуйста.
– Нет.
– Я могу отобрать.
Рингер смотрит на меня. Между нами расстояние не больше кулака. Ее глаза чуть светлее, чем окружающая нас темнота.
– Знаю, что можешь.
Я напрягаюсь. У меня чувство, что она может вырубить меня щелчком мизинца.
– Хочешь знать, любила ли я его. Хочешь спросить, – говорит Рингер.
– Это не мое дело.
– Я никого не люблю, Зомби.
– Ну, это ничего. Ты еще молода.
– Прекрати. Не пытайся меня рассмешить. Это жестоко.
У меня в кишках проворачивается лезвие ножа. Пуля в ноге по сравнению с этой болью – комариный укус. Не представляю почему, но рядом с этой девчонкой меня постоянно преследует боль. И не только физическая. Я уже близко знаком с обеими разновидностями, так что смело могу сказать: лучше дюжина пуль, чем разбитое сердце.
– Ты козел, – сообщает мне Рингер и откручивает пробку контейнера. – Я всегда так считала. – Она наливает антифриз в колпачок. Жидкость отливает неоновым зеленым светом. Их цвет.
– Вот что они сделали, Зомби. Это мир, который они сотворили. Дарить в нем жизнь более жестоко, чем ее забирать. Я добрая. И мудрая.
Рингер подносит колпачок к губам. У нее дрожит рука. Ярко-зеленая жидкость переливается через край и стекает по пальцам, а в глазах Рингер та же тьма, что заполняет мое сердце.
Я беру ее за руку. Она не реагирует. Не подключает свое усиление, не сносит мне голову. И почти не сопротивляется, когда я опускаю ее кисть.
– Я пропала, Зомби.
– Я найду тебя.
– Я не могу пошевелиться.
– Я тебя понесу.
Рингер боком валится на меня. Я обнимаю ее за плечи, пробегаю пальцами по волосам.
Тьма уходит, ей не за что зацепиться.
Мы возвращаемся к могиле, а в это время из подвала уничтоженного дома появляются Кэсси с детьми. Все нагружены одеялами.
– Зомби! – кричит Наггетс и бежит ко мне, ком одеял подпрыгивает у него в руках.
Ознакомительная версия.
