год! А то и больше.
Тут же добавил Виталий: — Но действовать они начали только недавно, с отправки мегалодонов на торговые пути. Это была первая фаза их плана. Затем они хотели обезглавить руководство города и позволить Каину захватить его, чтобы создать очаг напряжения на Дальнем Востоке и лишить Империю Тихоокеанского флота.
— Тогда на каком этапе они сейчас? — задумчиво я посмотрел на карту.
— На запасном. В случае, если все попытки взять город или ослабить его аристократию провалятся, то они напрявят силы на усиление блокады. А затем примутся за всё побережье Приморья. В таком случае главной целью будет Тихоокеанский флот, — сказал Антон.
— Значит, они хотят выманить наш флот и уничтожить его с помощью шторма и мегалодонов, — я ухмыльнулся. — Вот только пока я жив, этого сделать у них не получится.
Я размял руку. И чисто для проверки, поднял красный карандаш в воздух телекинезом.
Псионика понемногу возвращалась ко мне. Пока только наполовину, но это уже было лучше, чем ничего.
— Именно поэтому они сегодня поставили всё на зеро, чтобы убрать тебя.
— Поставили, но проиграли. А значит, пришло время для сокрушительного ответного удара, — я с помощью телекинеза поставил карандашом точку в Восточном море. — Каин ждёт нас, так что легко не будет. Поэтому мы должны быть предельно готовы!
После совета, я отправился к Кацураги. Его, разумеется, освободили сразу после моего разговора с Антоном Леопардичем.
Он был спокоен. Сосредоточен. И сразу после освобождения приступил к активной работе, к которой запряг и Лизу.
Мы с ним коротко поговорили.
Я убедился, что с ним и Лизой всё в порядке. Затем получил список специалистов, оборудования и ингредиентов, которые нужны чтобы лаборатория вышла на полную мощность, и отправился домой. Список я предварительно через тайговца отправил Мошкарёву.
Всё было схвачено.
В особняке Амурских, в котором я плотно обосновался, теперь появилась частая гостья — Татьяна.
Она каждый день приезжала, чтобы обсудить с Ириной все детали грядущей свадьбы. Разумеется, Лена тоже не оставалась в стороне. Так что их щебетание, которое иногда перерастало в жаркие споры между Леной и тихой Таней, стало фоновым звуком.
Во всём остальном наступило затишье.
Воспользовавшись спокойными деньками, я отнёс макры из сердца Арчибальда Макару. На осмотр.
И его вердикт был однозначен — опасно, применимо исключительно в качестве боевых элементов. Например, для сердечника сильной бомбы.
А вот для промышленности или целительского артефакта недопустимо.
Так что я просто передал эти три макра артефакторам Косаткина, чтобы они сделали из них что-нибудь убойное.
А через несколько дней состоялся новый суд. На этот раз над теми, кто пытался меня дискредитировать и заманить в ловушку.
Эскулап и Махаон Петуховы, Юрий Каланский были приговорены к лишению всех регалий, аристократического статуса и отправкой в штрафные ликвидационные команды.
Им вменялось сотрудничество с иностранной разведкой и врагом Империи — Каином. А за такое либо смерть, либо пожизненное проливание крови на благо Империи.
Теперь они будут заходить на нижние уровни Изнанки, чтобы уничтожать смертельно опасных монстров и поддерживать работу застав.
Род Каланских по праву возглавил сын барона Юрия Каланского. При всяческой поддержке Аристарха. Но я не думаю, что у этого клана отныне есть будущее.
Пусть у них оставался капитал и компании. Но мало кто согласиться работать с родом, чьи члены запятнали себя государственной изменой.
А все задолженности Кальмаровых перед Каланскими банально списали. Причём сделал это Аристарх, взамен на то, что я не буду додавливать их клан. Хоть Антон Леопардич и предлагал.
У Петуховых к власти пришла какая-то побочная ветвь рода. Они глубоко раскаялись, присягнули Императору вновь, и пообещали всецелую бесплатную поддержку жандармерии и ДКРУ до конца кризиса.
Неплохо. Бесплатные целители всегда к месту.
А вот последняя проблема была сложнее. Четвёртая супруга князя Андрея Амурского — Фиона.
Она рьяно любила своего супруга, который был на несколько десятков лет старше. И горела желанием мне отомстить, за то что я его «искалечил».
Её никто обвинить в измене не мог. Потому как это бросало тень на весь клан Амурских, что было недопустимо в том числе и для меня.
Но вот пожизненную ссылку в далёкое имение она заслужила.
А заодно Виталий провёл полномасштабную проверку в рядах клана, выявляя всех недовольных. И несколько потенциальных заговорщиков точно так же были изолированы.
В остальном всё это время велась полномасштабная подготовка.
Каждый день я выходил на Изнанку и тренировался со своим отрядом.
Заодно я с остальными офицерами подобрал ему название — «Цитадель». На стяге отряда была изображеная массивная белая башня на фоне тьмы и молний. Как олицетворение Владивостока, стоящего в эпицентре бури.
В официальных документах мы причислялись к гарнизону города, как гвардейское подразделение. Так что вскоре даже получили серую, незаметную в Туманной Долине форму, с нашивками в виде эмблемы «Цитадели».
Каждый день в состав отряда вливались новые бойцы, присланные кланами. Так что численность «Цитадели» по итогу дошла до сотни человек.
Пришлось устанавливать военную иерархию на манер ЧВК. Благо, что специалисты имелись.
Так, Хельг стал моей правой рукой в управлении «Цитаделью», а Святобор левой. Они же руководили и тренировали «Цитадель» в моё отсутствие.
Но тихие дни закончилось, когда ко мне пришли специалисты из ДКРУ с письмом от Антона.
« Готов».
Я сразу же поехал в порт.
Лампа уже ждал меня. Он всю неделю был готов в любой момент сорваться в море.
Но приехал я не из-за него, а из-за связанного по рукам человека, со светонепроницаемым мешком на голове.
Абасов — повелитель теней и крови, а также наёмник из клана Мегалодоновых. Я поймал его, когда он пытался убить меня через князя Андрея Амурского.
Абасов мелко подрагивал от страха. Явно ничего не понимал и даже не слышал шум прибоя, из-за наложенного на мешок заклинания тишины.
Начиная с заключения время его хорошо обрабатывали, чтобы добиться полной покорности. И когда он был готов и заранее согласен на любую работу, его передали мне.
В порту нас уже ждал гордый боевой корабль. Точнее — его иллюзия, которой прикрылся Победоносный.
Мы взошли на борт и уже в трюме сорвали с Абасова мешок.
Он в ужасе посмотрел на наши лица. Я, Лампа и двое контрразведчиков, стоящих по бокам. В полутьме трюма мы выглядели зловеще.
— Знаешь, где мы находимся? — спросил я.
— Добрый господин! — он тут же собирался кинуться в ноги, но крепкая рука контрразведчика рывком подняла
