же обошёл, и внимательно осмотрелся.
Никаких следов. Ни чьего-то присутствия, ни борьбы, ничего. Собака только убитая.
— Ну что? Ещё походим, или как? — спросил один из парней, когда я закончил с осмотром.
По-хорошему бы, конечно, ещё поискать, но уже понятно что живыми хозяев дома мы не найдём, а от мёртвых ничего не узнаем. Так что махнув рукой, я скомандовал на выход. Очередная ниточка была потеряна.
Уже потом, когда заходил в клуб, подумал что мы не проверили подпол, которого, судя по высоте фундамента просто не могло не быть.
— Заходи Василий, присаживайся. — как родного встретил глава, и прокатившись на кресле к журнальному столику, налил мне чаю.
Василич молча стоял у окна, видимо я прервал их разговор, который, судя по куче расстеленных на столе карт, находился в самом разгаре.
Я сел, взял в руки стакан, и с удовольствием отхлебнул.
— Давай ещё раз. — Василич подошёл к столу, и перевернув какую-то карту, аккуратно ткнул в неё карандашом. — Здесь траванули озеро. — передвинул он карандаш. — В ту сторону улетел первый самолёт, а сюда направлялся второй. — Ещё росчерк. — Примерно в этом месте мы его потеряли, и где-то в этом же районе вы — он посмотрел на меня, — обнаружили группу кочевников. Так?
Я кинул, хотя район он обвёл слишком большой, можно было и поточнее.
— А вот отсюда идут обе группы скифов, и постоянно меняют направление движения.
— И о чём это всё говорит?
— О том что нет никаких полчищ, а всё что есть, это изнывающие от жажды кочевники, и их безжалостные загонщики.
— Интересно. И как же ты это установил? — сощурился глава.
— Я почти уверен что кто-то просто загоняет скифов, травя водоёмы на их пути.
— Так они же шли через реки, почему тогда не остановились там?
— Ну... — замялся Василич, но тут же решительно продолжил, — рек не так много, и их тоже могли травить. Имея достаточное количество яда и самолеты, — как способ доставки, это вообще никакого труда не составляет.
Сергей Алексеевич задумался, а я вспомнил с каким безрассудством и отчаянием нападали на нас кочевники, и если представить что высказанное сейчас предположение верно, то это уже не вызывает такого удивления. Их травят с воздуха, они понимают это, но ничего не могут сделать. А тут вдруг такая удача, отравитель сам падает, причём в буквальном смысле, им в руки.
— Версия рабочая, только не совсем понятен мотив, — глава проехал к столу, и крутанувшись на кресле, полез в нижний ящик, — Что можно взять у дикарей?
— Рабов? Лошадей? Скарб? — перечислил я.
— Рабы умрут от жажды, лошади тоже, а какой у них может быть скарб? — Телеги с деревянными колесами и бронзовые тазы?
— Может золото?
— Тоже вариант, но сколько его должно быть, чтобы тратить столько сил и средств? — Тонна? Две? Только у скифов вряд ли наберётся и десятая часть, а если и так, зароют они свои сокровища где-нибудь, и весь план коту под хвост.
— Тогда может быть земли? Кочевников выгоняют из их ареала обитания, освобождая его для кого-то. Такое может быть?
— Ну не знаю...
В этот момент в дверь постучали.
— Можно? — заглянула та самая медсестричка что сидела тогда с Аней.
— Конечно, — глава проехал на своё место. — Проходите.
— Я результаты вскрытия принесла, вот. — сделав два шага к столу, девушка протянула сложенную вдвое бумажку.
Глава взял её, и развернув, наморщился.
— Что там? — шагнув к столу, Василич сощурился, наклонил голову, и секунд двадцать сосредоточено разглядывал бумагу.
— Никогда не мог понять, для чего писать так, чтобы никто не мог разобрать эти каракули... — наконец недовольно выпрямился он.
— Значит отравление... — в отличии от Василича, глава разобрался в написанном, и оторвавшись от документа, посмотрел на девушку.
— Как вас зовут?
— Катя. — представилась та, и добавила, — Екатерина Владимировна...
— Про отравление я понял, но вот всю оставшуюся часть не разобрал, переведите нам, Екатерина, пожалуйста. — игнорируя отчество, Сергей Алексеевич протянул ей бумагу.
Девушка шагнула вперед, взяла документ, и вернувшись обратно, спрятала его за спину.
— Это названия предполагаемых ядов, на латыни, и краткое описание патологического исследования.
— Тоже на латыни?
— Нет, на русском. Просто я торопилась когда писала...
— Ясно. Тогда можно вслух зачитать? — попросил Василич.
— Конечно. — кивнула Екатерина, и не глядя на текст, принялась перечислять, — этиловый эфир диметиламида цианофосфорной кислоты, изоопропиловый эфир фторангидрида метилфосфоновой кислоты, пинаколиловый эфир фторангидрида метилфосфоновой кислоты — Все восемь человек были отравлены веществом из этой группы, то есть каким-то нервно-паралитическим ядом, и симптомы совпадают, и реакция содержимого желудков на перекись водорода соответствующая.
— А нормальное название есть у этих эфиров?
— Зарин, Заман, Табун — Эти отравляющие вещества разрабатывались как химическое оружие массового поражения, возможно здесь как раз и использовали один из них.
— Так это же газ? Почему желудков? — нахмурился глава.
— Изначально все эти вещества жидкие, но очень нестойкие и сильно подверженные испарению. — девушка явно знала о чём говорит, хоть и производила впечатление молоденькой глупышки.
— Постойте, а если сбросить в озеро несколько бочек такой гадости, что будет? — Василич обошел стол, и подойдя почти вплотную к Екатерине, замер в ожидании ответа.
— Точно ничего хорошего. Но вряд ли эти вещества могут находиться в бочках, производство их очень сложное, и речь идёт скорее о миллилитрах, но никак не о бочках.
— А чем можно отравить довольно крупное озеро, и так, чтобы с немедленным эффектом? — продолжал напирать Василич.
— Да много чем. Те же отходы химической промышленности, что-то токсичное, может на основе формальдегида, или винилхлорида, как минимум. Быстродействующих ядов много, тем более рыба и речные обитатели очень чувствительны не только к ядам, но и вообще к любым загрязнениям.
— А откуда ты так много знаешь про яды? — этот вопрос Сергей Алексеевич буквально снял у меня с языка.
Девушка смутилась, как будто у неё спросили что-то постыдное, но всё же ответила.
—
