одно сплошное бесформенное море. Когда я начал подмечать, какие растения собирает Ларра, взгляд начал выхватывать из моря травы отдельные травы, ботву корнеплодов, маленькие кустарники. А когда девушка показала гербарий, и кратко объяснила, где скрывается каждое растение, я стал ориентироваться на порядок лучше. Вон там — золотой палец: выглядит как желтая морковка, наполовину высунувшаяся из земли. Ларра упоминала, что важно доставать его аккуратно, чтобы не повредить и вытащить растение целиком. Как она умудряется копать корнеплоды в спешке, стараясь не отстать от движущегося экипажа?
Я достал засапожный нож, который после поединка с троицей здоровяков неожиданно стал моим, и аккуратно выкопал золотой палец. Рядом можно не искать прочие необычные травы: палец вытянул из почвы все полезное, вокруг найдется только низенький, чахлый пырей.
В пятидесяти шагах — заросли портулака. Под широкими листочками можно найти много разных интересных растений: вилосок, резотрав, жгучий вьюн, только вот разглядеть их проблематично. И уж точно не для бега занятие, так что отбрасываем.
— Придумал, что делать с Паулем? — неожиданно вырвал меня из медитативного состояния Апелиус.
После поединков здоровяк не попадался мне на глаза: забился в дальний угол фургона и даже есть не выходил. Кстати, среди зрителей поединков его тоже не было. Наверное, подумал, что его закинут в круг, как я убью его дружков. И правильно — зрители закинули бы.
Я мысленно изобразил тяжкий вздох и поинтересовался:
— А с ним нужно что-то решать?
Решать не хотелось абсолютно ничего. Я наслаждался поисками полезных растений, даже обувь снял, чтобы приятнее было ходить по траве. Отличная замена изнуряющим тренировкам: я готов заниматься подобным бездельем дни и ночи напролет. Едва ли мне это наскучит, когда буду собирать корешки и стебельки на ходу. Апелиус вырвал меня из этого состояния и предложил то, чем заниматься сейчас совершенно не хотелось — подумать.
— Что за вопрос?! Разумеется нужно порешать… то есть, решать, что делать со здоровяком. Ты собираешься оставить за спиной врага? Из-за тебя Паулю сломали ребра, ты уничтожил его сторонников, выставил здоровяка дураком. Из-за тебя его гнобят, если ты не знал! И ты собираешься так просто все оставить?
— Описание отличное, — меланхолично сказал я, — Такая жизнь любому покажется адом.
— Дай ему время, и вместо трех здоровяков он завербует десяток, которые не станут ждать, пока ты пойдешь до ветру, а найдут и казнят. Он будет жить твоей смертью, — серьезно сказал архимаг, — Между прочим, ты в этом теле не один. Я не хочу умирать, поэтому советую кроме мыслей о цветочках и прочих лютиках подумать о том, как превратить своего врага в корм для растений. Не говоря о том, что убийство неофита сделает тебя сильнее!
— Убедительно… — пробормотал я, — Ладно, придумаю что-нибудь.
На стоянку обычно давали час, и этот час почти прошел. Слуги, выступающие нашими кашеварами, возницами и охраной, запрягали в повозки лошадей. Костер уже затушили. Дров в отделении для скарба под повозками оставалось все меньше. Даже с учетом того, что отделившиеся от каравана повозки отдавали оставшимся дрова, не уверен, что нашей, последней повозке хватит поленьев на костры при переходе пустыни.
— Принес? — спросила Ларра. Когда я подошел, она аккуратно раскладывала на тряпочке растения.
— Да… Держи.
Я положил находки рядом с ее и залез в повозку.
В фургоне было сумрачно, но не настолько, чтобы ничего не видеть. Я шел по дощатому полу, переступая через людей, лежаки. Лежащую на лежанке широкую фигуру я заметил еще от входа и не сводил с нее глаз.
— Чего хочешь? — надтреснутым голосом спросил Пауль, когда я был на расстоянии пяти шагов, — На поединок с тобой я нехр… Ар-ркх…
Я без разговоров вонзил клинок в грудь здоровяка, а когда меч застрял, навалился всем телом на рукоять, заставляя лезвие проламываться сквозь грудь. Удержать на месте бьющегося в агонии Пауля Дико оказалось непросто: в первые секунды меня трясло, мотало из стороны в сторону, но потом судороги пошли на убыль.
— Ты охренел, отмороженный?! — рассмотрев детали моего занятия, заорал отдыхающий внутри фургона любитель нюхать портянки, — Ты подумал, как мы теперь в этой повозке ехать будем? Тащи его отсюда! Ты еще пол здесь мыть будешь, пока я не скажу, что хватит!
На этот раз пережить впитывание энергии убитого оказалось в разы легче. Мне всего-лишь показалось, что окружающий мир нереален, а Пауль несколько секунд назад дрыгался и хрипел слишком уж ненатурально и смешно.
— Тебе надо подучить анатомию, — посоветовал Апелиус, — Чтобы в следующий раз, когда захочешь пронзить сердце, ты пронзал действительно сердце.
— Обязательно подучу, но как-нибудь потом, — произнес я вслух и пошел на выход. Дорогу мне загородил паренек, который до этого просил убрать труп и снова потребовал что-то. Мне пришла в голову мысль поставить ему подножку и насадить на клинок, как здоровяка, а потом сравнить их судороги — если окажутся одинаковыми, значит, я на самом деле сплю. А значит, мне снится и архимаг, и магия, и весь этот Эатор, а на самом деле я сейчас лежу на Ильмсхуре, придавленный куском потолка, размазанный в мясо по полу, и отхаркиваю кровь.
— … слышишь меня? Эй!
Я обошел голосистого пацана по широкой дуге. Ожидал, что он бросится на меня, но тот не решился. Возможно, его остановил нацеленный в лицо клинок.
— Тут отмороженный одного из наших зарезал! Эй! Мастер Кополо, мастер Липарх! Уважаемые адепты! Эй!
Адепты безразлично скользнули по мне взглядами и отвернулись. У них много дел. Им еще нужно довести фургоны до школ.
Я окончательно пришел в себя по колено в воде, отмывая песком меч от крови. Почему именно песком, если достаточно просто прополоскать, я себе ответить не смог.
— Нильям! — рассерженно и явно не в первый раз позвал меня архимаг, — О демоны и весь архипелаг случайностей! Когда же тебя отпустит?!
— Уже отпустило, — мысленно ответил я и вложил меч в ножны.
— Отлично! Дуй к фургону, все уже собрались.
Я обернулся и пошагал к берегу. Грай недобро покосился на меня, когда я уселся на козлах рядом с ним и поводьями хлестнул лошадей.
— Нильям, ты это… прекращай. Хватит резать неофитов.
Взгляд Грая не был добрым и дружелюбным. Мужчина смотрел на меня с едва уловимой опаской, как на рассерженного кота: на смешное, забавное существо, которое можно пришибить с одного хорошего удара, но глядя как он хлещет себя по бокам хвостом, смеяться почему-то не хочется.
— Этот был последний, — пообещал я.
Глава 10
После произошедшего аристо собрались коллективом и осторожно поговорили со мной, пытаясь понять,
