остальным пришлось сдвигать стулья в ряд, что было не так уж удобно, но в тоже время позволяло свободно лечь с вытянутыми ногами. В не очень большом помещении столовой дополнительно нагнетали тёплый воздух два тепловентилятора, которые получилось отыскать в комнатах основного персонала станции. Филипп остался сидеть за столом и пить очередной кофе, чтобы продержаться ещё час. Спать хотелось изнурительно сильно всем, ведь организм потратил неимоверное количество энергии и сил на сопротивление чрезвычайно низкой температуре. Многие продолжали кашлять, так как контраст застуженных внутренних тканей и тёплого вдыхаемого воздуха вызывал в лёгких излишнее выделение мокроты. Самое главное теперь было осторожно вывести всех из состояния переохлаждения, чтобы не допустить здесь, вдали от возможности оказания профессиональной медицинской помощи, резких осложнений, связанных с дыханием и сердечной деятельностью, так как возможности организмов у всех были разные, учитывая более слабую физиологию двух женщин в научной группе.
Когда все заснули, Филиппу пришлось каждые десять минут производить обход и внимательно прислушиваться рядом с теми, кто дышал не так выражено, как остальные. Патрик заранее объяснил, что тяжёлыми последствиями могут быть сепсис крови, нарушение работы сосудов, а также как сегментарные, так и системные отказы работы головного мозга — от менингитов до полного отказа работы отдельных сегментов органа, вызывающего остановку дыхания.
Спустя час, когда пришло время сменить Филиппа и он разбудил для этого Николя, они вдвоём услышали характерный групповой свист ионных турбин приближающихся непосредственно к главному корпусу станции. Сквозь большой круглый иллюминатор, располагающийся посередине длинной стены между диванами, на которых мирно спали Андрэ, Бенедикт, Жан и Вивьен, они увидели подъехавшие прямо к центральному входу четыре сновигатора с включенными фарами, прорезающими своими белыми лучами снежную бурю спереди и интенсивным сбиванием того летящего плотного снега сзади в закрученную бирюзовую воронку ионного выталкивающего потока работающих двигателей.
— Похоже, у нас гости, — произнёс утомлённый Филипп, — тебе, Николя, придётся общаться с ними самостоятельно, у меня больше нет никаких сил.
— Хорошо, не беспокойся, иди спать, — ответил ему Николя, — я обо всём позабочусь.
Было видно, как пилоты торопились, покидая кабины сновигаторов. Забегая на станцию, они начали громко кричать и звать Андрэ.
— Успокойтесь — успокойтесь, всё в порядке! — прокричал им в ответ Николя со второго яруса, куда вела широкая кручёная лестница, — поднимайтесь сюда, все выжившие находятся здесь!
Российская группа поднялась наверх, Николя представился, и, коротко объяснив происходящую вокруг ситуацию, предложил продолжить беседу за чашкой кофе. Происходящее далее не носило какого-либо особого оттенка. Николя от лица всей лаборатории поблагодарил пилотов за то, что они, рискуя своей жизнью и благополучием, самоотверженно сорвались в этот спасательный поход. Они сдвинули несколько столов вместе и, не спеша, пили кофе с подогретой выпечкой. Голос Николя был подавленным и очень сухим. Он объяснил им все подробности произошедшей катастрофы, рассказал, как погиб их шеф и его заместитель в попытке сделать что-нибудь для предотвращения аварии. А также при обсуждении деталей обнадёжил команду, что беспокоиться им, скорее всего не о чем и французская сторона однозначно примет все необходимые меры, чтобы их самоотверженность в попытке помочь людям ни в коем случае не стала для них собственным наказанием.
— Надо доложить обо всём на «Восток», — сказала Фрэя, выслушав рассказ Николя, — кто возьмёт на себя такую смелую задачу?
— Что значит «Кто»? — даже возмутился Зордакс, — у нас тут вообще-то до сих пор командиры есть, которые ещё и затейники по совместительству получились, как мне помнится!
— Хорошо — хорошо! Успокойся! — тут же осадил его Джонс, — не надо поднимать пыль на ровном месте! Девушка просто спросила.
— Подождите! — вмешался в разговор Николя, — а зачем вам подставлять себя под явно накипевшую агрессию вашего командования? Давайте я разбужу Патрика, он у нас теперь за старшего по рангу научной компетенции, при этом его статус теперь здесь основной и является представительским в международном плане. А когда он доложит о смерти Жэрара Боссэ, я уверяю вас, в офисе «Big Father House» кардинально изменят взгляд на общую ситуацию.
— Это будет очень деликатно с вашей стороны! — с благодарностью отозвался Джонс, — мне действительно сейчас будет просто необходима некоторая протекция перед руководством!
— Тогда давайте отложим это на один час, пусть Патрик ещё немного поспит перед таким разговором, — предложил Николя.
— Есть ещё одна проблема, которую я хотел бы сразу обозначить, — продолжил Джонс, — один мой пилот ушёл от группы другим путём в виду определённого стечения обстоятельств по ходу нашего маршрута. И теперь он находится в неизвестном для нас положении. По плану он должен был придти сюда первым, хотя вполне вероятно также, что он мог изменить свои первоначальные намерения и следовать за нами. Я очень беспокоюсь за него, так как командование отрубило нам спутниковую навигацию и связь.
— Я понял вас, — перебил его Николя, — сейчас я разбужу Патрика, пусть немедленно выходит на связь с «Востоком».
Николя разбудил Патрика и объяснил ему ситуацию с российской командой. Тот, не мешкая, отправился в радиорубку вместе с Джонсом. Через пол часа они вернулись обратно, и было видно, что Джонсом что-то нет так.
— Что произошло?! — встревожено спросила Фрэя.
— Хэлбокса нет на радаре, — испуганным голосом ответил Джонс, — эти сволочи выключили спутниковую санацию вместе с мониторингом маяков, а он в это время, скорее всего, утопил свою машину в разломе. Надо срочно ехать туда!
— Остановись! — оборвал его Зордакс, — мы не доедем, у нас не хватит топлива.
— Перекачаем в одну машину! — быстро предложил Джонс.
— А заряд? — продолжил Зордакс, — да и вообще, ты за какое время собрался вернуться обратно к разлому? Это ещё пять — шесть часов как минимум! Ты застрянешь, и за тобой самим придётся отправлять помощь, которая придёт сюда только завтра вечером. Плюс до тебя вездеход будет ехать часов десять, ты сам замёрзнешь там. А Хэлбокс… Что ж, не знаю… Он всё равно мог рано или поздно разбиться со своими скалами. Это был хороший боец и смелый пилот. Надеюсь, он умер быстро, не мучаясь, как местные ребята в своём бункере «Доктора Калигари».
— Кабинете, а не бункере… И ни сколько не смешно, придурок! — со злостью ответила Фрэя, — лучше бы ты вообще молчал!
— Что они сами там говорят? — спросил поникший и расстроенный Вэндэр.
— Ничего! Эти тупицы выполняли распоряжения взбесившегося американского жирдяя, чтоб он сдох в этом их чёртовом офисе! — ответил Джонс.
— Ну, то есть надежда ещё есть, на то, что, например, Хэлбокс сломался по дороге и его маяк просто не отвечает, так? — продолжил Вэндэр, сдерживая эмоции и переводя их в рассудительный характер.
— Вэн, давай
