Пилот задумчиво улыбнулся. Любому закатцу — да что там, любому человеку, хоть раз вступавшему в схватку, — эти строки были близки и понятны.
Мы не дети, и сказки для нас
Пишет рок черной тушью потерь.
Будем драться, пока наша кровь по жилам течет.
Будут руки крепки, верен глаз,
Но однажды откроется дверь,
И тогда ты поймешь, что победы были не в счет.
О ком он поет? О себе? Наверняка. А еще о Деснице. И об Агате — вот она сидит, упершись каблуками ботинок в край столешницы, даже про ликер забыла. И о самом Платине, наверное… Стихов Варфоломей не писал даже в юности, да и читать их не любил, но сейчас корявые строки почему-то сжимали сердце.
Подари же простор кораблю
И избавься от тверди оков,
Чтобы трасса твоя сквозь свет и тьму пролегла,
Чтобы жизнь начертила твою
Розу шальных ветров,
И смерть побоялась ударить из-за угла.
Песня закончилась, притихшие было люди встряхнулись и загомонили каждый о своем. Платина прислушался к разговору и почти не удивился, когда до него донеслись шутливые сетования Агаты:
— Боссу нашему поверхность вообще противопоказана! В объеме-то он ничего, адекватный, а вот на планете… А нам, как назло, еще трое суток до вылета, прикинь? Мы тут со шкипом прогулялись на экватор — пикничок там, то-се… возвращаемся, а босс, сердешный, водяру шмалью подпер и торчит посередь номера, как забытая в поле лопата. Недвижимость недвижимостью. А что это будет через трое суток, я вообще представить боюсь. Кир, ты не в курсе, как-то можно ускорить процесс?
Ответа собеседника Агаты Варфоломей не услышал, снова отвлекшись на певца, поэтому тяжелая рука легла на его плечо совершенно неожиданно.
— Слышь, летун, — сипло проговорил подошедший мужик хорошо за пятьдесят. — «Бестия» — ваша птичка?
— Ну, наша, — настороженно ответил Платина.
— Девчушка твоя говорит, вам тут торчать не с руки… Хочешь, очередями поменяемся? Мне, в общем, не к спеху, а тоннаж почти такой же. Кусков за пять, лады?
— Лады. — Варфоломей был настроен более чем решительно. Пять тысяч за прекращение имевшего место быть в номере бесчинства представлялись ему ценой совершенно незначительной. — Когда старт?
— Через четыре часа. Успеете?
— Легко. А диспетчерская?
— А что диспетчерская? Им-то какая разница, кто и что? Лишь бы масса совпадала.
Несколько минут спустя, уже оформив перевод средств на счет неожиданного доброхота, Платина и Агата выбрались из-за стола и помчались в отель паковать багаж, к каковому суперкарго не без ехидства причислила и командира.
А еще через четыре часа «Бистяра» стартовал под дружный хохот пилота и суперкарго: выражение лица диспетчера, на которого Варфоломей замахнулся подаренным девайсом, стоило того, чтобы помнить его хотя бы изрядную часть оставшейся жизни.
Из записи беседы в офисе страховой компании
— Господин Лемке, при каких обстоятельствах бот, являющийся судовой принадлежностью вашего корабля, пришел в невосстановимое состояние?
— По договоренности с его превосходительством генерал-майором Гориным «Ревель» отправился в миссию на планету Статус. Конструктивно «Бритва» является разведывательным ботом и в ходе миссии была использована по прямому назначению. К сожалению, наши контрагенты оказались слишком хорошо вооружены, и прямого столкновения с ними бот не выдержал.
Из записи частной беседы
— Как ты думаешь, он нам правду сказал?
— Я, мужик, не думаю. Я знаю. Правду. Разве что не всю…
— Так это получается, что командир — полный отморозок!
— А что тебе не климатит? Он — отморозок, мы — отжигатели… Так хорошие команды и складываются. Ты не знал?
— Отжигатели… какое-то слово нерусское…
— И это мне говорит человек, назвавший свой корабль «Sunset Beast»?!
* * *
Планета лежала в черной пустоте вакуума как сверкающая драгоценность на бархатной подушке. Хорошее сравнение, вот только Десница прекрасно отдавал себе отчет в том, что вряд ли найдется ювелир, который взялся бы за столь масштабную работу.
Океаны и континенты, нестерпимый блеск пустынь и извивы горных хребтов, золотисто-зеленая щетина джунглей… Статус завораживал. Впрочем, Дмитрий не в первый раз ловил себя на том, что вид планет из космоса всегда нравится ему больше, чем что-либо, происходящее на поверхности. То же, что, судя по предоставленной Юлией информации, творилось сейчас на поверхности этой конкретной планеты, понравиться не могло по определению.
Начать хотя бы с того, что название «дивного нового мира» представляло собой довольно приблизительный перевод. Перевод с языка рекн. И населяли Статус именно рекны. Кстати, само слово «рекн» означало «человек» и восходило к тем временам, когда рекны имели все основания считать себя единственным существующим человечеством.
И все бы ничего, но в ходе состоявшегося несколько лет назад в околоземном пространстве контакта рекны довольно ясно дали понять, какую именно территорию они считают своей. И расстояние от этой территории до Статуса составляло не один десяток световых лет.
Отправленная на планету миссия планетарной разведки была второй по счету. Первым на Статус наткнулся корабль поискового флота, но высадившиеся в укромном уголке спецы смогли узнать немногое. Общий уровень развития техники на планете примерно соответствовал девятнадцатому веку по историческому счету Земли. Как именно сочетались с этим уровнем четыре гигантские пирамиды планетарной обороны и откуда вообще взялись рекны в этом уголке Галактики — как раз и должна была выяснить вторая миссия. Та самая, которую предстояло по возможности эвакуировать Деснице и Ко.
И, словно мало было всего перечисленного, на подлете к планете приборы «Бистяры» обнаружили шар обломков, который неумолимая гравитация уже начала вытягивать в эллипс. Обломки были «Тварюшкой» идентифицированы как «свои», повреждения же были нанесены плазменными торпедами земного производства. Неплохо тут повоевали, вопрос только — кто?
— Ты хочешь сказать, что эту банду отправили сюда на таком же гражданском корабле, каким является «Sunset Beast»? — Десница не верил своим ушам.
— Ну, если считать «гражданским кораблем» евросоюзовский эсминец… или этот ваш гибрид грузовика с орудийной башней… то, пожалуй, да. — Юлия умела быть язвительной.
