Я не знаю, какие процессы происходили в этой, такой изящной с виду, звериной головке с выразительными большими глазами, но гивера, похоже, сочла меня за своего. И, включив меня в свою стаю, обязалась, по какому-то своему, звериному, кодексу, защищать от внешних агрессоров. То, что она могла считать меня своей добычей, как-то не пришло в мою голову. Слава богу, что не пришло.
Илона снова опустила руку с пистолетом, но не вышла из комнаты, с ужасом наблюдая, как я, не торопясь, поднялся на кровати, сел. Гивера спокойно перебазировалась с моей груди на колени. Потом приподнялась и обнюхала мой нос.
«Не откусила, слава богу», — подумал я, вспоминая несколько рядов голубых зубов и робко пытаясь погладить шелковистую шерстку.
Гивера без претензий приняла мою жалкую ласку, но не переставала поглядывать на остолбеневшую Илону.
— Это же бред! — наконец простонала та.
— Ты бы не раздражала Маню, а позаботилась, чтобы на завтрак побольше мяса было! — с невозмутимым видом заметил я, уже смелее поглаживая зверька и оглядывая комнату. Ага, в боку клетки зияла конкретная дыра.
— Как же ты металл прогрызла, золотце? — спросил я Маню. — И где я теперь буду тебя содержать?
Маня презрительно фыркнула.
— Может, завтрак будет лучше сюда принести? — Я неторопливо встал. Гивера спокойно спрыгнула с колен и пошла, обнюхивая пол по периметру комнаты. — Илона, у вас есть листовой металл, что-то такое, чтобы двери прикрыть? И — хватит на мои трусы пялиться, я стесняюсь!
Илона, не сводя глаз со зверька, а совсем не с меня, попятилась в коридор.
— Мясо будет, а металл надо у Круса спросить…
Когда она исчезла, закрыв за собой дверь, я подошел к клетке, все еще поглядывая на исследующую комнату гиверу. Прутья имели вид, словно их перепилили бензопилой. Пол возле клетки усеивала металлическая стружка. Да, надо было крепко спать, чтобы не услышать скрежет, сопровождающий такую работу… Блин, да это же пила-болгарка какая-то!
Когда я, одевшись и даже прикрепив на всякий случай свою старую поношенную кепку-бейсболку хлястиком к ремню джинсов, пошел к дверям, Маня непринужденно поковыляла за мной. Ничто сейчас не выдавало в ней того страшного зверя, каковым она являлась, по словам знающих людей. Ну и по виденным мной зубам.
— Значит, так, — наклонился я к поблескивающему глазами созданию, — есть можно только то, что я тебе даю, понятно?
Маня неопределенно фыркнула. «Все же, — я так надеялся, — гиверы не такие уж монстры, как их описывают. Вон на летучих мышей на Земле что только не наговаривали! Может, и здесь, на Гее, местная гиверофобия?»
Илона встретила нас в столовой хмурым и озабоченным видом.
— Надеюсь, это не мы с Маней виноваты? — начал было я, но девушка меня перебила:
— Охоту придется отложить.
— Скажите, это нужно только королеве?
— Нет, от этого зависит жизнь еще одной женщины.
Диалог друзей
— Это как? — с подозрением спросил я, чувствуя, однако, некоторое внутреннее облегчение: ну не хотелось мне ковылять по коряжистым лесам, да еще тащить на себе тяжелую железяку, обычно называемую «ружьем». — Ты считаешь, что моя нога…
— Твоя нога тут ни при чем, — Илона говорила вроде бы мне, но я видел, что ее мысли довольно далеко отсюда. — Думаю, чтобы стрелять из окна автомобиля, тебе сильно напрягать ее не придется.
Мое внутреннее облегчение моментально сменилось сожалением: такой вариант охоты я рассмотрел бы с удовольствием…
— Мне придется уехать. — Илона немного наклонила голову. — Извини, что не могу уделить тебе внимание.
Я подковылял к девушке, заглянул ей в лицо. Она быстро взглянула на меня и отвела глаза.
— Я могу помочь?
— С чего ты взял…
— Ты хмуришься, ты закусываешь губу, ты поглядываешь на меня так, словно хочешь что-то сказать, но что-то тебе мешает… Это вопрос этики?
Илона упрямо мотнула головой и, ловко обогнув меня, стала ставить на стол тарелки.
— Что ж, — я плюхнулся на стул, который, к сожалению, не был таким мягким, как бы мне хотелось, — тогда давай завтракать, и предоставь мне чувствовать себя неблагодарной свиньей, которой, кроме как жрать, и доверить-то больше ничего нельзя.
Илона резко повернулась, стукнув кофейником о стол, ее губы уже искривились для резкой реплики, но она взглянула на меня и уселась за стол. Молча.
Маня, усевшаяся рядом с моим стулом, напротив, что-то тихо протявкала.
Я пожал плечами и кинул кусок колбасы гивере.
— Ладно, — Илона налила себе кофе, хлебнула, обожглась и, видимо, совсем расстроилась. — Дурацкий день!
Я ждал продолжения.
Маня тоже ждала, только она ждала продолжения колбасы.
— Ты можешь помочь. Только это должно оставаться между нами.
Я кинул Мане продолжение.
— У нашей семьи есть обязательства перед одним человеком. Его зовут Ангел Зоровиц, и… — Илона помедлила, — он лидер местных контрабандистов. И он — человек, не один раз оказывавший нам с папой серьезные услуги.
Я понимающе покачал головой.
— Типа криминальный авторитет?
— Нет, типа «спаситель городка»: благодаря ему многие местные ребята имеют работу. Здесь, на Дороге, контрабанда — практически обыденная работа, если только вы — не таможня закрытого мира. А Ангел порядком насолил многим таможням. Теперь ему нужно срочно провезти кое-что в другой мир, где он сам поджидает посылку, но для этого необходим человек никаким образом с Братством не связанный. И необходим быстро.
— Прости, с кем?
— С Братством Контрабандистов.
Я с удовольствием прожевал кусочек колбасы и пожалел, что так много скормил ее Мане.
— Ты хочешь сказать, что… я?
Илона нагнулась над столом и взяла меня за руку. Я чуть было не увернулся, но вовремя остановил себя, хотя дернулся заметно. Илона не подала виду, что заметила мою судорогу.
— Я бы сама это сделала, но мой статус не позволяет, и, — она сжала мои пальцы, — я не Проходимец, и других Проходимцев у меня под рукой не имеется. С другой стороны, я не могу ничего требовать от тебя, да и просить тоже.
Я понял, что могу просидеть вот так, с рукой в ее руке, сколько угодно. И зачем она это делает? Я имею в виду манипуляцию моим сознанием через тактильное воздействие.
— Это опасно?
Илона пристально посмотрела мне в глаза.
— Нет. Практически нет.
— Это надолго?
— Самое большее — сутки.
— Это для тебя важно?
Она молчала. Все было понятно.
— Я берусь.
