верхней ступени власти на нас затаили зуб эти длинношеие болотники. Поэтому встреча с ними могла перерасти в настоящую бойню.
Дни для передвижения выдались хорошие: штиль, солнце, теплый, чистый, без примеси выхлопных газов и химических заводов, ветерок, заливистое пение одиноких птиц, встречающихся в небольших рощицах, и колыхание высокой травы, над которой постоянно кружили шмели, пчелы и другие насекомые. Я невольно залюбовался природой. Такие великолепные, можно сказать, девственные просторы не могли не радовать неискушенного в таких делах человека. Это людям этого мира, возможно, приелась вся красота, открывающаяся везде, куда устремлялся взгляд, но я не мог не поблагодарить судьбу за то, что выпал шанс увидеть подобные вещи.
Мои товарищи изнывали от жары. Кольчуги, латы… В них находиться — словно оказаться запертым в консервной банке. Пот стекал по их вискам и заливал шею. «Да-а, еще неделя такого пути, и никто даже меча не сможет поднять, не то что сражаться в полную силу». Мне с этой проблемой было полегче. Нагрудная плита хоть и грела меня, но не так, как других, да и кожаные доспехи отводили достаточно тепла от моего, утомленного переездом, тела. Единственным, кому все оказалось нипочем, были наши наниматели. Они ехали в прохладных, специально сделанных для таких случаях повозках, распивали свои настойки на травах и, смеясь, рассказывали друг другу истории. Их беззаботность напрягала. Так ведет себя мельник, намоловший раньше срока муки, но не догадывающийся, что все мешки поточили крысы.
Подобным образом проходили остальные дни. Уже миновала неделя с того момента, как мы покинули Сквош. Никаких признаков планирующегося нападения не наблюдалось. Солнце пекло, птицы пели, воздух наполнял легкие свежим кислородом. Воины не снимали доспехи ни днем, ни ночью. Лея говорила, что до опасного участка мы еще не добрались, но и здесь следовало быть бдительными.
Ускакавшие вперед дозорные, сменившиеся в очередной раз после ночи, замелькали на горизонте маленькими точками, еле различимыми глазом. В то утро ко мне подъехал один из ветеранов и, осмотревшись, чтобы поблизости не было посторонних ушей, заговорил со мной, что случалось очень редко и только в крайних ситуациях.
— Послушай, Ивон, я тут покумекал с другими… Ты хороший воин и неплохо справляешься со своими обязанностями, так что если вдруг что, мы тебя в обиду не дадим. Однако бывает всякое. Если силы неравные будут, ты на землю ложись и жди, пока все закончится. Мы так часто делаем. Поэтому и живы-здоровы. А когда все закончится — мы тебя найдем. В этом нет ничего плохого. Своя-то жизнь завсегда ценнее будет…
— Посмотрим. Пока ничего крупного не попадалось, — прищурив глаз, ответил я.
— Ты это… посмотри. А мы уж господину Ло ответим за тебя. Скажем, что ты надежный человек. Глядишь, и в следующий раз призовет. Он человек слова, да и мы тоже. Пустыми обещаниями не кидаемся! Так что держись нас и не пропадешь — в живых всегда будешь оставаться. Мы подобное не раз проделывали. А господин Ло что? Он не воин. Заперся в своей телеге и ждет, когда все закончится. А когда вылезет — мы уже всегда на местах оказываемся. Ну, побранит он нас, да и забудет обо всем. Не каждый наемник пойдет к нему в заработки. Платит он мало, а путь для каравана всегда выбирает самый сложный, хотя и самый короткий. Нет, мы не настраиваем тебя против хозяина, просто говорим, как выжить. Нас немного, но с тобой будет больше. Новенькие мрут как мухи, а нам нужен отряд, знающий свое дело и не оглядывающийся по сторонам в поисках советов «что дальше делать» и «как поступить».
— Думаю, нет смысла рассказывать все достоинства того момента, когда я перейду на вашу сторону. Обещаю поразмыслить над твоими словами и принять единственно правильное решение!
— Надеюсь, оно будет положительное. Наше плодотворное сотрудничество поможет господину Ло наладить еще более тесное отношение с другими заказчиками. Он ценит верных и преданных людей.
— Всенепременно.
Толкнув коня в бока, я оторвался от собеседника и поскакал вперед, обдумывая его слова. «Мужичье… Им только в деревне коров пасти, а они в ветераны сопровождения выбились. Разве Лея или сам Ло ничего не видят? Думаю, видят, все видят, да только господин выбрал такой убийственный маршрут, что не каждый согласится сложить голову за такого хозяина».
Пришло то время, когда мы со дня на день должны были упереться в гору и повернуть налево, чтобы пройти между горой и Вековечным Лесом. Именно этого все и опасались. Я же совершенно не представлял, что может таиться в этих местах, поэтому хоть чаще обычного и осматривался по сторонам, но не нервничал и, тем более, не подавал никаких признаков внутреннего страха или смятения.
Это повторилось в одну из последующих ночей. До моей смены было еще далеко, и я решил вздремнуть под навесом телеги. День выдался жарким, а переход нудным. После сытного ужина хотелось спать, а мысли путались и никак не выстраивались в определенной последовательности. Я привычно сел в свой обустроенный угол и завешался ширмой (не люблю, когда на меня спящего кто-либо смотрит). Глаза закрывались сами собой, проваливая сознание в пустоту. Не в силах бороться с этим, я уснул.
Снилась наша квартира. Еще до войны. Как мы с отцом и братом делали ремонт. Потом появилась девушка… да, это была Мари. Странное дело, но она никогда не встречалась ни с моим отцом, ни с братом… Они сели на старенький диван и о чем-то долго разговаривали. Но вот она обратилась ко мне, хотя и не поворачивала голову в мою сторону. Ее слова были вначале еле слышны, потом становились все громче и громче и вот я стал разбирать смысл всего, что она произносила. Но вот ее голос… Он будто не принадлежал Мари. Казался чужим, таким незнакомым, словно я и не его слышал раньше, всего несколько раз… Когда же я, наконец, понял все то, что мне говорили, волосы на голове зашевелились и встали дыбом: «Фрол, милый, прошу тебя, помоги мне! Ты нужен мне! Умоляю! Я так больше не могу! Пожалуйста!..»
— Хозяин! — сказал мой отец, и я открыл глаза, пытаясь понять, к кому относились эти слова.
Резко сев, я взялся рукою за веки и помассировал их, пытаясь быстрее прийти в себя и запомнить каждую деталь в ежесекундно удаляющемся сне. Попахивало шизофренией. Одно и то же видение повторялось уже в третий раз. С такими симптомами прямая дорога к психиатру, а не в караванный конвой — неизвестно, что в следующий
