вильнула за мной. Нет, нет, все не может так закончиться. Острие пробило шкуру, пригвоздив меня к стенке сарая. Стрела вошло ровно в грудь. Я умираю?
* * *
— Вы припозднились, жрица, — с раздражением сказала целительница. Она отбросила лопату и утерла лоб грязной рукой. — Колдун уже давно ушел! Не зря говорят, что жрецы огня хороши только в тушении пожара в кишках вином.
— Не юродствуй, — взревел жрец, стоящий рядом с женщиной в красном плаще. Ее глаза закрывала красная повязка.
Десяток жрецов в белых одеждах прибыли, когда деревенские закончили хоронить павших. Уродливых овец переловили и сожгли. Жрецы тут же принялись бросать в догорающий костер черный порошок, заставив его взвиться с новой силой.
— Я вижу твою боль, дитя, — жрица коснулась деревянной маски. Целительница с отвращением отбросила ее руку. — Она сейчас пирует вместе с королями зверей.
— Пошла на толстый уд, сука, — только и сказала целительница. — Мы уходим.
— Ведьмачка и… жрица посмотрела Филиппа, что держал в руках мохнатый комок. — Две мерзких твари.
Маг с вызовом посмотрел на нее. Грета сместилась чуть вбок, ложа руку на рукоять клинка. Охотники остановились. Мечи покинули ножны, наполняя воздух предвкушающим кровь шорохом металла по коже.
— Ты слишком много болтаешь для той, кто явился последним, — сплюнул маг.
— Знай свое место, подделка альвов, — старый жрец крутанул посох, брызнувший искрами.
— Пойдем, — сказала жрица. — Колдун не должен далеко уйти.
Спустя два часа пути, жрецы прибыли в деревню. Жрица сразу же направилась к большому амбару. Из темного проема смердело мертвечиной. Один из адептов стукнул посохом, заставив дерево ярко светиться.
— Отец палящий, что это?
Почти все пространство сарая занимала огромная туша упырихи. Ее живот был разорван. Вповалку лежали перебитые упыри и моровые.
— Он переродился, — заскрипела зубами жрица. — Он умен, искусен, владеет тайными знаниями. Вы же видели, как он оживил крестьян? Одним заклинанием почти два десятка поднял.
— И что делать?
— Сожжем здесь все, — приказала жрица. — Огонь все очистит. А с колдуном разберется кто-нибудь другой.
День спустя.
— Вот и все, — Филипп воткнул в земляной холмик белый цветок. — Спасибо за все, бес.
Филипп быстро провел ножом по ладони. Из раны капнуло несколько белых, как молоко, капель крови. Грета вскочила на пегую лошадку. Маг бросил последний взгляд на могилу существа, что он мог бы назвать своим первым и единственным другом, и побежал за ведьмачкой. Почти сразу за ними из ворот выехала телега.
До города не проводите? — закричала Аглая вслед ведьмачке. — Поможете бедной вдове?
Конец первой арки.
Пробуждение родословной альвов: 4 из 100
Щекотно. Я зафыркал. Да прекратите меня щекотать. Я открыл глаза. Темно. И тесно. Пахнет теплой землей. Черт дери, я же под землей. На мгновение меня охватил испуг, но потом я понял, что без проблем могу обходиться без воздуха. Макушка по-прежнему невыносимо чесалась.
Я заворочался, пытаясь освободить руку, чтобы утолить невыносимый зуд. Через некоторое время мне удалось высвободить кисть. С выпущенными когтями дело пошло куда быстрее.
— Фыргх! — я выскочил наружу, продравшись через корневище травы.
Солнышко грело. Птички мило ворковали на раскидистой яблони, забранной нежно-розовыми цветками и зеленой листвой. Возле дерева стояла табуретка. На табуретке стояла девушка. Она держала в руке петлю. Веревка шла к ветке. Я сразу оценил длину веревки и расстояние от ветки до земли.
— Давай же, — я с наслаждением чесался, пока девушка не надела петля на шею. — Ты же узел даже нормально не завязала, дуреха.
Так, а это что? Я потрогал пальцами тонкий вырост между рожек. Погодите как? Я притянул отросток, поднося к глазам. Цветок? У меня на башке вырос цветок? Я попытался вырвать его, но он будто пустил корни внутрь головы. Ощущение, словно мозги пытаешься наружу вытянуть. Я попробовал оторвать его, но тело пронзила волна острой боли.
— Ай! — девка наконец решилась прыгнуть.
Она упала на колени, а веревка соскользнула, оставив на шее и подбородке красный след. Я посмотрел на ее лицо и содрогнулся. Ох, теперь понятно, почему она решила повеситься. Про такую даже не скажешь, что она дурнушка. Ей будто приложили по морде чугунной сковородой — все лицо сплюснуто, только глаза навыкат, как у лягушки. Ух, страшна же.
— Не могу так больше, — заревела девка, отчего ее глаза еще больше выпучились. — Хоть морочь, хоть черт, погубите душу, только дайте жениха!
Вам предложена сделка.
Чего? Я посмотрел на надпись. Ничего не понятно, но очень интересно. А что за награда? Зачем мне душа этой уродины? Хм, но может будет нелишней.
— Душу отдашь, говоришь? — я появился перед девушкой.
— Ваааа! — завизжала она и вскочила.
Только далеко убежать ей не удалось. Запнувшись об табурет, она сложилась пополам, уткнувшись лицом в траву. Я отвесил ей пенделя, не знаю зачем, просто она вызывала у меня раздражение.
— Душу предлагала за жениха? — страшно зарычал я. — Так согласна или нет на сделку!?
— Согласна, только не убивай! — пролепетала дуреха.
Вы приняли контракт. Исполните желание просящего и получите его душу. Полученная душа усилит ваши природные свойства.
Не стало шибко понятней. Девка смотрела на меня с испугом. Вскарабкавшись на ее плечо, я огляделся. Ого, тут целый сад развели. Точно! Меня же подстрелила рыжая! А следом похоронили, выходит… Но никакого сада я возле деревни не помнил. Сколько лет нужно, чтобы такие яблони вымахали? Пятнадцать-двадцать?
— Рассказывай, — велел я. — Что за жених нужен? И чья будешь?
— Я Зира, дочка купца Савелия Толстяка, — ответила девушка.
Так, купец Савелий. Это же тот, кого я заставил со свиньями целоваться? Значит, прошло не так уж много времени. Хотя как сказать… Девке на вид за двадцать годков. Долго же я под землей валялся.
— Савву хочу, сына Яна Кузнеца, — с жаром произнесла Зира. — Он такой… Такой! Красивый, умелый, все девки в деревне за него выйти хотят!
— Будет тебе кузнецов сын, — пообещал я. — Так, давай на улицу.
— Я удавлюсь, если жениха не найду, — сказала девушка. — Если до зимы не выйду, меня на смотр повезут. Как представлю, что на телегу посадят и повезут, как скотину…
Я промолчал. Мы с ней договорились на любого жениха, уж кого-нибудь найду. Меня больше интересовало, что случилось за время моего сна.
Деревня разрослась. Почти на пять десятков домов. Здесь стоял скорее маленький город с пятью улицами, трактиром, площадью и сторожевой башней. Я задрал голову, осматривая каменную башню, сложенную из светлого известняка. Под круглой крыше стоял парень, скучающе поглядывая в сторону леса. От башни шел двухметровый каменный забор с узкой
