раз, когда оказывался на респе. Вдруг, пока я здесь, в посёлке кто-нибудь уже нашёл пещеру и смог перебить волков. Я подрывался и снова устремлялся сюда. Принимал бой со стаей и вновь улетал на перерождение. Но с каждым разом волков становилось меньше и меньше. В прошлый раз я троих успел завалить. А в самом начале их больше двадцати было, – игрок хмыкнул и передёрнул плечами.
– Да… Джокер, ты какой-то игровой монстр. Я бы ни хрена не смог так. Лучше малую долю, но не такие смерти и такое их количество. Ты как теперь до сотого уровня дойдёшь?
– А кто сказал, что я хочу идти до Сотки?! Мне и в Нулёвке нравится. Ты спросил, что за вещь я успел рассмотреть? Сумка это была, а в ней набор инструментов для портного. Примитивный, но отличный набор для кройки и шитья именно в этих условиях. А я в той жизни был одним из ведущих портных итальянского дома «Бриони» и специализировался на индивидуальном пошиве одежды из кожи.
Последнюю фразу Джокер произнёс с гордостью и даже сумел, сидя, принять какую-то спесивую позу.
– В нашей Нулёвке только трое портных ПИПов, и с заказами они не справляются. Я смотрю, ты ещё ни одной жизни не потерял, поэтому не знаешь, как это неприятно. Особенно, когда тебя ещё живого на куски рвут. Слышал рассказ одного ПИПа в посёлке, о том, как его дважды сожрал дракон несколько лет назад. Он тоже после этого дальше Нулёвки не пошёл. Крутится вокруг посёлка, ведя жизнь свободного охотника. Правда, только на мелкую дичь. – Джокер глубоко вдохнул-выдохнул.
– Ты хочешь остаться в посёлке и получить ремесло портного? – воспользовался я паузой.
– Да, Дед, хочу! Стать постоянным игровым персонажем с ремеслом портного в Нулёвке – это почти так же круто, как стать Соткой. Не веришь?! Сам посмотри. Арене двадцать лет, и за это время ремесло в нашем посёлке от игры получили только пять игроков кузнецов-оружейников, трое портных, один ювелир и восемь алхимиков. Рассказчики, содержатели корчмы, лавок-магазинов и забегаловок не в счёт. У них умения, а не ремёсла. За двадцать лет только семнадцать игроков! А сколько их прошло за это время через посёлок! Прикинь, Дед?!
Джокер возбуждённо поднялся на ноги. Его лицо раскраснелось, а в глазах появилась какая-то сумасшедшинка.
– Ещё есть будешь? – спросил я, чтобы отвлечь перевозбудившегося игрока.
– А давай! Я только, можно сказать, первый голод утолил. Да и отпраздновать надо завершение этого квеста. Волков в округе я больше не видел.
– Сейчас организую. Отпраздновать такое точно надо!
Повернувшись к фургону, я краем глаза заметил смазанное движение фигуры Джокера за спиной, а потом почувствовал страшную боль в районе правой почки.
«Урон – 70. На вас напал игрок Джокер», – появилась надпись перед глазами.
Потом резкая боль чуть выше. В глазах потемнело, я ещё смог почувствовать, что упал и ударился головой, а потом перед глазами появилась надпись: «Урон – 30. Вы погибли. Вас убил игрок Джокер».
Очнулся я на лавочке в Нулёвке. Обвёл мутным взглядом окружающую обстановку. Открыл интерфейс. Шкала здоровья тридцать единичек, бодрости двадцать, опыт упал до 520. Ещё бы 26 очков, и стал бы двоечкой. Хотя 320 пропавших очков опыта жалко. С учётом убитых у пещеры волков мне до четвертого уровня в 880 очков всего сорока не хватало.
Ощупал себя. Оружия нет, боевой бижутерии, пояса с эликсирами нет, сапог нет, кошелька, где у меня серебрушек и меди где-то на один золотой было, тоже нет. Ай да Джокер, ай да сукин сын! Итальяшка хренов! Втёрся в доверие и перо в почку. Профессионально так! И не скажешь, что портной! Мля!
Хотя кто его знает, чем они там в клубе реконструкторов занимались. Если Джокер участвовал в съёмках «Калигулы», то значит, постарше меня будет лет на десять минимум, и бог его знает, какой ещё жизненный опыт имеет из прошлой жизни. Может, он в спецназе служил?! В общем, развесил я уши, как полный кретин!
Правильно Вятич говорил, верить нельзя никому. А посему моя команда игроков с информацией о фургоне подождёт. Это моё дело с Джокером – разбираться по этому кладу. Да и не знаю, как Ева, Крейзи и Зомбак на такое богатство отреагируют. Так что в банк за деньгами, экипироваться и к пещере. Только аккуратненько. Этот чёртов реконструктор очень хорошо пращой владеет.
Первым делом я зашёл в свой номер гостиницы, где провёл ревизию имеющихся средств, заодно хорошо проредил запасы пищи в холодильнике. Жор был какой-то ненормальный. Шмат копчёного мяса проглотил кусками, почти не жуя. Потом заглотил остатки холодной похлёбки. Дальше, сходив за кипятком, заварил две порции пеммикана, и их уплёл, обжигаясь и ругая себя за торопливость. Но ничего с собой поделать не мог. Наконец-то шкалы здоровья и бодрости вернулись к своим ста процентам, и я, почувствовав себя нормально, направился в банк.
Потратив четыре из восемнадцати золотых на счёте, затарился у неписей для похода по полной программе. Копье, пояс с зельями, онучи, сапог в фургоне много, там махну их не глядя, трут, бурдюк с подсоленной водой, пеммикан, лепёшки, вяленые полоски мяса в небольшой сумке-мешке. Посуду, кроме ложки, брать не стал. В фургоне её полно, а идти мне в быстром темпе часов пять-шесть. К полудню успею.
Всё подогнав под себя, направился к южным воротам, благодаря в уме Господа, что никто из знакомых не попался и не задал вопросов, на которые мне пока не хотелось бы отвечать. Но записку для Вятича и Евы оставил у другого рассказчика, предупреждая в ней, что ушёл из посёлка на неопределённое время. Дня на два-три, может быть, на неделю.
Дальше был марш-бросок к пещере. Добрался до неё, когда солнце перевалило зенит. От входа в каньон до входа в грот добирался минут сорок, всё больше по-пластунски. Вспомнил курсантские годы.
И наконец, вот он – проход к богатству. Кругом царила тишина, которую нарушали треск цикад, жужжание мошкары, пение какой-то птицы. Нормальный природный фон. Каких-либо звуков, говорящих о присутствии человека, не было. Об этом мне шептала и моя чуйка, которую прилично развил во время двух полугодовых командировок на контртеррористические операции в районы Шали и Гудермеса. Тогда она мне пару раз жизнь спасла. Один раз в горах, а другой в зелёнке.
Чуть выглянув из-за большого валуна, начал внимательно рассматривать землю на входе и сразу увидел следы волочения. Что-то похожее оставляет волокуша. Я пригляделся
