командирских планах. А пока лишь оглянусь грозно и оценю локацию.
— Воняет, — нашла время для подражания Ива. А давно ли сама месила говна по зонам. Фрау солидарно кивнула.
— Отставить, — рыкнул я тихо. — Кому не нравится, понравится. Вопросы?
Помотали отрицательно головами и переключились на оценку окружения. Помещение, в которое попали, оптимизма не внушало. Сумрачный зал, освещенный подвешенной к потолку керосинкой, шесть столов, сколоченных надежно и без изысков, табуретки, лавки вразнобой и барная стойка затрапезного вида, за которой расположился меланхоличный корчмарь — тучный плешивый мужчинка в кожаном фартуке поверх спортивного костюма. Прикид спорный, но колоритный. За одном из столов восседала компания из четырех цивилов и двоих легионеров — ели, пили, радовались жизни. Приход смены проигнорировали, отдавая внимание тосту, что задвинул сипай:
— Свободные адхары!
— Свободные адхары! — подхватил нетрезвый хор.
Вопросов более не имею. Вторая когорта верна избранному пути — отряд, столовавшийся при общине, обозначил позиции. Хуже другое — местный люд разделял идеи мятежа, прям сильно разделял, судя по блестевшим глазам и разгоряченным лицам. А бухло — лишь идейное топливо.
Корчмарь неторопливо кивнул, стоило смене приблизиться. Оглядел помятых, пыльных бойцов и расщедрился на вопрос:
— С дороги?
— Пилигримы, — решил перехватить инициативу Замес. Наверное, искренне полагает, что на меня люди реагируют неправильно. Пусть.
— Уважаю, — веско сказал хозяин. Пусть будет хозяин — вид у гражданина деловой и основательный. Только фартук дебильный, но то мелочи. — Жрать хотите?
— И пить, — качнулся вперед тощий. — Пить хочется.
— У тебя че-то с лицом, — пухляш обвел пальцем анфас.
— Упал, — нахмурился тощий. И зачем-то пояснил: — На асфальт.
— Случается, — согласился местный.
— Свободные адхары! — грянуло в углу.
— Седайте, где хотите, — благосклонно кивнул мужчина. — Щас справим заказ.
И утопал в соседнюю комнату — за качнувшейся ширмой мелькнули отблески очага и тусклый блеск посуды. Напахнуло луком и чем-то прогорклым. Фрау поморщилась.
— Нос не воротим. Выглядим дружелюбно, — намекнул я, присаживаясь. Табурет покачнулся. На затертой столешнице темнело непонятное пятно, въевшееся на века. Аутентично, надо отметить — на четвертинку звездочки.
— Эй, пришлые! — окликнули соседи. Легионер помахал кружкой. — Свободные адхары.
— Но пасаран, — согласился я, показывая большой палец. — Адхары народу.
— Во-о-о, — тостующий широко улыбнулся. — Правильные цивилы.
— Отступники? — тихо спросила Ива, отворачивая голову.
Вопрос риторический — можно не отвечать. Тем более прибыл хозяин с подносом снеди и кувшином, из которого пахло кислинкой. На тарелках жаркое из неопределенного мяса и лепешки — пахнет на удивление прилично.
— Что в кувшине? -спросил я во избежание.
— Бражка, — удивился мужчина. — Пейте смело, еще никто не подох.
— А мясо? — расщедрилась на вопрос Фрау, придирчиво изучая тарелку.
— Еще с утра бегало, — понимающе ответил корчмарь. — Кроликов держим. Затратно, конечно, но перед легионом не стыдно. Сытый сипай — есть хорошо.
— Верим, — дипломатично согласился Замес.
— Тогда с вас десяточка на две «эмки».
Рассчитались без вопросов — первые контакты важны, лучше не чиниться, держа правильный образ. Мы ходоки — рады пище насущной и крыше. От нас благодарность и пустячные вопросы. В идеальном мире контакт Гниша сидел бы за соседним столиком и терпеливо ждал, но Ось не любит очевидность.
— У Фрау лучше, — подкинул тему тощий, заглатывая кусок. Хотя сам молотил в темпе конвейера. Но прогиб кулинар зачла -улыбнулась скромно и похлопала костлявого по плечу. Глядишь и лишней порцией одарит.
Я хлебнул бражки, прочувствовал послевкусие и кашлянул. Затем махнул хозяину, обозначая интерес:
— Еще кувшин. И у меня вопрос.
Пухляш не торопясь сходил на кухню, заученными до автоматизма движениями выставил тару и сложил ручонки на пузе — приготовился внимать. На лице почти безмятежность — мы правильные клиенты, нам можно верить.
— Человечка ищу. Слышал к вашей общине примкнул, — Подход топорный, но мне не хочется затягивать. Я и так могу Гнишу расписать все местные красоты. Типа гнездо мятежников и все такое. Под настроение даже краски сгущу, пусть обосрется. Хотя есть подозрение, что Гниш и кирпич переварит, не подавится.
— Проблемный? Человечек-то? — насторожился корчмарь. — У нас хорошая община.
— Не, должны ему, — отмахнулся я. Показал на Крысу: — Вот она должна.
Мелкая поперхнулась, и тощий заботливо похлопал ее по спине.
— Говорю же, отдам. Едреный корень. Отдам. Че напоминать-то, — выдала девушка обиженно. Покосилась на довольного Шеста: — Еще раз хлопнешь, руку к херам отгрызу.
— Легион бдит, — напомнил хозяин. Но тревожности в нем поубавилось. Вот и славно. — Имя у человечка есть?
— Школяр.
— А, ну да, — непонятно выдохнул пухляш. — Школяр… Ну да, Школяр. Щас, погодите.
Он побрел к стойке. Спектакль на любителя, если что. Не умеет человече маскировать намерение, не обучен. Хотя реакция странная — если только контакт не успел по-крупному накосячить в общине.
— Собрались, — прошипел я, натягивая улыбку.
— А что? -успела спросить Ива.
— Фортовые! — заорал корчмарь и проворно обрушился за стойку.
Так и есть, агент уже давно не агент, а откровенное палево. Простая работенка, да? Плюс один в копилку Гниша. На столь резкие вводные трудно реагировать адекватно, но я честно попробовал -развел руками, приподнимаясь:
— Да сколько уже повторять, пилигримы…
Возможно, ситуацию, которую любой инструктор счел бы серьезным залетом, удалось бы сгладить, но для подвыпивших аборигенов, почуявших запах свободы, слово «фортовый» несло сугубо негативный смысл, сдобренный посылом к действию. Один из цивилов дернул с пояса пистоль и с криком разрядил в нашу сторону.
Удивились все, включая легионеров. А я успел подхватить Фрау, которую развернуло к стене. По ладони
