Комиссар, внимательно смотря на Тучу, сразу после ухода Академика из кабинета, спросил.
— Что скажешь по новичку?
Туча, ненадолго задумавшись, вперив свой взгляд в командира, ответил.
— Он, очень непростой человек в общении и видении мира, хотя и не навязчив тут скорее наоборот, ему не нужно приклеивать свое. Но с ним, я однозначно пойду в любой рейд. Что касается эффективности его дара, то без него мы точно не справились бы с поставленной задачей. Я, смешно сказать, начал привыкать что рядом постоянно кто-то толчется из зараженных. Он ими управляет словно собачьей стаей им только хвостов не хватает, а то виляли бы направо и на лево. И еще, подмеченный мной момент, зараженные под его началом при атаке противника звереют, впадая в ярость, словно защищают что-то очень ценное для себя, Академик как-то пояснил по этому поводу: они защищают интерес стаи, в общем сражаются за родину, поскольку для них стая это все вместе и родина и семье и душа. Вот такое пояснение я получил от него.
Проснувшись утром, Академик, бросив взгляд на пустую кровать Выстрела, задавливая в душе чувство одиночества, откинул одеяло резким движением в сторону, сев на край кровати. Встав не привычно рано для себя, еще до завтрака, он, умывшись вопреки своему внутреннему позыву поваляться, припустил на полигон, повторяя про себя: Вас ждут великие дела граф, начните с полосы препятствий. Завтрак в армейской столовой, затем, подражая распорядку дня введенном в его обиход Выстрелом, он, продолжил занятия избивая скрепленные вместе автомобильные покрышки, отмечая про себя, что стал похожим на своего наставника, вбивая удары в резину с силой, резкостью, злостью, работая на снаряде как заведенный робот, ощущая внутренне как под его напором, ломается противник, извиваясь и падая от боли. Обед, небольшой отдых, стрельба и тактика на спец полигоне. По окончании которой, подойдя к соломенному манекену, притаившемуся в уголке полигона, Академик, выхватив нож и не отдавая отчета своему порыву, принялся наносить замысловатые удары и надрезы по многострадальному чучелу, выплескивая на него свое пережитое, которое похоже только сейчас начало неохотно отпускать из своих загребущих лап душу мужчины. После ужина, вернувшись к себе в пустую комнату, Академик, постояв под душем, смыв свои переживания и пот, взяв книгу улегся поудобней на кровать. Едва он, открыв первую страницу книги, приготовился углубиться в авторский мир как раздался негромкий стук в дверь, открыв которую он с недоумением сделал пару шагов назад в комнату. Это была Настя, смущенно опускающая глаза в пол и держащая в руках большую сумку.
— Я узнала, что ты вернулся из рейда вот и подумала, навестить. Не прогонишь?
Академик сделал приглашающий жест рукой, указывая проходить в комнату, скрывая этим свою растерянность и чувство неловкости.
— Проходите, не стесняйтесь. Сумку, можно вон, в уголок примостить.
Настя, покраснев пятнами и неуклюже суетясь, спешно подошла к столу, водрузив на его свою сумку. Затем, не глядя на Академика, начала выставлять содержимое на стол. Бутылка коньяка, пару салатов в контейнерах, отдельно нарезка из фруктов и в завершении два хрустальных бокала под коньяк в которых серебренным блеском отразился свет от неприкрытой абажуром лампы, на потолке комнаты.
— Я тут вот, собрала немного, думаю посидим, поговорим если не выгонишь. И еще, пока решилась, сразу скажу, я у тебя на ночь хочу остаться, если можно конечно.
С огромным облегчением, после чуть не выкрикнутой фразы, женщина выдохнула, глядя на оторопевшего мужчину. Скинув с себе навалившееся оцепенение, он, улыбнувшись, подойдя к столу, разлил коньяк по бокалам, протянув один Насте.
— Выгонишь тебя, как же, ты потом такой шум поднимешь что во всех мировых газетах напечатают, на первой странице большими буквами как главный скандал года.
Слетевшее напряжение после шутки Академика, позволило перейти на нормальное общение под принесенный Настей коньяк. Обняв женщину за худенькие плечи, Академик, осторожно притянул ее к себе, ощущая тепло ее тела. Настя, прижимаясь прошептала.
— Выключи свет, пожалуйста.
Нашарив выключатель на стене, Академик, с непониманием выключил свет в комнате, под пояснение Насти.
— Я стесняюсь, при свете.
Два разгоряченных тела, опустившись на скрипучую кровать, переплелись в совместном танце страсти, отринув все заботы на потом. Настя, оказалась просто наивным ребенком, старающимся выглядеть взрослой женщиной, порой своим поведением в постели, ставя Академика в тупик. Проснувшись утром, мужчина с нежностью разглядывал спящую у него на плече девушку, мирно посапывающую во сне. Идиллию любования молодой женщиной, нарушил требовательный стук в дверь комнаты. Не успев ничего сделать, он только и смог проводить взглядом, солдатиком подскочившую с кровати Настю, на ходу накинувшую на себя его майку и без спроса, не спрашивая, открывшую дверь. На пороге стояла Татьяна, с прищуром смотрящая на полуголую женщину в армейской майке Академика.
— Так и предполагала, что ты не один. На входе, дежурный ваш такую мину на лице состроил. Но судя по всему сволочь, позвонить по внутренней связи у него время было, очень я неспешно шла. Не любит тебя Академик, местная военщина, не ко двору пришелся, впрочем, вас комиссарских ни где в стабе не любят.
Все это Татьяна говорила, отодвинув Настю в сторону и войдя в комнату, пристально смотря на замершего в кровати мужчину, натянувшего одеяло до подбородка и выглядывающего из-под него, словно из-за засады. Хмыкнув, она демонстративно пододвинула к себе стул, строго сказав, присаживаясь на него.
— Спрятаться не получится, вылезай, да, а тебе Настя, лучше одеться, не отсвечивая худыми ножонками и отсутствием титек.
Указала Татьяна на стоящую сбоку от нее Настю. На что та, мгновенно взъярившись и уперев руки в свои бока выдала.
— Ты, вижу с работы торопилась, уставшая от непосильного труда передним местом вот и получилось прийти пораньше. Молчите-молчите, ротик у вас тоже устал, всю ночь не продохнуть было.
Женщины, изображая разъяренных кошек, встали напротив друг друга, приготовившись вцепиться сопернице в волосы. Опешивший Академик, осадил разбушевавшихся дам повышенным голосом.
— Дамы, я вам не мешаю? Если не угомонитесь, то обе окажитесь в коридоре на потеху народу.
Похоже подействовало, женщины продолжая сверлить друг друга тяжелыми взглядами, нехотя подались назад. Накалившуюся обстановку разрядил вошедший в комнату Выстрел, от увиденного, застывший на пороге в дверном проеме.
— Меня тут из больнички выписали после обследования, а у вас смотрю с утра семейные разборки.
Женщины не сговариваясь, как по команде с выше, резко развернулись к вошедшему и в один голос рявкнули.
— Пошел вон, без таких как ты придурков разберемся.
И уже добавили в след, закрываемой Выстрелом двери.
— Нашелся юморист не доделанный.
Тем временем, придя в себя, Академик, встав с кровати и накинув на себя камуфляж, пристально смотрел женщин, готовясь к привычной ругани из прошлого, сбежал называется. Душу мужчины от неприятных воспоминаний наполнила такая щемящая тоска, тупой болью скручивающая район груди что он сам не веря в происходящие рявкнул.
— Тихо лярвы, пока требуху на пол не выпотрошил. Сейчас собрались по-тихому и сверкая пятками обе исчезли, бегом.
Женщины испуганно смотрели на стоящего напротив них Академика, который с дикой злобой сверлил их прожигающим взглядом, сжимая в руке выхваченный из разгрузки нож. Настя, испуганно пискнув, похватав свои вещи и что-то тараторя, выскочила в коридор под недоумевающие взгляды любопытствующего народа, во главе с Выстрелом. Следом, споткнувшись об порог выбежала Татьяна, испуганно озираясь и стараясь отбежать от двери как можно дальше. Академик, захлопнув дверь комнаты, почувствовал, как его отпускает накатившее чувство из прошлого, приятным теплом разливаясь по душе. Как знать, возможно если бы там, как говорит Гангрена, на воле, он смог, вот так поставить на место свою супругу, может и жилось бы ему по-другому, а если к ней добавить большую кучу прохиндеев, прицепляющихся по жизни, мечты.
