Причина, по которой мне надлежало быть главным, состояла в том, что я не колеблясь пожертвовал бы нашими жизнями, полагая, что тем самым помогаю выиграть решающую в войне с монстрами битву. Арлин наверняка поступила бы так же, и все-таки ей свойственно сомневаться в отличие от меня. Полагаю, моя дружба с подростком не должна никого беспокоить, потому что никакая дружба или душевное расположение не притупят во мне чувства целесообразности. То, что мы выжили с Арлин после всех ужасов Фобоса и Деймоса, я считал во многом своей заслугой. И был рад, что не пришлось вести себя как последнему чудовищу.
Грузовик проехал, товарищи приготовились слушать подробности моего плана.
— Вы знаете, что нужно проникнуть на станцию и сесть в проходящий поезд. С каждым следующим шагом риск возрастает. Очевидно и то, что, пока мы не добрались до вражеских компьютеров, Джилл — единственная из нас, чья жизнь не должна подвергаться смертельной опасности. После того, как она раздобудет информацию, все мы в случае необходимости обязаны пожертвовать жизнью, чтобы хоть один из нас доставил сведения в Центр военной техники. Главное — добраться до Гавайев, а там гонца найдут.
— Понятно, — спокойно отреагировала Арлин. Альберт кивнул. Джилл, затаив дыхание, ловила каждое мое слово.
— По дороге я заметил несколько брошенных продуктовых магазинов, — продолжил я. — Не знаю, едят ли зомби до сих пор человеческую пищу — сомневаюсь. А уж монстры, уверен, что не едят.
— Пришельцы не в состоянии ее переварить? — предположил Альберт.
— Однако они в состоянии переварить нас, — задумчиво пробормотала Арлин, — а мы — это то, что мы едим.
Арлин была в своем обычном репертуаре, но улыбнулся мрачной шутке только я.
— Как бы там ни было, план состоит в следующем, — перешел я к сути дела. — Ты, парень, лети в один из этих магазинов и набери столько гнилых лимонов, сколько сможешь унести.
— Понял! — радостно воскликнул Альберт. — Они пахнут, как те зомби, которых мы укокошили…
— Как все зомби, — поправила нашего друга Арлин.
— …и перебьют им обоняние, — докончил тот свою мысль, а потом спросил: — Ты пойдешь со мной, а?
Альберт в смущении смолк, сам удивившись своим словам. Вспомнив о субординации, он посмотрел на меня.
— Ничего, если Арлин пойдет со мной? Конечно, если она согласна.
И он робко посмотрел на девушку.
— Я как раз собирался дать тебе кого-нибудь в помощь, — сказал я. — Поскольку нас четверо, безумие работать в одиночку. Будем всегда делиться на пары.
— Иду, — ровным, бесстрастным голосом произнесла Арлин.
— Отлично, — согласился я. — А мы с Джилл подождем здесь. Если не вернетесь, скажем, к десяти, будем считать, что вы попали в беду.
Нам повезло, что наши часы до сих пор работали. Наплевать, какой теперь день недели или месяц, главное, часы помогали координировать действия.
Мы с Джилл наблюдали, как А&А, проверив оружие, отправились на задание. Им нужно было пересечь открытое место. Арлин побежала первой, Альберт — замыкающим. Вскоре я смог перевести дух.
— Не пора ли отсюда сматываться? — спросила Джилл.
— Подожди немного. Здесь пока безопасно. Слово «безопасно» кое-что напомнило девочке.
— Я не думала об этом, пока ты не заговорил, но я не хочу быть…
— На особом положении?
— Ну да. На особом. Как-то это неприятно.
— Не беспокойся. После того, как ты совершишь свою маленькую диверсию, уже никто не станет беречь тебя от смерти.
Я постарался произнести фразу легким тоном, но она прозвучала по-дурацки.
— Я не боюсь умереть, — сообщила Джилл.
— Знаю, что не боишься. В грузовике ты держалась молодцом, не бросила руль. Я тобой горжусь.
Почувствовав, как девочка расслабилась, я решил, что она в состоянии вынести еще парочку моих задушевных мыслей. Мы с Арлин так долго мозолили друг другу глаза, что какие-то вещи оказалось легче выложить новому человеку.
— Малодушие не самая страшная беда на войне. Большинство людей смелее, чем они предполагают. Почти всех можно тренировкой довести до нужной кондиции.
— А что же тогда хуже всего? — Джилл прищурила глаза.
Я оглядел переулок. Мы по-прежнему были одни, и я вновь с радостью отметил долетавшие звуки дьявольской техники. Опасность подстерегала нас на расстоянии вытянутой руки — и пусть она там подольше остается.
— В каком-то смысле нам повезло, что мы воюем с монстрами.
— Повезло? — выкрикнула Джилл.
— Тише ты!
— Прости.
— С монстрами сражаться легче. До сих пор войны на Земле случались между людьми. Это гораздо тяжелее.
Джилл сморщилась, размышляя над тем, что я сказал. Я почти видел по выражению ее лица, как мысли крутятся в ее голове.
— Никогда не смогла бы ненавидеть людей так, как ненавижу демонов, — произнесла она наконец.
— Хорошо, что ты так думаешь.
— Но почему же с монстрами легче воевать? Ведь монстра так просто не убьешь, не то что человека.
— Потому что их не надо брать в плен, — начал объяснять я. — Можно вообще об этом не беспокоиться. А если даже попадется один, то не надо думать, как его пытать. Неизвестно даже, есть ли у пришельцев нервная система, подобная нашей.
— Пытать? — Глаза у Джилл округлились. Она снова задумалась. — Да, я могла бы их пытать.
— Чтобы получить информацию? — спросил я.
— Чтобы отомстить за все, что они натворили.
— А людей ты могла бы пытать, если бы они совершили то же, что монстры?
— Не знаю, — засомневалась девочка. — Как именно?
Глядя на нее, я вспомнил офицера, который мельтешил на островах Пэррис в качестве классного наставника перед тем, как перейти в разведку, может, даже в ЦРУ (кто знает?).
Он учился на всех, какие только существуют, медицинских курсах, хотя не собирался становиться врачом. У него было вялое рукопожатие. Он был из тех, кто не умеет выбираться из вращающихся дверей. В общем, он доводил меня до оторопи. Поэтому я решил, что для четырнадцатилетней пигалицы одной консультации в день достаточно — дай Бог, чтобы ее переварить.
— Любым способом, — я не стал вдаваться в подробности.
— Кажется, могла бы, но только тех людей, которые перешли на сторону пришельцев.
— Тогда ты свободна, потому что пришельцы никого не вербуют, кроме зомби.
— А с ними мы знаем, как расправиться, правда ведь, Флай? — повеселев, воскликнула Джилл.
— Точно.
Я шутливо хлопнул девчушку по руке, как делал обыкновенно с Арлин. Она сначала отпрянула, но потом с виноватой улыбкой ответила мне тем же. С некоторых пор она перестала принимать по каждому поводу оскорбленную позу, как вечно обиженный человек. Что-что, а люди умеют подгадить.
