не только мы. Могу напомнить и ЦРУ, и Моссад, и британскую Ми-6. И немцев с французами, если их припекает по-настоящему. Спецслужбы остаются последним средством против угроз, с которыми государство в рамках действующего законодательства справиться не может. Но мы – инструмент, Владимир Петрович. Одним и тем же топором можно рубить как дрова, так и головы. Вас беспокоит угроза государственного переворота со стороны ФСБ?
– Вот-вот. В мутной атмосфере после взрыва.
– Вы не одиноки. Знаете, когда к власти пришел Андропов, выяснилось, что кроме закручивания гаек верхушка КГБ ничего толкового предложить не в состоянии. Для политических реформ не хватало смелости, а для экономических – знаний. Между тем, требовалось и то и другое. Уверяю вас, это неприятное открытие многие помнят.
– То есть не все?
– Всегда можно найти людей, которые считают, что власть нужно сначала брать, а потом уж думать, что с ней делать. Такие вполне могут снова наступить на грабли.
– Но как же вы работаете с этаким-то аппаратом?
– Ну, во-первых, аппарат не весь такой. А во-вторых, я работаю с тем, что есть. Нельзя же всех уволить.
– Всех и не надо. Наиболее твердолобых.
– Поверьте, это происходит. Без лишнего шума. Хотя и не быстро.
Сказав это, он вопросительно посмотрел на меня. Прямо и открыто.
– Ну, так как?
Я развел руки.
– Другого ФСБ у нас нет. А астероид есть. Придется сотрудничать.
– Хорошо, спасибо и на том. Чем могу быть полезен?
– Возьмите под охрану шахты.
Крючканов вновь поднял носатое лицо и зажмурился от солнца. Наверное, нечасто видел светило из окон Лубянки. Вот и наслаждался. Тогда мы еще не опасались звезды по имени Цой.
– Шахты? Все?
– Да, и не только шахты. Другие темные места без глазу оставлять тоже не годится. Рудники, метро, тоннели, пещеры, бомбоубежища. В общем, любые углубления, где можно спрятать население.
– Не хватит сил.
– Предполагается, что ФСБ обеспечит только внутреннюю охрану. Внешней займется армия. Начинайте с самых крупных дырок, Виктор Васильевич. Дальше – как получится.
– Приказ президента?
– Думаю, вы получите его после обеда. Свяжитесь с Генштабом?
– Да, конечно. Но перед тем, как действовать, хотелось бы увидеть картину с максимальной полнотой.
– А чего вам не хватает?
– Вы познакомите меня с прогнозами САГ?
– Сегодня же.
– Считаете, все будет плохо?
– Нет, дорогой Виктор Васильевич. Все будет гораздо хуже.
– Вы меня пугаете.
– Это возможно?
– Я, в общем-то, – человек. У меня есть семья. И ничто человеческое…
– Тогда приезжайте в гости. Чайком угостим. И все-все покажем. Причем совершенно добровольно.
Крючканов усмехнулся.
– Буду рад познакомиться с вашими знаменитыми хакерами.
– Табу, Виктор Васильевич. Их трогать нельзя. Они совершенно незаменимы.
– Мы и не трогаем. Должен сказать, Алиса Георгиевна могла найти эту парочку уже довольно давно, – с большим добродушием сообщил Крючканов.
Я удивился. Тому, что такая простая мысль не приходила мне в голову. В самом деле, Любчонок и Томусик. Когда это они появились в жизни Фимы и Димы? Вот уж воистину, самые умные из мужиков – все равно дураки. Что поделаешь? У-хромосома. Карма.
– Почему же вы их не трогали? Предвидели астероид?
– Нет, конечно. Собирались использовать в иных целях. Но вы нас опередили.
– Уж извиняйте.
– Не за что. Вам они сейчас нужнее.
Это «сейчас» следовало запомнить, и я, конечно, запомнил. Вряд ли Крючканов мог проговориться случайно. Это он предупреждал. Что ж, очень любезно с его стороны.
– В двадцать, скажем, сорок пять, – сказал Крючканов. – Вас устроит?
Я – жаворонок. Время было неудобным. Но когда выигрываешь в главном, нужно уступать в частном. Иначе радость будет короткой.
* * *
На этот раз Крючканов не опоздал, явился точно в означенное время. Уверяю, стоило видеть лица Фимы и Димы, когда я их представлял шефу организации, от которой они бегали добрый десяток лет.
– Хорошо, что вы приняли наше приглашение, – все же не растерялся Дима. – А не мы ва-ваше.
– А к нам спокойнее приходить без приглашения, – не остался в долгу серый генерал.
Еще более стоило видеть, как Томусик и Любчонок старались не подавать виду. Зрелище оказалось столь душераздирающим, что я их выпроводил.
Фима и Дима потрудились на славу, целый фильм смонтировали. В этом ужастике астероид разваливался на куски, которые тучей накрывали несчастную Европу и добрую половину Североамериканского континента. От Урала до штата Пенсильвания все взрывалось и горело. Чудовищные волны разбегались по Атлантическому океану. Миллиарды тонн пыли, песка, дыма и водяных паров поднимались в стратосферу. В углу экрана мерцали красные цифры, отражающие процентное содержание кислорода в воздухе: 21, 19, 17, 16, 15,5…
– Все, – сказал Дима. – Дальше дышать будет трудновато.
– Но это случится через четыре-пять месяцев после взрыва? – живо отреагировал Крючканов. – Я правильно понял, что время еще есть?
– Надеемся, – сказал Дима. – Если не сбудется страшное пророчество Владипетровича.
Он взглянул на меня. Я кивнул.
– Владимир Петрович считает, что одной метеоритной бомбардировкой мы не отделаемся. Каменный Гость еще что-нибудь учудит.
– Вот как? И что же он учудит?
– Не знаю, – сказал я. – Но что-нибудь такое, от чего жизнь на Земле станет совсем невозможной.
– Простите, но это уже…
– Фантастика? – улыбнулся я. – Примерно через пятнадцать минут мы узнаем, такая ли уж это фантастика.
– А что случится через пятнадцать минут?
– Космическая станция «Пересвет», запущенная Туманяном, сблизится с астероидом на минимальное расстояние.
– Ах, да, да. И вы ждете потрясающих открытий?
– Поживем – увидим. Пейте чай, Виктор Васильевич. Пока есть такая возможность.
– Спасибо, – сказал Крючканов. – Очень ароматный у вас чай. Что там за цветы?
– Медуница, по-моему.
– Алиса Георгиевна заваривала?
– Она, – ревниво сказал я.
Все замолчали. Крючканов благостно пил чай с баранками. Фима сидел перед ним и цепенел на генетическом уровне. Дима наблюдал за тем, как раскачивается фонарь. Через открытую фрамугу были слышны скрип, чириканье воробьев, голоса охранников. Совершенно неуместные своей обыденностью звуки. Это становилось невыносимым. Я подошел к лестнице и крикнул вниз:
– Алиса Георгиевна! Когда позвонит Туманян, дайте громкую связь.
– Он уже позвонил.
Под потолком щелкнуло.
– Владимир Петрович?
– Да. Слушаю.
– Плохие новости. Связь со станцией «Пересвет»…
Признаться, это меня не удивило. Напротив, я удивился бы благополучному исходу.
– Но хоть что-то успели заснять? – без особой надежды спросил я.
И тут Туманян вдруг порадовал.
– Так точно. Вот только с гораздо большего расстояния, чем хотелось бы.
– О, это лучше, чем ничего. Есть что-нибудь любопытное?
– Весьма и весьма. Снимаю шляпу, Владимир Петрович. И посылаю бутылочку «Арарата». Как мне говорили, вы его любите.
– Картинку, картинку лучше пошлите.
– Уже передают на ваши компьютеры.
Краем глаза я видел, что Фима и Дима
