Ты же всегда боялся открытых пространств.
Я скосил глаза вверх и почесал голову. Надо же, наш Арвин агорафоб. Неудивительно, что он окочурился прямо на дороге. Вопрос об интимной связи как-то отпал сам собой — такой затюканный парнишка мог только слюни пускать в её сторону. Вот и сдружились они как два изгоя в этой семейке. Хотя бы некоторые вещи разъяснились.
— Ты только никому не говори, — я осмотрелся вокруг, будто нас могли подслушать и махнул ей рукой, чтобы нагнулась поближе, девушка послушалась, и я перегнулся через стол, будто случайно коснулся своей щекой её и дотянулся до самого ушка, вдыхая аромат свежего женского тела. — Ты такая пуся.
Она резко оттолкнула меня и отъехала назад на стуле.
— Дурак! Да что с тобой? Я пришла сказать, что тебя хотят отравить, а ты в игры свои играешься. Какая я тебе пуся?
— Шоколадная? — сказал я задумчиво, а потом. — Так, стой, в смысле отравить? Кто этот шельмец?
Она сердито поправила платье и ответила не сразу.
— Мартын.
— Мой брат? — я, конечно, знал, что у меня отбитая семейка, но вот что я сделал второму братцу? Оподливился-то Густав, и именно от него я ожидал мести. Никак не от молчаливого Мартына.
— Да, тебя отравят сегодня медленным ядом, вот, — она быстро достала из воздуха полупрозрачную бумагу с голубоватым узором.
Я не преминул включить зрение Агатоса и посмотрел на Кристину. Ничего не обычного — одна активная временная татуировка. Скорее всего, какая-то мелочь защитная. Странно. Неужели Ян хотел, чтобы она померла? Что-то не нравится мне, как тут чтили память погибших союзников. Всё больше гнильцой отдаёт, а благородный фасад так, для понтов.
— Что это?
— Чертёж против ядов, — она пододвинула его мне.
— А как ты узнала против какого?
— Этот почти против всех, — она для убедительности постучала по нему пальцу.
Ого. Я аккуратно подхватил подарок. Обычно у чертежей-антидотов была узкая направленность. Ларл иногда брал с собой такие, потому что знал конкретные яды, присущие выродкам. Это человек изгалялся в убийстве человека, а не природа.
Так вот, подобные вещицы крайне дорогие. Я бы сказал очень. И редкие.
— Где ты его достала? — спросил я, убирая чертёж в астральный карман.
— Дедушка перед отъездом дал, — она смущённо опустила глаза в стол. — Сказал пригодиться. Прав оказался.
— Спасибо большое, нет, правда, я серьёзно, — моя рука без задней мысли просто сжала её ладонь и сразу же отпустила. — А как ты узнала, что они хотят меня убить?
— Подслушала вчера разговор. Мартын очень опасен, Арвин.
Я не стал её поправлять, но она и сама поняла, что опять по привычке назвала его старым именем. Ничего, скоро все тут привыкнут.
— Не бойся, я всё улажу.
— Ты не понимаешь после того, как он узнал, что ты хочешь возглавить род, то сразу же вышел из себя.
— Да? — я приподнял бровь. — А я думал ему вообще всё равно, что происходит.
— Нет же, он совсем другой человек. Ты что совсем ничего не помнишь? — она сочувственно искала глазами хотя бы искорку старого Арвина, я просто помотал головой. — Ох, ну и дела. В общем, он на людях всегда такой сдержанный, подражает отцу.
— А тот такой же? — перебил я торопливую речь девушки.
Та кивнула.
— Он расслабляется только при дяде Матвее.
— Вот оно что, — я задумчиво погладил подбородок. — Ну, что там дальше с братцем-то?
— Мартын честолюбив. У него большие связи не только в Аркании, и много кто ему должен.
— Хм.
— Не связывайся с ним Гордей.
— Поздно, Кристи, я как бы уже, — улыбнувшись, я развёл руками. — Да не переживай ты так, разрулим.
— Нет, ты, правда, совсем другой, — глаза у неё округлились.
— Ох, уж эта слава, — я картинно прислонил ладонь ко лбу.
Она впервые улыбнулась за всё время.
— Раньше ты не шутил, — быстро спрятав губы в замок, сказала она.
— То ли ещё будет, Пуся.
— Не называй меня так! Всё, я пошла, а то нас заметят. Запомни — сегодня за ужином всё случится, не забудь.
Я ей послал воздушный поцелуй, когда она покидала комнату. Та закатила глаза. Пока она не скрылась, я громко прокричал вслед через дверь, зная, что она услышит.
— Спасибо!
Когда она ушла, я, наконец, прорыгался. Этикет, мать его. Став чистеньким, свежим и хорошо пахнущим, вернулся в выделенную мне комнату и переоделся. Слава богам, нормальная одежда. Правда, больше домашняя — шаровары и свободная рубаха. На выход были другие наряды — я успел залезть в гардероб и оценить.
С внешним видом проблем не будет. Служанка проводила меня в трапезную, где я немного перекусил — не хотел нажираться, да и в тюрьме нормально кормили. Навернул лёгкого супца с котлетами и овощей — в основном помидорки. Обожаю помидоры.
Время тянулось медленно — сейчас только миновал обед. Потчевать ядовитым пойлом будут лишь вечером — надо чем-то себя занять. Чем-то — это, естественно, тренировками. Мои руки уже огрубели — мозоли затвердели и теперь можно не беспокоиться за хват.
Я накинул кожаные коричневые штаны, короткие удобные сапоги со шнуровкой и светлый верх в виде молочной рубашки. В такой кожа дышала. Повертелся, попрыгал, поприседал — всё отлично сидело и не стесняло движений.
— Вы куда? — с подозрением спросил дворецкий.
— На площадку хочу потренироваться.
— Я думал, вам требуется отдых после заключения, — удивился слуга. — Не стоит так надрываться. Ещё заболеете.
— Так, давай сразу уясним, — выставил вперёд руку, останавливая его напутствия. — Я говорю — ты делаешь. Что и как, тебя не касается. Просто выполняй свою работу.
— Мне было приказано следить за вашим здоровьем.
— Без сопливых справлюсь. Хочешь помочь — достань мне денег и чертежей из семейной кладовой.
— Увы, первое невозможно. Его благородие запретили давать вам арканумы, но насчёт чертежей распоряжений не было. Я что-нибудь придумаю.
— Ну вот, — я довольно стукнул его по плечу. — Напомни как там тебя?
— Калеб.
— Отлично, Калеб — иди выполняй, не убегу я. Тут столько охраны. Без тебя справятся.
Не хватало, чтобы ещё этот долговязый придурок ходил за мной, кормил с ложечки или протягивал сопливчик. Это ж стыд какой — меня мужики засмеют.
Я спустился по деревянной лестнице вниз. В этих теремах можно было заблудиться. Столько ответвлений, мрак просто. В тюрьме я прочитал несколько книжек и понял, почему тут все помешаны на этом материале. Ресурсы-то ограничены. Древесина — дорогая штука и такое количество построек, да ещё и больших, говорило о чрезвычайном богатстве рода.
Новые территории постепенно отвоёвывались человечеством и осваивались. Погибшая земля медленно, с помощью восстанавливающих заклинаний
