Ознакомительная версия.
Клаус сидит на своем месте у противоположного от меня края окна и, давясь пылью, смеется. Привычным, исключительно рефлекторным усилием мысли я заставляю воздух увлажниться настолько, насколько это необходимо, чтобы потяжелевшая от влаги пыль осела на пол. Совсем скоро воздух очищается достаточно, чтобы можно было снять с лица маску.
– И кто может сказать, что здесь произошло? – мой вопрос повисает в воздухе, как и давешняя пыль.
Ребята продолжают кашлять и временами чихать, но умудряются бросать при этом на меня взгляды, полные удивления. Думаю, они бы многое сейчас сказали, если бы могли. Все еще не веря в происшедшее, я, тем не менее, привычным усилием воли формирую мысль, заставляя подчиниться ткань сна, и в дальнем от нас углу комнаты появляется небольшая лужа воды, она расширяется и увеличивается в границах. Хватит. Новая мысль заставляет жидкость покрыться тоненькой корочкой льда, а потом и вовсе замерзнуть полностью. Все происходит так, как и должно, но все равно как-то слишком медленно, что ли, будто с задержкой. Невероятное чувство, ощущение силы, словно вернувшейся ко мне или заново приобретенной, охватывает меня. Не останавливаясь и боясь поверить, что силы вернулись, я продолжаю плести. До боли знакомая, досконально изученная и тысячи раз повторяемая за многие годы последовательность мысли и ее материализация заставляет воду испаряться. Моя воля заставляет атомы воды двигаться все быстрее, быстрее, еще быстрее… Облачко пара взмывает в воздух и растворяется без следа. Но снова все происходит как-то медленно, будто через силу. Тем не менее, я ликую! Как же здорово снова чувствовать свою силу!
– Ну как, получается? – Клаус уже не кашляет и не чихает, он пристально и почему-то насмешливо следит за мной и результатом моих манипуляций с лужей воды. Нельзя сказать, что мою радость, как ножом отрезало под взглядом его серых глаз, в которых еще секунду назад не было этой тени грусти, но я сразу успокоился, оставив все ликования на потом.
– Получается, – отвечаю ему осторожно.
Он отворачивается к окну, опуская взгляд на город внизу. Слышу радостные возгласы Сони, а потом и Семена. Чему это они там радуются? Возле ног девушки, словно из ниоткуда, прямо на мраморе пола появилась горстка земли, а из нее уже показались зеленые ростки. Соня снова кричит что-то радостное, не в силах сдержать ликование. А Семен радуется от того, что прямо на него падают редкие снежные хлопья, появляющиеся из миниатюрного облака под самым потолком. Снова перевожу взгляд на Клауса, но тот так и наблюдает молча за ночным городом за окном, не обращая внимания на происходящее. А что же происходит? В перипетии схваток и боев, в суматохе событий у нас ведь даже не было времени нормально и без спешки поговорить, обсудить общую проблему, связанную с невозможностью работать с тканью сна. Есть ли оно у нас сейчас? Мой взгляд скользит по городу внизу, цепляясь за удивительный фонтан, перебегает на здания вокруг площади, потом устремляется дальше, постепенно теряя фокус.
Багровый закат в небе над городом виден теперь совершенно отчетливо – туч на небе не осталось. Высота зданий, насколько мне отсюда видно, не превышает шести-семи этажей. Хотя мы находимся на пятом этаже, но, благодаря более высоким потолкам, из окна виден город на довольно значительное расстояние. Наверное, в километре или чуть дальше от нас как раз на фоне багровеющего неба видны два весьма высоких здания. Небоскребами их, конечно, назвать трудно, но над окружающими домами они возвышаются, как взрослые над детьми.
– Клаус? – негромко зову я, и он поворачивается ко мне. – Как поживают твои способности?
Он как-то неопределенно пожимает плечами.
– Судя по всему, лучше, чем час назад.
– И что ты думаешь по этому поводу? – мне не очень нравится его показное равнодушие. Или оно не показное?
– Не знаю, – он снова пожимает плечами.
Молчим. Рыжий и Соня уже не шумят и лишь о чем-то вполголоса оживленно беседуют.
– Расскажи мне.
– Что именно? – он поднимает брови.
– На что твои способности распространялись, а что было не по силам.
Он поджимает губы и отводит взгляд куда-то в сторону.
– Не знаю, Оружейник. С самого начала, как я здесь оказался, у меня ничего не получалось, – он ненадолго замолкает, хмуря брови. – Получалось только «доставать» оружие, еду, воду, ну и по мелочи. На большее я был не способен, и как ни старался, будто в стену упирался.
– А сейчас?
Он переводит взгляд на Соню и Семена и произносит:
– А сейчас, наверное, получится.
– Ты что-то не рад.
– А чему тут радоваться?
Смотрю на него удивленно
– Нет, конечно, есть чему радоваться, – сразу поправляется он, но добавляет. – Только знаешь, у меня такое ощущение, что нам это не поможет или поможет мало.
– Почему ты так думаешь?
– Не знаю, мне просто так кажется. Такое чувство… – он запинается, подбирая слова.
– Будто на нас объявили охоту, – заканчиваю я за него.
– Да, – кивает он медленно, – точнее и не скажешь.
Я «достаю» сигарету и закуриваю, выпуская облачко дыма в сторону окна. Оно сталкивается со стеклом и расплескивается по нему плоским блином, а потом тает в воздухе. Только узкая багровая полоска в небе на западе. Жаль, что нельзя разглядеть звезды.
– И все-таки ты неправ, касательно того, что наши вернувшиеся способности не смогут помочь нам, – нарушаю я затянувшееся молчание.
– Может быть, – он твердо встречает мой недоуменный взгляд.
– Что ты об этом знаешь?
– Ты не пытался проверить предел своей власти? – отвечает он вопросом, вызывая во мне еще большее удивление.
– Где? В этой комнатке?
– Что-нибудь самое простое, – кивает он.
В самом деле, почему бы и нет? Если Клаус уже пробовал работать с тканью сна на более серьезном уровне, значит нужно просто проверить его слова. Я обращаю взор на пол в то место, где совсем недавно была созданная мною же лужа воды. Расстояние до него достаточное, чтобы никто из нас не пострадал. Привычно формулирую мысль, представляя физические процессы … Ничего. Я пытаюсь снова. И снова… Нет, никаких видимых результатов не наблюдается. Пол в том месте, на которое направлено мое внимание, остался прежним. Он не расплавился и не растекся раскаленной лужей. Прекращаю работать и пытаюсь повторить свои манипуляции с водой. Все получается, как и несколько минут назад: появляется лужа, замерзает, а потом испаряется. Но снова, как и до этого, все происходит с ощутимой задержкой, будто нехотя. Работать с высокими температурами почему-то не получается.
– Я уже пробовал, – говорит Клаус. – Как ты, пытался расплавить мрамор, но ничего у меня не получилось.
Ознакомительная версия.
