Йинтал, аналитик флотской разведки, был маленьким, в меру спокойным человечком, и его неожиданная вспышка эмоций позабавила Календу и Эйкрот, побудив их тайно обменяться изумленными улыбками.
— А на какой еще планете ногри могли с таким удовлетворением сровнять с землей то, что когда-то принадлежало Палпатину, правильно, док? — бросила Эйкрот через плечо.
— Этот фактор также, несомненно, оказал благотворное влияние, — спокойно заметил тот.
Челнок сделал круг, после чего приземлился прямо на посадочную платформу в самом центре Нового Нистао. Трое пассажиров собрали свои нехитрые пожитки и застыли в ожидании у выходного люка. Вейланд приветствовал их ослепительным солнечным светом и душистым, бодрящим ароматом, витающим в воздухе.
Пестрое скопление плетеных хибарок, деревянных построек и каменных особняков отражало все многообразие культур, укоренившихся в этом городе. При этом слегка озадачивало изобилие гостиниц и экзотических ресторанов, наводнивших площадь вокруг посадочной платформы. Календа уже намеревалась выпытать истину у Эйкрот, когда в поле зрения возник майор Шоволтер, возвышавшийся на водительском сидении старого потрепанного ландспидера «СороСууб Корвайр». Из пассажирского отделения машины, в котором недоставало обычных складных панелей доступа, выкарабкались двое ногри.
На Шоволтере красовались защитные водительские очки и пончо, купленное в одной из местных лавок. Он отдал честь Календе и пожал руки Эйкрот и Йинталу. Затем он представил гостей Мобвехару и Хакраиму из клана Хак'хар, которые были приписаны к местному отделению РУНР. Ласкающий солнечный свет почти ничем не способствовал смягчению диких черт лица и вампирической стати похожих на гномов серокожих созданий.
Календа бросила нерешительный взгляд на пассажирское отделение обветшалого флаера.
— А здесь разве хватит места на всех?
— Я думал, что отправимся пешком, — слова Шоволтера прозвучали почти как вопрос. — Здесь недалеко.
Календа сделала приглашающий жест рукой.
— Ведите, майор.
Ногри настояли на том, чтобы нести поклажу. Узкие улочки были наводнены толпами веретенообразных минейрши, армированных псаданов, людей, ногри, но тут и там встречались небольшие группки биммов, фаллиенов, ботанов и представителей других народов, неторопливо слонявшихся у фасадов отелей или потягивавших напитки за столиками в уличных кантинах.
Озадаченная Календа наконец решила не мучиться и спросить.
— Непредсказуемое следствие Соглашения Деббла, — пустился в объяснения Шоволтер, пока они прогуливались по городу. — Согласно условиям соглашения, любой народ может потребовать возвращения найденных в горе Тантисс или неподалеку произведений искусства, если будет доказано, что до Палпатина они принадлежали именно данным культурам. Но даже с тех пор, как это соглашение вступило в силу, всевозможные кураторы музеев и антиквары из сотен миров попрежнему скапливаются в Новом Нистао, надеясь добыть артефакты, которые пережили взрыв и были откопаны по мере расширения города. А гостям, понятное дело, надо где-то жить и чем-то питаться, вот почему стала разрастаться сеть гостиниц и ресторанов, что в свою очередь привело к еще большему росту самого города.
— И к обнаружению еще большего количества культурологических артефактов, — подытожил Йинтал.
Шоволтер кивнул.
— Охотники за сокровищами стали такой же обыденностью, как лианные змеи.
* * *
Когда команда из РУНР приблизилась к ногрийскому кварталу поселения, примитивные лачужки минейрши и каменные крепости псаданов отступили перед обычными, но ладно скроенными домиками из дерева и камня. Деревня была переселена прямо с Хоногра после того, как началось официальное срытие горы Тантисс.
Короткий, но довольно крутой подъем в гору привел их к неприметному строению в стиле ногри, расположенному на склоне и затененному древесной листвой. Мобвехар и Хакраим остались на посту снаружи, в то время как Шоволтер провел остальных в скупо меблированную фасадную комнату без окон.
— Задняя дверь ведет в один из тоннелей, которые пронизали всю гору Тантисс, — пояснил майор. Он указал на примыкающую комнату. — Наша предполагаемая перебежчица здесь. Вторую — ее домашнее животное — мы держим внизу.
— Это обозначение дали вы или она сама? — поинтересовалась Эйкрот.
Шоволтер повернулся к ней.
— Она сама употребляла термин «любимица».
Все четыре оперативника вошли в примыкающую комнату, где на подушке, позаимствованной с выделенной ей койки, в медитативной позе сидела женщина юужань-вонг. Вместо того пышного экзотического одеяния, которое было на ней на тех двумерных изображениях, что довелось разглядывать Календе, сейчас Элан была одета в мешковатые штаны и верхнюю со-; рочку с капюшоном. Несмотря на диковинные татуировки, она выглядела еще более поразительной и величественной, чем на фотографиях.
Ее раскосые глаза ярко-голубого цвета распахнулись и заметались от одного лица к другому.
— Элан, это мои коллеги, — мято произнес Шоволтер.
Она уставилась на него.
— А где Вержер?
— Внизу… ест… по крайней мере ела, когда я видел ее в последний раз.
— Вы намеренно разлучили нас.
— Это ненадолго.
— А кто для тебя Вержер, Элан? — поинтересовалась Эйкрот, подойдя к койке и присев.
— Она — моя любимица.
Календа и Эйкрот обменялись короткими взглядами.
— Мы понимаем термин, но, вероятно, в другом контексте. Ты хочешь сказать, что Вержер для тебя — нечто большее, чем просто попутчица? — уточнила Календа.
— Ее можно назвать и так.
— То есть помощница и подруга.
— Она не подруга, она любимица, — Элан поудобнее устроилась на подушке. — Вы пришли, чтобы и далее проверять меня?
Календа присела сбоку от Эйкрот.
— Всего лишь несколько вопросов.
— Вопросов, на которые не смогли дать ответ ваши презренные сканеры и анализаторы? — на лицо Элан наползла злобная улыбка. — Как можно ожидать от машин, что они смогут разговаривать с живыми существами?
Календа выдавила из себя улыбку.
— Считай это нашим средством наладить знакомство.
— У нас, юужань-вонгов, нет подобных правил и средств. Мы легко разбираемся в других. А кто мы сами, написано на наших лицах, — она провела пальцами по своим узорчатым щекам. — То, что снаружи, отражает то, что внутри. Вы глупцы, если подозреваете, что внутри я не соответствую тому, о чем говорит мое лицо и мое тело. Почему вы отказываетесь предоставить мне политическое убежище?
— А юужань-вонги приняли бы одного из нас без лишних вопросов? — возразил Йинтал.
