– Как это?
– После семи вход закрывают в связи с особым положением. Вы пока машины поставите да до ворот доберетесь – точно не пустят. А в темноте под стеной всякое может случиться, особенно если ночевать негде. Крысятник там страшный. Так что вам бы до утра переждать где-нибудь, а там уже и ехать.
– Переждать?
– Тут по долине и на холмах полно стоянок. Многие заняты, но и свободных мест хватает. Народ, конечно, там тоже всякий встречается, так что по сторонам смотрите.
– Так и сделаем. Мириам, поехали.
– Вы только парням моим не говорите, где остановитесь. А то пойдут ночью в гости проситься, да и пострадают.
– Сами виноваты будут!
– Оно ясно, но!.. Везет тебе, вот что я скажу. Такую девушку оторвать, это же любому мужику завидно.
Мириам прыснула, а Би молча покачала головой:
– Мириам, идите в машину.
Гвардейцы возвращались от грузовиков, переговариваясь между собой, и от их взглядов по телу Мириам бежали мурашки. Стараясь не встречаться с ними глазами, она подтолкнула Таню в спину и пошла к своей машине, окруженная детьми. Би смотрела ей вслед, держа руку на игольнике.
– Да что ты в самом деле? – спросил сержант. – Не съедят же они ее, честное слово. Шутят просто.
– Я шуток не понимаю.
– Эй, тунеядцы, а ну по своим постам! Проверка закончена! – Сержант выпрямился, поправляя ремень игольника. – Слышали, что я сказал? Бегом!
Гвардейцы подчинились приказу мгновенно. Видимо, кое-какая выучка у них все же была. Сержант обернулся к Би:
– Ты это… не нужно так. У нас не пустыня тут и не все сплошь убийцы и насильники. Не стоит за глупости в людей стрелять.
– А разве я стреляю?
– Ты бы свои глаза видела бешеные. Ежели бы девку сейчас по заднице хлопнули, ты бы шмальнула, да? А потом что? Весь пост покрошила бы?
– За руками следить надо, – медленно сказала Би.
– Надо, кто же спорит? Только не так, мы же не дикие.
– Ты всем приезжим лекции читаешь, сержант?
– Нет, только девицам посимпатичнее. – Клив рассмеялся. – Ладно, езжай, а то и правда меня пристрелишь, а потом жалеть будешь.
– Не пристрелю. Спасибо за новости. – Би запрыгнула в кабину. – Берегите себя, рейдеры рядом.
– Да уж, бережем так, что дальше некуда. Скоро совсем все за стены спрячемся и выглядывать не будем.
– А все поместятся?
– Так в том-то и вопрос.
Их прервал грохот. Над дорогой на небольшой высоте в сторону Хокса пронесся стреловидный силуэт. Звуковой удар был таким сильным, что железо сторожки еще некоторое время гудело ему в ответ.
– А вот и барон, – сказал сержант. – С облета вернулся. Сейчас опять кого-то повесят.
– У барона есть джет? – спросила Би.
– А ты не знала? Это же Красный Ястреб. Так прозвали барона нашего. Его стоит бояться, я тебе скажу.
– Верю, – проговорила Би. – Особенно теперь.
Хокс не изменился.
Мириам запомнила его почти таким же. Блеск металла, белые росчерки улиц, дома в два и даже три этажа, теснящиеся на верхушках двух холмов, тонкие шпили ветряных вышек, увенчанные яркими красными пропеллерами, нагромождение больших и маленьких коробок, которые даже невозможно сосчитать, разбегающееся вокруг светлых пятен площадей. Они смотрели на Хокс издалека, от самого въезда в долину, и видели только часть его, окруженную серыми бетонными стенами и аккуратными стоянками множества каров. Снаружи, за стенами города, дома стояли реже, а по долине расползались оросительные каналы и квадраты возделанных полей. Люди на улицах казались разноцветными точками, а на самом высоком шпиле, тонкой ажурной башне, возвышавшейся на правом холме, билось красное знамя Хокса.
– Ух ты! – выдохнул Рок.
– Какой маленький, – неожиданно сказала Би, удивив Мириам.
Хокс казался ей огромным, даже несмотря на воспоминания о покинутом древнем городе.
– Да, если только сравнивать с крепостями, – отозвался Кейн. – Но для самостоятельного города он довольно велик.
– Наверное. Тебе разве можно заходить в города, монах?
– Да, конечно. Кто мог мне запретить? Добрый стражник, которого ты так напугала, сказал об этом прямо.
– Я его не пугала.
– А по мне, он был напуган, хотя и неплохо скрыл это. Так струхнул, что даже забыл нас ограбить.
– Ограбить?
– Привилегией постов, окружающих горы, являются поборы, которыми они обкладывают приезжих. Ты не знала?
– Нет.
– И он ни словом не упомянул о въездной пошлине?
– Нет.
Кейн рассмеялся:
– Путешествие в тени прайма имеет свои преимущества. Но советовал бы тебе задуматься: почему он так тебя боится? Ведь в пустыне о сущности праймов знают немногие. Почти никто из тех, кто получает хоть какие-то сведения об этом, просто не успевает никому ничего сказать. А наш добрый стражник не сомневался в том, кто ты и что можешь. Он очень хорошо все знал.
– Ты тоже, и что из того?
– Я только скромный странствующий монах.
– Ага. Ты используешь стрим-ган третьего поколения с восемнадцатикратной электронной оптикой и голыми руками избиваешь двух мужчин с ружьями.
– Они всего лишь фермеры.
– Ты такой же обычный монах, как я – весенняя бабочка.
– Какая красивая аналогия. Но я монах, следовательно, ты – бабочка.
– С тобой невозможно разговаривать. Мириам!..
– Что?
– Ты нас слушаешь?
– Да, хотя и не очень понимаю.
– Где здесь можно остановиться на ночь?
Мириам вгляделась в стоянки, раскинувшиеся невдалеке от города.
– Обычно машины оставляют за стенами, но если внутрь нас все равно не пустят, то этого, наверное, не нужно делать.
– Да, нам посоветовали остановиться в долине.
– Вон там, справа на холмах, пустые выгоны. Мы можем остановиться там, если никто не будет против.
– А кто может быть против?
– Там рядом ферма.
– Тогда мы встанем подальше от нее, на песке.
– Да, наверное. Трава там все равно не растет.
Они свернули с основной дороги и двинулись вдоль ирригационного канала, одного из многих, разрезавших окрестные холмы тонкими блестящими полосами. В нем стояла мутная зеленоватая вода, и в окна проникал запах, незнакомый Мириам, сырой и не очень приятный.
Грузовики Эймоса и Бена увязались за ними. Их присутствие раздражало Мириам, но что с этим делать, она не знала.
– Может, избавиться от них? – Би словно подслушала ее мысли.
– Как это?
– Прогнать.
– Я не знаю. Они, по-моему, просто боятся. Если их прогнать…
– Не нужно, – сказал Кейн. – Они обычные люди, будут вести себя тихо и ничем нам не помешают.
– Думаешь?
– Я это гарантирую.
Вдоль канала тянулись яблоневые сады. Сухие ветви нависали над дорогой, задевая кабину. Ровные ряды деревьев уходили вверх и вниз по склонам холмов, оставляя узкие дороги и тропинки. Мириам знала, что с приходом осени все изменится. Яблони снова зазеленеют, зацветут, и к зиме здесь опять будет пахнуть их плодами, а не стоялой водой. Рок высунулся в окно почти по пояс, и Таня ухватила его за куртку, чтобы не выпал.
