Ознакомительная версия.
сбегаю, проверю окрестности и срублю палки для носилок, а волокушу мы сделаем у
дороги.
Катя вышла из грота и скрылась за скалой, а я стала упаковывать вещи. Идея
тащить Игоря на носилках мне очень не нравилась, но я не стала возражать Кате,
понимая, что мне ее не переубедить. От известия о появлении скелетов у меня
буквально затряслись поджилки, а душа ушла в пятки. Внутри меня снова проснулись
отголоски животного ужаса, который я испытала в заброшенной усадьбе и поняла,
что нам с Катей остается только бежать отсюда сломя голову. Тащить тяжеленного
мужика на горбу двадцать километров задача невыполнимая, поэтому от гниющего
полутрупа нужно срочно избавиться! Однако Катя девушка непредсказуемая, и она
наверняка не согласится бросить Игоря, поэтому мне остается только помочь ему
умереть. Если бы у меня была хотя бы малейшая надежда вылечить Игоря, то я
никогда даже и не подумала о том чтобы лишить его жизни, но сейчас он стал для
нас с Катей смертельной обузой.
Я стала обдумывать способ, которым можно упокоить бывшего любовника, ставшего
причиной всех моих бед и несчастий. Простой способ лишить Игоря жизни пришел мне
в голову довольно быстро. Легче всего было задушить находящегося без сознания
человека, заткнув ему рот тряпкой. Следов на теле Игоря не останется, и его
смерь, будет выглядеть естественной.
Неожиданно мое сердце пронзила острая боль, и я поняла, что это совесть пытается
удержать меня от убийства. Отдышавшись, я пересилила минутную слабость и зло
ответила своему второму я:
- Только не нужно делать из меня чудовище! Да, я когда-то любила Игоря, но
теперь любовь испарилась как утренний туман, а в душе осталась только пепел и
ненависть. Бог видит, что я не хочу смерти Игоря, но он и так обеими ногами в
могиле, а у нас с Катей есть хотя бы призрачная надежда выжить! Хорошо быть
доброй и ласковой, когда не надо ничего делать и ни за что отвечать! Если я
проявлю слабость, то меня просто не станет, и тебе некого будет обвинять в
жестокости!
Закончив войну с совестью, я продолжила собирать вещи. Вскоре вернулась Катя с
двумя палками в руках, с помощью которых мы изготовили подобие носилок, привязав
к ним веревками два плаща. Сооружение получилось неказистым и хлипким, но пару
часов должно было выдержать, а у дороги Катя обещала сделать волокушу. Мы
перенесли Игоря на носилки и с трудом вытащили их из грота. Вопреки моим страхам,
Игорь оказался на удивление легким и при его высоком росте весил всего килограмм
шестьдесят - шестьдесят пять. Однако вместе с дорожными сумками наша ноша была
неподъемной, и мы решили оставить сумки в гроте, а затем вернуться за ними.
Больше двух часов мы тащили Игоря на носилках, преодолев за это время меньше
километра, а нам предстояло пойти еще двадцать. От изнеможения мы несколько раз
роняли свою ношу, после чего Игорь перестал стонать в беспамятстве. Удары об
землю не улучшили самочувствия больного, но наши силы тоже были не беспредельны
и скользкие от пота палки выскальзывали из рук. Когда я решила, что мои руки вот-вот
оторвутся, мы, наконец, вышли к старой дороге, заросшей по колено травой.
Катя, немного передохнув, отправилась за сумками, а я решила привести в
исполнение свой план, для которого наступил подходящий момент. У меня не было
даже моральных сил дальше тащить проклятые носилки, поэтому совесть скромно
помалкивала. Я страстно хотела жить, а гниющий на носилках труп, стоял на пути к
этой цели. Я взяла в руки тряпку и заткнула ею рот Игоря. Поначалу ничего не
произошло, но через минуту тело Игоря выгнулось дугой, и он открыл глаза. Липкий
пот потек у меня по спине и я в ужасе прижала тряпку к лицу жертвы изо всех сил.
Игорь начал задыхаться и попытался оторвать мои руки от своего лица, но я давила
все сильнее, а силы Игоря таяли с каждой секундой.
Мощный удар отбросил меня в кусты, словно тряпичную куклу. Непонятная сила,
словно кувалдой ударила меня в грудь, и выбила воздух из легких. Несколько минут
я корчилась на земле и мучительно пыталась восстановить дыхание. Придорожные
кусты были покрыты колючками, поэтому я выползла из кустов, словно ободранная
кошками и заплакала от обиды и боли.
Игорь сидел на носилках, раскачиваясь из стороны в сторону, и глядя на меня
мутным взглядом, спросил:
- Лена это ты? Что со мной случилось? Я ничего не помню.
Слова Игоря дали мне надежду на то, что он не помнит, как я пыталась его убить и,
заливаясь слезами, ответила:
- Да это я. Ты метался в бреду, а я пыталась тебя удержать, но ты меня ударил в
живот с такой силой, что я улетела в кусты. Теперь у меня все внутри болит.
- Прости меня Леночка, я не помню, как это произошло.
Прохрипев эти слова, Игорь повалился набок, и его вырвало, затем он снова
потерял сознание и начал бредить. На вторую пытку покушения у меня не осталось
ни моральных, ни физических сил, а если сказать честно то и смелости. Игорь,
даже находясь в беспомощном состоянии, едва не прибил меня как муху, поэтому
пусть судьба решает жить ему или нет, а я умываю руки.
Вскоре вернулась Катя и я рассказала ей свою версию произошедших событий и о том,
что Игорь приходил в сознание. День клонился к вечеру, и продолжать путь, стало
невозможно. Поэтому мы оттащили носилки с Игорем в сторону от дороги и
устроились на ночлег. Пока я готовила еду, Катя мастерила волокушу, затем мы
вместе с ней обработали язвы на теле Игоря и накормили его обрывшей уже ухой.
Когда мы закончили все дела уже окончательно стемнело. О ночном дежурстве не
могло быть и речи поэтому, доверив свою судьбу воле случая, мы заснули прямо на
голой земле у прогоревшего костра.
Следующую неделю я помню только отрывками. Похоже, мы с Катей превратились в
загнанных ломовых лошадей, которые тащили свой груз к недостижимой цели только
по привычке. Игорь еще два раза приходил в сознание, однако вскоре опять впадал
в забытье. Язвы на его теле начали подсыхать, но он был очень слаб, и мы не
понимали, какие силы удерживают его среди живых.
К полудню седьмых суток мы доплелись до перекрестка, где лесная дорога
Ознакомительная версия.
