– Понял. Есть, командир. Займусь.
– Козуб. Баллон. Как вы?
– Живой, – проворчал здоровяк-пулеметчик, сдувая пыль с РПК.
– Обуза я вам сейчас, – медленно проговорил Подпол, – угораздило же в ногу, чёрт побери.
– Гоше вон еще хуже. Так что благодари бога, что живой.
– Это да. Согласен. Ничего-о, вытяну, майор.
– Лады. Так, бойцы. Как только попрощаемся с Георгием, встаем в цепь и за Корсаром. Ни шагу в сторону. Проходим Энергопосты, на том краю привал, завтрак. И до Лунинска сегодня как с добрым утром. Хотя какое оно доброе?! Ну все, выполнять.
Разбрелись, засуетились. Никита поднял платок профессора с пятнами крови, помял в руке, прищурился. Затем нашел взглядом Димона.
– Димыч, найди, сооруди дощечку. Напишу на ней кое-что. Давай.
– Есть.
Истребитель взглянул на остальных, отошел в сторонку. Заметил обугленный то ли молнией, то ли «жаровней» остов тележки. От когда-то деревянных ручек остались чёрные головешки. Он отломил парочку угольков, уселся и дождался, когда Димон принесет кусок плоского шифера. Отпустил сапера, начал черкать слова на будущей погребальной табличке. Инициалы, дату смерти. Задумался. Какой год ставить? Ну, ясен перец, нынешний, две тысячи шестнадцатый. «Погиб при исполнении», – дописал Никита, вздохнул и направился к товарищам.
Орк тем временем снял с убитого все лишнее и нужное в рейде: боеприпасы, рюкзак с провизией, старый костюм химзащиты с противогазом, бережно свернутый в рулон. Одежду и обувь оставил. Кэп с Ахмадом вырыли куском арматуры, ножом и руками углубление у подножия кучи щебня, чтобы потом легче было засыпать. Отрезали и постелили на дно полоску толя, таким же куском накрыли и сверху, когда тело ученого положили в могилу. Все сгрудились вокруг ямы, отчего стало теснее и темнее. Солнце как раз спряталось за тучу, навеяв на местность мрак, тоску и прохладу.
Бойцы посмотрели на командира, отчего Никите стало не по себе. Он понял, что нужно сказать что-то в адрес погибшего, кашлянул и попытался собраться с мыслями, пока ребята закапывали могилу. Фифа аккуратно накрыла лицо профессора его платком, затем загнула край толя. Поднялась, уже не плача.
Холмик соорудили быстро, используя щебенку с кучи. Воткнули арматурину, проволокой привязали табличку из шифера с чёрными буквами, словами, цифрами. Снова уставились на командира.
Никите в голову ничего, как назло, не лезло. Только хаос. Сумбур.
– Товарищи. Друзья. Бойцы, – он замялся и, играя желваками, продолжил: – Мы потеряли нашего соотечественника, прекрасного ученого, человека, мужика. Он успел вынести боль, страх, мучения и тягости плена, он стойко держался и в рейде, начиная с Чечни и до этого места. Он нес добро, заботу, мир. Он до последнего боролся за человечность, взаимопомощь, за спасение товарища, гм… пусть и не совсем живого, но попавшего в беду. И он погиб, исполняя свой долг – долг человека и защитника. Погиб в боевой обстановке плечом к плечу с нами, военными, и со своими соратниками. Он пал от пули ненавистного убийцы, сектанта, стрелявшего в безоружного человека с белым платком в руке. Он погиб с белым флагом перемирия. Перемирия с теми, кому оно чуждо и несвойственно. Спи, Георгий, человек ты наш дорогой, и не думай ни о чем плохом. А мы клянемся, что отомстим этим подлым и злым нелюдям, голодными крысами преследующим нас, и бросившим вызов не только российской армии, но и всему ученому миру в твоем лице! Прости, что не уберегли. Прости и прощай, Георгий!
У Никиты перехватило дыхание, он не мог уже говорить, поэтому до хруста сжал кулаки, отошел и уставился в одну точку.
Фифа зарыдала, Димон смахнул слезу с запыленного лица. Лица остальных, словно бледные печальные маски, выражали глубокую скорбь.
– Все, братцы, пора, – шепнул Корсар и, отходя от могилы, положил Никите руку на плечо, – молодец, командир! Сильно. Если и над моей могилой так скажешь, я вылезу обратно и расплачусь. А если серьезно, то за тобой хоть в жопу кроторога, Никит.
– Угу, – Истребитель кивнул и задумчиво произнес: – Только мы с тобой там уже были.
Через пять минут на этом месте никого уже не было, только ветер бренчал табличкой на куске арматуры, воткнутой на краю серого холмика, и пылил по куче щебня, разнося его частички по болоту и всей Зоне.
* * *
Возле третьего куполовидного генератора Энергопоста, мимо которого шествовала группа, обнаружились порталы. Их никто бы и не заметил, если бы не острое чутье проводника. Он указал рукой на торчащие в небо сваи когда-то недостроенного, а потом еще и разрушенного корпуса. Изувеченная полусфера третьего генератора изредка била толстой электрической дугой-молнией в это здание. Кривые токи паутиной бегали по стройке и шумно трещали, наполняя воздух оглушительными щелчками и озоном. Кругом десятками голубоватых змей извещали о себе «энерго».
– Писец какой-то! Ты куда нас завел опять, Сусанин-герой? – проворчал Ден, шарахаясь от каждого треска разрядов.
– Спокойно, ребята, я сам здесь впервой! – закончил известную шутку-афоризм сталкер. – Шучу, бывал тут по разным делам. Если тихо и ровно идти за мной, то через полчаса минуем Энергопосты.
– А они после новой этой Вспышки не сдвинулись или не увеличились? – задал уместный вопрос Подпол, ведомый Тротилом и Фотоном.
– Может статься и так. Но я впереди и пасу это дело.
– А где твои телепорталы?
– А вон они, – сталкер показал на ряд свай с чернеющей за ними пустотой, – видите? Ни кустика, ни зверька, ни аномалий.
Цепь бойцов забрала влево, чётко следуя за проводником. До возможных порталов было метров пять. Здесь, вблизи, они стали явно различимы: как будто окна между сваями из переливающегося в воздухе марева. Будто вода стеной лилась, но чистая, без пузырьков, волн и пены.
– Ого. Похоже на мою «плазму» там, в подвалах Бункера, – заметил Никита и, засмотревшись, уткнулся в Кэпа.
– Ну, типа того, – ответил громко Корсар, – тоже безобидная аномалия навроде «радуги», но может закинуть тебя в любую точку Зоны живым и невредимым. Вот только куда забросит, хрен его знает. Тут путеводителей и расписания нет. Захочет, в бар или в лес, а может в Бункер или на Поле Чудес в аномалии. Никто не знает природу и условия порталов, но уже многие их испытали на себе.
– И как? Удачно?
– Ну не все, конечно, живыми остались – смотря куда попали.
– Прикол.
– Да уж-ж, занятно. Может, и нам нырнуть, глядишь, в Туманске очутимся, на Войнича, тринадцать. А?
– Холод, тебе бы все шутковать. А может, тебя обратно к «Бастиону» подбросит или в кипящее озеро лавы, – отметил Никита, стоя за Кэпом.
Сзади пыхтел Орк, наблюдая за голубоватыми потоками наверху стройки. Бойцы, разинув рты, разглядывали аномалии, почерневшие кости зверей и людей, но никто не заметил выражения лица чеченца.
