И не обязательно.
Желтый закашлялся и вернулся к гравитационному лифту, который связывал платформу и нависающий сверху джонг. Широкая фигура красного виднелась в проеме шлюза и казалась отсюда квадратной.
Син закрыла глаза и постаралась отключиться от всего, что ее окружало. Зудения двигателей, смертной вони, дрожи под ногами. Осталась только красноватая темнота и разгорающиеся внизу искры еще не окончательно умерших электронных устройств.
Их были многие тысячи, исковерканных, полностью разрушенных, сгоревших, но еще хранивших в себе крупицы информации. Коммуникаторы, импланты, боевые детекторы сотен тысяч погибших людей.
Она погружалась в это скорбное море, стараясь не отвлекаться на чужие загубленные жизни, на снимки улыбающихся людей, детские ролики, памятные файлы о проведенном отпуске, дне рождении первенца, проваленных экзаменах на звание чиновника. Мертвые люди окружали ее со всех сторон, теснились, давили, ей не хватало воздуха, и она продвигалась вперед, от импланта к импланту, стараясь не думать ни о чем, кроме запаха беглого виртуала.
Миллионы лет и миллионы жизней прошли сквозь нее, пока она не нашла то, что осталось от Инио Асано. Далеко внизу, на самом дне, там, где уже не было ничего, кроме искореженных плит, земли и оранжево-бурого месива из доспехов и людских тел. Защитные коды его импланта были скомканы, от носителей почти ничего не осталось. Сохранилась только часть кристаллов памяти, вдребезги разбитых и с перемешанными данными. Син бездумно скопировала все, до чего смогла дотянуться, и взлетела вверх, сквозь тела, обратно к свету и воздуху.
Когда Яма, вонь, платформа и лифт остались позади, мембрана шлюза схлопнулась, и завыли нагнетатели, господа секретари посмотрели на нее и почти хором спросили:
- Ну?
- Кое-что наверняка есть. Скажем, вот эта эмблема вам ни о чем не говорит? Это первое, что я увидела, когда добралась до его памяти. Мои базы данных ее не идентифицировали.
Господа секретари некоторое время смотрели на экран, где среди помех и блуждающих пятен виднелись пять золотых звезд на ярко алом фоне.
- Это старый знак бандитов из секты народников, - сказал красный. – Но их уже давно никто в Поднебесной не видел. Возможно, на окраинах еще скрываются их остатки, но вряд ли они способны на такие диверсии. Там что-нибудь еще подобное есть?
Син пожала плечами.
- Сложно сказать. Информация сильно повреждена. Но этот знак часто повторяется. Возможно, с ним были связаны какие-то документы. Или системы «свой-чужой».
- Может, там есть какие-то координаты? Снимки карт?
- Этого точно нет, - Син запустила просмотр, и по экрану замелькали данные разной степени поврежденности.
- Стойте! – желтый резко шагнул вперед.
На грязно-белом экране выделялась россыпь темных пятен, больших и маленьких.
- Тут даже никакого изображения не сохранилось, - проворчал красный. – Одни помехи.
- Это не помехи, господин секретарь. Это негатив.
Син поменяла цветность. Теперь экран был черным, его по диагонали пересекала цепь тусклых звезд. Некоторые из них были крупнее остальных и неправильной формы.
- Это двухмерный снимок пояса астероидов, - сказал желтый. – И судя по пятну в центре, видите, похожему на грушу, это астероиды не где-нибудь, а на самой периферии скопления Сунгчу. Дальше только пустота. Это астероид Менгуй.
Син поискала данные в базе, но ничего не нашла.
- И чем знаменит этот астероид?
- Тем что именно на нем некогда находились последние из действующих ворот Второго Перехода. Менгуй на старом языке – Двери Дьявола.
Желтый подошел ближе к экрану, вглядываясь.
- И, судя по этой конструкции на седловине, остатки ворот до сих пор там.
