Наконец все было закончено. Древень, полушепотом матерясь, с помощью Мишки переложил Караванщика с операционного стола на кушетку, которая стояла в том же помещении. При этом, несмотря на то, что пациенту давали общий наркоз (у Древня нашелся и такой), полностью маску с его лица не снимали, памятуя наставления Винтика. Тот очень беспокоился о раскрытии инкогнито своего поставщика или даже клиента. Прозрачно намекнул при проводах, что конфиденциальность Караванщика спасет жизни обоим сталкерам. Древень тогда безразлично пожал плечами, что-то невразумительно хмыкнув. Мол, лицо пациента его интересует меньше всего. Да и Мишку эта паранойя торговца особенно не волновала. Он прекрасно понимал, что в век высоких технологий лицо поменять просто. Гораздо сложнее – отпечатки пальцев. Совсем уж нереально сменить генетический код. Так что, имея каплю крови или слюны, можно узнать о своем визави очень много. Если эта информация содержится в соответствующих базах, разумеется.
– Фух, вроде кризис миновал. Жить будет. Ногу сохранили, – подытожил Древень. – Пойдем, что ли, воздухом подышим.
Сталкеры направились в гигиенический бокс, чтобы привести себя в порядок после операции. Мишка сбросил испачканный в крови халат и хотел уже надеть сталкерскую амуницию, но Древень, недоуменно глядя на парня, сказал:
– Не бойся, тут чистый воздух и мутантов нет. Пойдем на крылечко.
Очутившись на воздухе, Мишка вдохнул полной грудью. Впервые за полгода он дышал без фильтра, не боясь, что в легкие попадет какая-нибудь дрянь. Припекало солнце. Этот факт еще больше поражал студента. В Зоне обычно царят сумерки. Плотные тучи висят низко. При этом если не идет дождь, то облачность просто не дает увидеть небо. Сталкеры и населявшая Зону живность живет фактически в постоянном полумраке. Здесь же голубой клочок небосвода с желтым кругом светила радовал глаз. А еще зелень. Сочная трава изумрудных оттенков, от которой не оторвать взгляд, яркие каски цветов просто бросались в глаза.
Сталкеры присели на ступеньки. Древень извлек из-под одной из досок с края крыльца сигаретную пачку, извлек из нее бумажную трубочку с табаком, снабженную фильтром, и зажигалку. Затем предложил Мишке с высокопарными словами:
– Воскурим же табачные листья, друг мой сталкер!
– Зачем так пафосно? – улыбнулся Суворовцев, жестом отказываясь от сигареты.
– Привычка, – пожал плечами Древень. – С Большой земли сохранилась. Да и с друзьями так, как правило, перекурить друг другу предлагали.
– С друзьями?
– Да, некоторых из них ты сегодня, может быть, даже увидишь к вечеру. – Древень затянулся и выпустил в воздух струю дыма. Ожидавший терпкую вонь сгоревшего табака Мишка был удивлен. Вместо нее по поляне распространялся аромат вишни. Присутствовал, правда, еще один запах. Очень сильно знакомый.
Стаклеры помолчали. Древень курил. Суворовцев рассеянно оглядывал поляну, пытаясь понять, что же у него вызывало последние минуты такое беспокойство. Он слушал шум ветра, шелест деревьев, даже уловил птичье чириканье. Но причина беспокойства пока ускользала.
– Караванщик потерял много крови, – нарушил тишину Древень. – Это может осложнить ситуацию.
– У тебя нет запаса? – удивился Мишка. Ему казалось, что в запасниках у хозяина этой поляны есть все медицинское оборудование и препараты.
– Был, – ответил тот. – Я его как раз на Караванщика и потратил. Рана тяжелая и кровоточила давно.
– Я могу поделиться, если надо, – пожал плечами Мишка.
– И группа крови у него редкая – четвертая отрицательная. У тебя какая?
– Увы, стандартная – вторая положительная. А без дополнительных вливаний нельзя?
– Можно, но дольше выздоравливать будет. А держать его здесь больше суток не могу, – словно извиняясь, развел руками хозяин дома.
– Почему?
– Не твое дело, – огрызнулся Древень.
– Как скажешь, – насупился Мишка.
– Не серчай, сталкер, ты же в Зоне. Тут иной секрет жизни стоить может.
– И не только тут, – вдруг раздался звонкий голос из-за угла.
Сталкеры дружно обернулись. Держа на прицеле напарников, крадучись вышла Гюрза. Мишка залюбовался ее грациозными, полными силы движениями. Девушка, несмотря на немаленький вес амуниции, перемещалась пластично, будто пантера. Ее шаг был ровным, а ствол в руке ни разу не дрогнул.
– Хочу заметить, мы безоружны, – буднично проговорил Древень, отворачиваясь от девушки. – И да, здесь твоя пукалка не сработает.
– Врешь, – бросила Гюрза.
Девушка боком по полукруглой траектории обошла сидящих на крылечке сталкеров и теперь стояла в пяти шагах от них.
– А ты попробуй, – последовал ответ.
– Что с… Караванщиком? – не стала продолжать пререкания девушка, но оружие, однако, не опустила.
Суворовцев обратил внимание на странную запинку, которую допустила девушка. Но к чему это, он не понял.
– Цел и спит. Только кровь нужна. У него четвертая отрицательная, а мои запасы закончились.
– Возьми мою, – отрывисто бросила Гюрза, пряча пистолет в наплечную кобуру.
– У тебя тоже четвертая отрицательная? – слегка удивился Мишка.
– Ну да.
– Мне много понадобится, – с сомнением глядя на девушку, перебил зарождающийся диалог Древень.
– Литра два смело можешь взять, – решительно мотнула головой Гюрза. – Если надо, бери всю.
– Ну, пойдем, поможем твоему отцу, – упруго поднялся хозяин дома, пряча окурок в пачку, а последнюю в карман.
Дерзкая до того Гюрза вдруг смешалась и покраснела. Даже с шага сбилась.
– Ты ошибаешься, – испуганным голосом заявила она.
– Может, и ошибаюсь, – легко согласился Древень. – Мне все равно, впрочем. Главное, чтобы кровь подошла.
С этими словами он скрылся в доме. Девушка направилась следом.
– Травник, отдыхай. Ты пока не нужен, – донеслось из дома. – Погуляй часа три. Есть захочешь – кухня справа от входа.
– Три так три, – проворчал Суворовцев и отправился осматривать окрестности.
Он бродил по поляне не меньше часа. Осмотрел со всех сторон дом, оказавшийся довольно большой избой. Забрался в часть леса, попавшую под влияние «Глаза бури». Впервые за полгода он бродил по траве и среди деревьев, не опасаясь нападения, аномалии или иной реакции Зоны. Это ощущение было настолько странным, что психика реагировала немного неадекватно, заставляя дергаться на каждый шорох или треск ветвей. Впрочем, безопасная территория в радиусе составляла чуть более полутора километров, и надолго Мишка не загулялся. Он прошел сначала вдоль внутренней границы вихря, а потом просто погулял по местности, наслаждаясь безопасностью. Совершая моцион, обнаружил несколько участков, заросших интересными ему травами – зверобоем, душицей, пустырником и прочими редкими растениями. Причем все они цвели. Это вызывало недоумение, потому что для некоторых трав был явно не сезон. Не тронув дары природы, Суворовцев отправился к дому. Уже давно хотелось есть. В животе урчало, будто дрались два неведомых маленьких, но злых и очень шумных зверя. Да и отдохнуть не помешало бы. День выдался очень бурным и насыщенным событиями. Да и по внутренним ощущениям Мишки уже наступил вечер.
Суворовцев уже вышел к избушке, когда понял, что его внутренние ощущения вполне соответствуют действительности. За полгода он так привык находиться в почти постоянных сумерках, которые царили в Зоне, что не обратил внимание, что солнце в раструбе воронки «Глаза бури» уже скрылось и начало действительно темнеть. В доме гостеприимно горели окна. Это напомнило о Большой земле, и Мишке вдруг отчаянно захотелось домой. Даже сердце защемило от резко возникшего желания. Он уже давно не видел ни родителей, ни брата. Как там они? Что стало с его неверной Миной? А ее сестренка, которая сущая заноза в одном месте. Что с ней теперь? О Даурове – причине своего нахождения в Зоне – вспоминать не захотелось, но он пришел в голову как-то сам собой. Однако мысли о нем студент сразу выбросил.
Холодильник у Древня был забит, что называется, под завязку. И паштеты, и колбасы, и ветчины, и сыры. Разные соленья, копченья, маринады, прочие вкусности, от одного упоминания которых даже у сытого начинает самопроизвольно выделяться слюна. В соседнем с холодильником шкафчике на нижней полке скромно лежало несколько батонов хлеба. Они соседствовали с шоколадом, печеньем и халвой, пачками чая и какао, банками кофе. Верхнюю полку занимали разнокалиберные бутылки со спиртным разной степени градусности. Чего там только не было – от редких иностранных сортов до водки «Пшеничная» и коньяка «Белый аист». Двадцатилитровая канистра с водой, снабженная помпой, покоилась рядом со шкафом. Плита, точнее, три газовые конфорки также присутствовали. На одной из них стоял чайник.
