Конечно, Ганс! Ха-Ха-Ха-Ха-Ха! Смотри, он никак не может встать после твоего удара! Ха-Ха-Ха-Ха-Ха!»)
— Heu, JungerMann, wiegeht es dem kleinen Wasser?! («Хэй, Юнгэ Ман, ви гейт эс дэм кляйнен васэ?!» «Эй, молодой человек, как там водичка?!»)
Спустя примерно час, после того, как Андрэ Марсо заснул прямо на полу в коридоре перед главным входом в лабораторию, на панели контроля допуска прозвучала серия коротких звуковых сигналов, в глубине двери послышался тяжёлый звук механической автоматики с характерным шипением её разгерметизации, и дверь медленно приоткрылась. В коридор друг за другом вышли шестеро уставших и измождённых членов научной группы. Жана вели под руки с обеих сторон, но он вполне ещё держался на ногах, хотя казалось, что за эти двенадцать адских часов, проведённых в аварийном изоляторе, он похудел сразу на десять килограмм. Как только Патрик переступил порог главной двери, он побежал по коридору на станцию за сильным болеутоляющим для него, а самого Жана сразу же усадили на пол напротив спящего Андрэ. Бенедикт, увидев своего возлюбленного, бросилась к нему через порог двери в беспокойстве, что за это время с ним тоже могло что-то произойти, и, тихонько растормошив его, убедилась, что с ним всё в порядке и он просто спит.
— Андрэ, дорогой, я так боялась, что мы больше никогда не увидимся с тобой! — произнесла она, обняв его голову дрожащими от судорог переохлаждения руками, и прижала её к своей груди.
Она плакала, а Андрэ, ещё не до конца пробудившись от сна, с внутренним удовлетворением и радостью бормотал, обняв её за пояс:
— Всё в порядке, всё в порядке! Теперь с нами всё будет хорошо!
Все вокруг выглядели как будто после долгого истязания инквизиции, волоча за собой ноги и периодически сильно закашливаясь от застуженного состояния лёгких. Подниматься наверх на станцию никто не спешил, так как все понимали, что здесь внизу температура оставалась даже выше, чем наверху после долгого отключения электрического обогрева станции.
— Нам срочно нужно обтереться спиртом и напиться горячего чая! — с утомлённой засыпающей интонацией сказал Филипп.
— Подожди, сейчас Патрик принесёт лекарство для Жана и тогда он сможет спокойно двигаться дальше сам, — ответила ему Вивьен.
В общей атмосфере вокруг наряду с усталостью сразу чувствовалась радость и глубокое удовлетворение от того, что все, наконец, остались живы, за исключением конечно двух своих коллег. Патрик Томази вышел из камеры изолятора первым и, не доходя нескольких метров до тела Жерара Боссэ, скинул с себя свой лабораторный халат, накрыл им сверху смертельную гримасу своего мёртвого начальника, чтобы не травмировать этим страшным трагическим зрелищем остальных членов научной команды, следующих за ним. После открытия тяжёлой двери внутрь коридора по полу скользнула лёгкая белая дымка от оставшегося продукта химической нейтрализации, похожая на испарения сухого льда. Основная её часть была удалена специальными дымососами через щели по периметру всей лаборатории, располагающиеся в обшивке стен на расстоянии пятнадцати сантиметров от пола. Она не несла никакого вреда организму и теперь только напоминала своей могильной эстетикой о страшных событиях, случившихся не так давно, нагнетая атмосферу в длинном коридоре с броскими бетонными стенами, как будто сама смерть передавала присутствующим свой прощальный привет, оставляя мёртвое тело Жерара Боссэ по ту сторону своей фатальной сцены, опуская занавес, гася свет и прощаясь с теми, кто так или иначе не захотел остаться с ней навсегда.
Через несколько минут кашляя от физического напряжения при переохлаждении прибежал Патрик Томази с шприцем в руках. Он не стал долго церемониться с Жаном, учитывая его полу отсутствующее состояние и со словами «Сейчас, Жан, сейчас! Потерпи, тебе будет легче!» вогнал ему иглу в сонную артерию, произведя инъекцию. Жан действительно сразу пришёл в себя и даже начал проявлять сознательно активную деятельность.
— Я пойду на кухню, поставлю чайник! — сказал он бодрым голосом, спустя некоторое время, поднявшись на ноги.
— Успокойся, это такое действие укола! Тебе срочно нужно в медблок обработать ожоги и принять другие лекарства! — ответил Патрик, — рана снова сильно заболит через четыре часа, если её не обработать специальными средствами и не наложить повязку.
— А что теперь делать нам? — спросил Николя.
— Вы все идите на кухню, — продолжил Патрик, — по пути забирайте с собой все тепловентиляторы, если знаете, где и в каких комнатах они были. Ты, Филипп пойдёшь со мной в медблок и заберёшь канистру с медицинским спиртом. Натритесь им основательно и обильно пейте горячий чай. Я постараюсь найти в медблоке витамин «С» или «Колдрекс» и возьмите с собой одеяла из номеров. Держитесь вместе на случай, если кто-то вдруг потеряет сознание от резких физических нагрузок.
Группа медленно двинулась по коридору наверх, к трапу выхода на станцию. Через двадцать минут они все сидели на кухне, растёртые спиртом и, обёрнувшись в одеяла, пили чай, кроме Патрика и Жана, которые в этот момент ещё находились в медблоке. Патрик в свою очередь внутри небольшой операционной, сразу отлив из канистры спирта в мерный стакан, сделал хороший глоток, после чего быстро отыскал в шкафах коробку стеклянных флаконов с витамином «С». Зарядив один из них в шприц-пистолет, он сделал себе в шею укол и, отойдя после этого от судорог, передал остальное Филиппу со словами:
— Выльете витамин «С» в чай, разотрётесь спиртом и ждите нас, мне предстоит ещё небольшая операция!
После этого, он начал собирать по медблоку все необходимые препараты для обработки химических ожогов тяжёлой степени, а Жан, полностью оголив руку, сел, вытянув её перед собой на операционный стол.
Ещё через пол часа они вдвоём присоединились к основной группе в столовой, где большая часть присутствующих, согревшись, уходила в естественный после переохлаждения организма сон.
— Нужно назначить дежурного и постоянно всех проверять на наличие дыхания! — строго сказал Патрик, — переохлаждение может сопровождаться серьёзными осложнениями, я не хочу, чтобы кто-нибудь здесь умер от асфиксии, учитывая то, что наверняка у некоторых из нас уже может быть воспаление лёгких.
— Хорошо! — отозвался Филипп, — я выпью ещё кофе и прослежу за всеми, через час пусть меня сменит Николя.
— Что будем делать с оповещением? — спросила Вивьен, — надо доложить ситуацию и сообщить о погибших.
— Всё нормально, Виви, отдыхай, — ответил Патрик, — теперь это не так уж важно, как наши спасённые жизни. Позже мы выйдем в эфир, сейчас организму лучше хорошо отдохнуть в спокойной обстановке, при этом лучше, чтобы все были на виду.
Андрэ и Бенедикт расположились вдвоём на одном из диванов, стоящих вдоль стены. На втором лёг Жан и Вивьен,
