– Если бы работоспособность вашего подразделения соответствовала точности ваших прогнозов… – насмешливо затянул его сосед.
– Давайте выйдем, Ким, – предложил Эдо.
В глубине комнаты обнаружилась почти сливающаяся со стеной дверь, в прошлый раз Ким ее не заметил. А за ней – небольшой кабинет с тремя стульями, почему-то повернутыми к стене. Эдо развернул один к себе, жестом предложив Киму не стесняться.
– Практически все уже готово, осталось определить дату отправки, – поделился Эдо. – Но это зачастую и есть самое непростое. В наше время уже почти каждый выезд за пределы ближнего радиуса – дело необычное, а в данном случае перед нами стоит и довольно специфическая задача.
Ким не собирался расспрашивать Эдо, и тот, помолчав, продолжил:
– «Звездочке» предстоит добраться до поселения старообрядцев. И, помимо прочего, им нужно постараться найти там одного человека.
«Для чего мне об этом знать? – подумал Ким. – Я его буду искать, что ли?»
– Вы бы очень помогли, Ким, если бы отправились с ними.
Ким опешил. И более оригинального вопроса ему в голову не пришло:
– Зачем?
– Чтобы, ммм… пригласить его вернуться в Город с вами вместе.
Во все глаза глядя на Эдо, Ким попытался сообразить, в чем тут подвох, – и не преуспел. Эдо какое-то время молча изучал его, а затем, немного понизив голос, заговорил, осторожно подбирая слова:
– Ким, в последнее время вы несколько раз проявляли… скажем так, определенный талант. Не заметить это было невозможно: взять хотя бы ваше появление на Совете Города несколько недель назад. Те, кто следил за развитием событий, не могли не сделать определенные выводы. Вы меня понимаете?
Ким медленно кивнул. Если Эдо спросит его прямо…
– Не ошибусь ли я… – медленно начал консул, глядя Киму прямо в глаза, – предположив, что вы обладаете исключительными способностями к убеждению?
У Кима немного отлегло от сердца. Он уже всерьез забеспокоился, что после такого вкрадчивого вступления консул заявит: «Ты умеешь читать мысли, не отпирайся!» И тогда придется врать, что нет, потому что ставить об этом в известность всех подряд он не собирается.
– Не ошибетесь, – такое признание, кажется, ничем не грозило.
Эдо улыбнулся:
– Так оно и выглядело. Что ж, в таком случае вы действительно сможете оказать нам большую помощь.
– Привезти старообрядца с Открытой земли? Зачем я, есть же силовики?
– Дело не в том, чтобы просто привезти его, – пояснил Эдо. – Нужно, чтобы он осознанно и добровольно захотел сотрудничать, и силовики тут, боюсь, мало помогут.
Ким помозговал пару секунд. Что-то здесь было здорово не так. Или это его рефлекс «что-то не так», который постепенно выработался на все, что исходит от консула Эдо? А ведь когда-то старший анализатор ему почти нравился.
– Этот человек покинул Город много лет назад. И есть основания полагать, что и по сей день он категорически не расположен возвращаться, – продолжал Эдо. – Если у вас получится его убедить, то это может помочь нам в решении весьма серьезной…
Ким не слушал. Его вдруг словно хорошенечко приложили по голове рельсом. Что же это… его что, просят отправиться на Открытую землю?!
Его! Технаря, которому на роду написано никогда не увидеть ничего более необъятного и бескрайнего, чем список заявок на ремонт! Его, который после своего приезда из Коллектора с глупой детской надеждой искал и не смог найти в Городе ни одного окна. Потому что их нет. Потому что внешний мир не увидеть никаким другим способом, кроме как на экране, либо…
– Мне кажется, вы могли бы… – голос Эдо мягко проник в его смятенные мысли, – отнестись к этому как к моей личной просьбе.
Вынырнув из вихря фантазий о голубом горизонте и залитой солнцем земле, Ким посмотрел на старшего анализатора. Похоже, Эдо вежливо намекает на тот факт, что в недавнем прошлом Киму многое сошло с рук, и пора бы ему захотеть сотрудничать – «осознанно и добровольно».
– Конечно, господин консул, – как мог солиднее ответил он, изо всех сил стараясь не выдать крайней степени возбуждения, – Само собой, я готов сделать это для вас… – Он сумел вовремя остановить поток эйфории, не добавив: «и для человечества».
– Прекрасно, – дружески улыбнулся Эдо. – В таком случае я переговорю с господином Макаровым, хотя он уже, боюсь, давно не в восторге от таких разговоров. И перешлю вам сегодня всю информацию, которая может понадобиться. А вы приходите завтра на предполетный сбор и инструктаж. Вас, наверное, порадует, что на этот выезд назначена почти вся «звездочка» вашего знакомого, капитана Каверина. Не исключая и господина Арипова, – с улыбкой добавил консул, поднимаясь с места.
И Ерик едет? Все складывалось слишком красиво, чтобы быть правдой. С внезапным всплеском подозрительности Ким спросил:
– Кто он – этот человек, которого мы должны привезти?
– Он… конструктор, – задумчиво сказал Эдо, словно это все проясняло.
Выходя из кабинета, Ким, в котором иногда-таки просыпалось профессиональное чутье, вдруг сообразил, почему стулья здесь стояли так странно. Ему показалось, что одна из пластиковых стеновых панелей отличается от прочих некоторой непластиковостью. Но имело ли это какое-то значение – сейчас?
Он, Ким, собирался ехать наружу, смотреть на небо и горизонт, на Землю и Солнце.
Ничто больше не имело значения.
Ну почти ничто. В обед он договорился встретиться с Лиз. Воспоминание об этом немного остудило голову Кима, где последние полчаса крутились разноцветные шутихи и взрывались красочные фейерверки. Вздохнув, он припомнил, где они встречаются на этот раз, и понял, что его обед опять будет состоять из одного чая.
– Где это ты витаешь? – спросила Лиз, с воодушевлением погружая ложечку в вазу со взбитым чем-то-там. Ким знал, что ягоды, которыми это что-то-там залито, не выращивают в промышленных теплицах вроде той соевой в «пять-десять», с которой начались его городские приключения. Клубнику растили в частных оранжереях, понемногу, для заведений вроде этого и для посетителей вроде Лиз.
– Эй, да что с тобой? Ты совсем на меня не смотришь!
– Смотрю. – Ким вернулся на землю и посмотрел.
– И как тебе? – Лиз слегка наклонила голову и глянула на него из-под полуприкрытых век.
– Э-э… – Наверное, тут стоило сказать, что то, что он видит, непередаваемо прекрасно (тем более, что это была чистая правда), но как-то не вышло. Надо признать, не выходило уже в пятый раз. Именно в стольких кафе они с Лиз успели побывать с того знаменательного дня, когда она зашла к нему в убогую социальную столовку. Одно кафе было неимовернее другого – с кружевными абажурами, фигурками крылатых людей из пластикового шоколада, диодными свечами и миниатюрными тигельками на столиках, и в каждом Ким чувствовал себя до жути не в своей тарелке.
