Я хотел ободрить его, сказать ему, что мы вместе покинем замок, но не успел. Взгляд краснокожего жителя планеты Тарна остекленел. Дыхание перестало вырываться из искалеченного тела. Молот умер.
Я закрыл глаза человеку, спасшему мне жизнь, и встал. Слезы душили меня, и тут у тела своего друга я поклялся, что выполню его последнюю волю. Я вырвусь из рабства. Я вырвусь для того, чтобы навсегда покончить с рабством на этой трижды проклятой богом планете.
Я сделаю это.
Подобрав автомат убитого охранника, я последовал за Стоуном, надеясь поскорее добраться до посадочной площадки. Но в планы офицера это, похоже, не входило. Он, не обращая на меня внимания, двигался к одному ему ведомой цели. Бежал по длинным темным коридорам замка, спускался по витым лестницам, пересекал богато отделанные залы дворца. Пару раз мы натыкались на охранников и, быстро разделавшись с опешившими от неожиданности надзирателями, продолжали путь.
Стрелял Стоун из своего, неизвестно каким образом раздобытого плазменного пистолета ничуть не хуже меня. Мастерски стрелял офицер. Уж я в этом разбираюсь. Не целясь, навскидку, с одного раза мог уложить парочку охранников. Охранников, так и не понявших, откуда на них свалилась такая напасть.
Мы все больше углублялись внутрь замка, стремясь к его центру. Вместо того, чтобы пробираться на крышу, к посадочной площадке, мы двигались вниз – к подвалам дворца. Стоун шел уверенно, словно точно знал дорогу. Он не ошибся ни одним коридором, ни разу не зашел не в ту дверь. Быстрыми шагами он мерил пространство древнего замка. Я же как зачарованный, не задавая лишних вопросов, двигался следом за офицером. Стоун настолько уверенно продвигался к неведомой цели, что и я заразился этой уверенностью и, полностью отдавшись чутью моего товарища, безоговорочно следовал за ним.
Казалось, одинаковым коридорам не будет конца, и мы будем вечно бродить по сырым подвалам замка. Однако вскоре мы пришли. Цель, к которой мы стремились, была достигнута. Но тут перед нами встало новое, последнее препятствие.
Мы вбежали в небольшую комнату, в центре которой на невысоком основании находился абсолютно круглый – около двух метров диаметром – и полностью прозрачный люк. Люк шахты, отвесно уходившей вниз. Уходившей неизвестно на какую глубину.
То, что это и было целью нашего путешествия, я понял, взглянув на Стоуна. По обычно непроницаемому лицу офицера можно было без труда догадаться – этот люк и есть то, к чему он так стремился.
Внезапно короткая очередь энергозарядов разорвалась в полуметре от нас, и мы бросились в разные стороны. Я, не целясь, выстрелил в один из трех коридоров, ведущих в эту комнату. В тот, из которого, по моему мнению, нас обстреляли. Скорее всего я угадал. И наверное, не промахнулся, потому что ответных выстрелов не последовало. Вот только я на долю секунды замешкался, откатываясь в сторону ближе к укрытию, ближе к люку, и тот, кто нас обстрелял, успел бросить игольчатую гранату.
Граната, перекатываясь на острых шипах, заскакала, словно шишка дерева Лам, по мраморному полу древнего замка. Успев досчитать до двух, я одним прыжком спрятался за мраморным основанием люка.
Раздался оглушительный грохот, долгим эхом промчавшийся по подземельям замка. Тысячи иголок гранаты испещрили стены комнаты. Я, спасенный люком, почти не пострадал. Лишь один осколок-иголка впился мне в лодыжку. Оперение иголки торчало из ноги, и я, стиснув зубы, одним рывком выдернул осколок. Осторожно держа автомат наготове, встал.
Несмотря на множественные ранения, Стоун был еще жив. Взрывом у него оторвало ступню правой ноги, и осколками раскрошило левую руку. Но это было пустяком по сравнению с теми иголками, что впились В его левый бок. Вся левая половина Стоуна представляла одну сплошную кровавую рану. И, несмотря на это, он все еще был жив. Оставляя за собой широкий кровавый след, офицер упорно полз к прозрачному люку.
Я быстро подскочил к Стоуну, надеясь облегчить его страдания, сказал, что сейчас ему лучше не двигаться, что надо остановить кровотечение, но он лишь отмахнулся здоровой рукой от моих причитаний. На лице офицера была написана такая решимость выполнить задуманное, что я невольно спасовал перед его упорством.
Я помог Стоуну добраться до люка, и он, опираясь на мраморное основание, попросил помочь ему.
– Прострели люк, – произнес Стоун слабеющим голосом.
Я тотчас выполнил просьбу офицера. Одним точным, малой мощности энергозарядом пробил отверстие размером с кулак в толстом стекле люка.
Стоун, отвернувшийся на мгновение выстрела от люка, оглядел дыру, из которой дохнуло тысячелетней затхлостью, и вновь попросил;
– Ломай, Джаггер, – сказал офицер, протягивая мне всю изорванную взрывом левую руку.
– Что ломать? – не понял я.
– Мое левое предплечье, – сквозь зубы, морщась от боли, пояснил Стоун. – Одним движением. Ты же чемпион, Джаггер, тебе это раз плюнуть.
– Но, Стоун, послушай… – начал я.
– Ломай, – скрипнув зубами от невыносимый боли, вновь приказал офицер. – Именем Галактического Совета я тебе приказываю – ломай!
Видя мою нерешительность, Стоун добавил: “От этого, Джаггер, зависят сейчас судьбы миллионов людей”.
И я ударил. Зажмурившись, резким ударом перебил искалеченную руку Стоуна. Когда я открыл глаза, Стоун уже пришел в себя. А может, этот стальной человек и не терял сознания. Здоровой рукой он вытаскивал кость из обрубка левой, покалеченной руки. Поморщившись не от своей боли, я, приглядевшись, заметил, что это вовсе не кость. Предмет, заменявший кость левого предплечья Стоуна, был явно искусственного происхождения. Темный металл испачканного в крови и неведомого мне прибора внезапно распался на две половинки. Зажав во рту одну из них, Стоун, собрав остатки сил, опустил другую часть прибора в пробитую мною пробоину в люке. Он еще хотел нажать слегка выступающую на поверхности цилиндра кнопку, но слабеющий палец соскочил с поверхности цилиндра. Стоун потерял сознание, и темный цилиндрик беззвучно упал в пропасть люка.
Я попытался привести в чувство Стоуна, но напрасно. Казалось, жизнь покинула отважного офицера, и лишь по еле заметному дыханию можно было определить, что Стоун жив. Поняв, что Стоун надолго потерял сознание, я решил действовать самостоятельно.
Первым делом выдернул кожаные ремни из своих налокотников. Перетянул ими искалеченные ногу и руку Стоуна. Потом освободился от ненужных теперь ножных лаг. Скинул неудобный шлем. Забросил за спину автомат Крамера. Подобрал выпавшую вторую половинку загадочного прибора и сунул ее за пояс. Осторожно, стараясь не навредить и так уже порядком искалеченному телу Стоуна, взвалил его на плечо и пошел к выходу.
