хочу, — отмахнулся тот. — Я тут с вами скоро от инфаркта умру. Так что лучше пешком, сердце крепче будет.
— Вот ты мне ещё побубни, ага? — шутливо толкнул я его локтём. — Умрёт он, а кто тебе разрешит-то?
— Петрович, ты что, говна с утра наелся? — отмахнулся от меня Кафс и тут же накинулся на «завгара». — Ты вообще понимаешь, что у нас ЧП?
— Ну я же ваши указания… — начал было Петрович.
— Уволю, Петрович, вот помяни моё слово, — погрозил ему пальцем Кафс. — Исполняй! Потом с бумажками разберёмся. Ты хоть знаешь, кого нахер-то послал?
— Никого я не посылал, — надул щёки тот, и казалось, сейчас они лопнут. — Вот я ему без служебки, а вы мне потом насчитаете.
— Не начинай, а? Знаю я, что ты подворовываешь, — отмахнулся Кафс. — Бегом машины, на меня запишешь, я вспомню.
Петровича как ветром сдуло. Вот только что стоял здесь, и уже умчался. Из нутра гаража послышались быстрые команды. А спустя минуту из неё уже выкатили три машины и, подвывая коробками на низкой передаче, отправились в деревню Егора.
— Может, когда надо, — ответил Кафс на мой немой вопрос. — Сейчас я тебя ему представлю, знаешь, как его раздует?
Представив себе ещё больше надутые щёки Петровича, я невольно хрюкнул от смеха.
— Тихо, — толкнул меня локтём в бок тот. — Рожу суровую сделай.
— Я думал, меня здесь каждая собака знает, — пожал я плечами. — В прошлый раз проблем с гаражом не было. И здесь вроде другой дядька был?
— Угу, я этого две недели назад из Ворсмы забрал, — ответил он. — А Михалыч уже старый, на отдых попросился. Я этому сказал: «Без бумаг только мне и Сумраку», а тебя ему не показывал ещё. Тихо, идёт.
Петрович вышел к нам с какой-то тетрадкой и с независимым видом протянул её Кафсу на подпись. Тот пробежался глазами по надписи, кивнул и поставил закорючку.
— А вот этот, кстати, Сумраком представился, — ткнул в меня пальцем «завгар», обломав нам всё веселье.
— Так это он и есть, дурень, — вернул ему тетрадку Кафс. — А ты его в бухгалтерию…
— А мне почём знать? — даже не икнул тот и попытался меня ещё и виноватым оставить. — Здесь все кому не лень ходят, а я вас вижу первый раз.
— Ну ты и мудак, Петрович, — только и смог выдавить я. — Там людям помощь нужна, а ты мне бумажки.
— У каждого своя работа, — крякнул тот и вразвалочку отправился в боксы.
Мы с Кафсом переглянулись, и он пожал плечами.
— Ладно, — протянул я тому руку. — Давай, помчал я дальше разбираться.
— Велосипед не забудь, — подколол меня Кафс, но как-то с грустным видом.
— Нет уж, буду сердце укреплять, — похлопал я себя кулаком по груди. — Пешими прогулками.
Кафс хмыкнул, отмахнулся рукой и быстрым шагом скрылся по очередным делам. И мне, собственно, предстояло то же самое.
К концу дня я уже не соображал ничего. Не спать двое суток — это, оказывается, просто. Но стоит замереть на мгновение, как глаза наливаются свинцом. В таком состоянии меня и застал Борода. Крайние на сегодня дела.
— Как будем город защищать? — спросил я после того, как Борода потряс меня за плечо.
— Для начала выспимся, — ухмыльнулся тот.
— Ты ещё меня сегодня жить не учил пока, ага, — с сарказмом в голосе произнёс я. — Чем быстрее с тобой обсудим, как и что делаем, тем быстрее я от вас спать уйду.
— Партизанить будем, — ответил он. — Собираем команды, группами по четыре. В каждую такую команду по четыре десятка, оптимальное число для засады. Вот так и будем нервы мотать всю дорогу. Тропы минировать, ловушки и засады ставить. Глядишь, сможем пару сотен из его толпы убрать. А потом только город под защитой держать.
— Уверен, что такая тактика сработает лучше? — спросил я. — Сомневаюсь, что они пешком пойдут. Мы дорогу здесь давно проложили, только кати.
— Ну я бы, к примеру, не рискнул, — пожал плечами Борода. — Дорога одна и наверняка перекрыта. А она перекрыта! — подчеркнул он. — Чтобы искать объезд, всё равно пешая разведка нужна, а это время. Проще поднять основные силы и выйти разом. Времени уйдёт ровно столько же, вот только техника целая останется. А как только встанут под стены, там можно и колонну по следам отправлять.
— Логично, — почесал я макушку. — Ладно, думаю, что ты прав. Сколько людей под это определить хочешь?
— Две сотни своих и по сотне от Линзы и Гарпуна, — тут же ответил Борода. — И оставляем их в тылу до подхода техники.
— Протянем мы столько? — задумался я. — Хотя и больше по лесу гуляли.
— А ты-то куда собрался? — удивился тот.
— Борода, ты здесь же будешь? — спросил я и, дождавшись кивка, продолжил. — Ну вот. И зачем здесь столько начальников? Я в поле пойду.
— Дело твоё, — махнул рукой он. — Ну всё, решили? Давай, по мелочам завтра отработаем.
Я молча кивнул, соглашаясь, и отправился домой. Наконец-то!
Вечер прошёл… а точнее, его не было. Я молча пожевал и уснул за столом. Настя растолкала меня и отправила в спальню. Вот и весь вечер.
Утром проснулся сам. Жена хотела дать мне ещё немного поспать, но я проснулся сразу же, как она подняла голову с подушки. Полчаса обнимашек ещё никому не повредили. Так что утро началось не сразу после пробуждения.
Живот у Насти был уже заметным, но это не мешало нам хулиганить. Надеюсь, с малышом не получится как в том анекдоте, когда после рождения сын подошёл к отцу и потыкал пальцами в лоб, а затем спросил: «Приятно тебе? Приятно?».
— Как у вас дела-то? — спросила она за завтраком. — Надолго домой, или опять улетишь?
— Не буду я за стенами отсиживаться, — упрямо сказал я. — Мой город, мне его и защищать.
— Так я и не упрашиваю, понимаю всё, — ответила жена, но голос всё равно остался грустным.
— Знаю, родная, за то и люблю тебя, — поцеловал я её, оторвавшись от еды. — Нужно сейчас партизанскую войну Царю навязать. Это сильно его ослабит. Так что придётся мне какое-то время по лесу побегать.
— А тебе только лес твой и подавай, — улыбнулась она. — Дай волю, поди, и от управления-то отказался бы, только по деревьям бы и лазил.
— Я что же, обезьяна, что ли? — картинно возмутился я. — Ни по каким деревьям я не лазил. Но лес свой знаю получше любого пришлого. Грех не воспользоваться таким.
— Сколько тебя не будет-то теперь? — вздохнула Настя. — Муж есть, а дома не бывает.
— Вот разберёмся с Царём, и всё, на пенсию уйду, — пообещал я с улыбкой. — Буду за грибами
