Крестный отец всей мафии междуреченской группировки, Олег Перкс, прозванный в народе Хирургом, был потрясен. Он даже перестал перебирать коралловые четки, занятие, которое, по слухам, он не оставлял, даже занимаясь сексом. Хирург был прирожденным лидером, он умел чувствовать подвохи, и все его знания, весь опыт кричали сейчас, что что-то здесь не так. Он встал, оставив четки на столике, и нервно прошелся по комнате.
— Скажи мне еще раз, Гиря, — попросил он ласково. — Почему тебе кажется, что что-то пошло неправильно?
— Ну как же, дон, — отозвался Гиря, стокилограммовый мастер боевых искусств и страстный игрок в «хоббитов» и «Дум». — Они приехали, помолотили Капо и Красавчика, взорвали дом и уехали. Что-то мне это странно.
— ЧТО странно? — повторил Хирург.
— Никого не арестовали, никому морду не набили…
— А! — Хирург довольно кивнул. — Все-таки я выработал у тебя привычку аналитического мышления, мой мальчик.
Гиря наморщил лоб, пытаясь понять, похвалили его или обругали.
— Чья была квартира?
— Тимоти Веллера. Но, дон, его не было дома…
— Оставь в засаде своих людей, и еще — поговори с Верблюдом. Я хочу знать ВСЕ об этом человеке. И я хочу его видеть. Живого. — Хирург взял со стола свои четки, и Гиря облегченно вздохнул. Пронесло.
— Кто у нас свободен сейчас? — как бы про себя продолжал Хирург. — Вот что, Гиря, возьми-ка ребят из группы Бульдога. Прочешите адреса, где он может быть.
— Какие адреса, дон? — не понял Гиря.
— Которые вам даст Верблюд, — удивленно ответил Хирург. — Я разве не сказал?
Верблюд был главным специалистом группировки по компьютерам.
В это самое время Поль Гастон набирал телефонный номер. Он нервничал, еще бы — слишком многое было поставлено на карту. После непродолжительных гудков хриплый женский голос предложил прослушать рекламные объявления. Гастон с ненавистью уставился на телефонный аппарат. Демократия там, куда он пытался позвонить, развивалась по сложным и не всегда понятным ему законам. Затем рекламный бред прервался на полуслове, и заспанный голос на том конце провода произнес по-русски:
— Че надо, блин, три часа ночи?
Для того чтобы быть уверенным, что его соединили с тем, с кем надо, а не со службой точного времени, Гастон осторожно поинтересовался:
— Русская разведка?
— Моссад, мать вашу! Пароль говорить будем?
— Э…
— Что — «э»? Э-рекция, что ли?
— Экономика. Отзыв?
— Черная дыра. — Невидимый собеседник помолчал немного, затем с обидой подал голос: — Говорите, ну!
Гастон набрал в грудь побольше воздуха.
— Группа Шилы Конери вышла на подменыша, — произнес он.
— Все?
— Вроде да.
— Принял Привалов.
— Гастон…
— Надо говорить — передал Гастон, — поправил мужик. — Учишь вас, отмороженных, учишь… Спокойной ночи.
— У нас день… — Но в трубке уже звучали короткие гудки.
Ночь Тим провел у Тосико. Если вы подумали, что Тосико была японкой, то вы ошиблись. Просто ее родители дружили с японской четой, и когда, практически одновременно, у них родились девочки, кому-то пришла в голову яркая идея обменяться именами. Тосико была аргентинкой, а где-то в Японии так же мучилась с именем Мария-Изабелла ее названая сестра.
Если Тосико и удивилась неожиданному возвращению своего бывшего любовника, то не подала виду. Конечно, она уже видела сюжет из новостей о том, что очередной раз учинил спецназ в самом центре города, более того, она узнала квартиру Тима. Это не очень ее занимало, в конце концов, она хотела бы заполучить обратно этого бестолкового репортера, с ним было куда лучше, чем с Джошуа… И именно Джошуа был проблемой. Уже восьмой час он находился в ее шкафу, куда она запихнула своего гостя, едва увидела Тима… И конца этому не предвиделось, так как Тим боялся выходить на улицу.
— Завтрак, милый!
— Спасибо, Тоси… Не знаю, что бы я без тебя делал… — Тим встал с дивана, где он пытался смотреть телевизор, с хрустом потянулся и побрел на кухню, не забыв по дороге ущипнуть хозяйку за… Ну, вы поняли. Нет, в сравнении с Джошуа он явно выигрывал.
— Никаких новостей? — поинтересовалась Тосико.
— Ничего. Ни слова! Хоть бы знать, за что они меня ловят! — Тим беспомощно развел руками.
— Я знаю хорошего адвоката, — заметила Тосико. — У него как раз сейчас роман с моей подружкой Эсмеральдой…
— Не морщись, милый, — продолжала она. — Я знаю, что ты думаешь об Эсмеральде, но она очень неплохой человек…
Морщился Тим не поэтому. Может быть, Эсмеральда и была неплохой девушкой, но, во-первых, он не любил девушек, весящих больше ста килограммов, а во-вторых, стоило подружкам встретиться или созвониться, как они начинали разговаривать. Просто — разговаривать. Часами.
— Не понимаю, чем тут может помочь адвокат, — возразил Тим. — Я даже не знаю, в чем меня обвиняют!
…Сидящему в шкафу Джошуа было плохо. То есть не то чтобы он умирал, нет — но с недавних пор его почему-то преследовали мысли о туалетной комнате. Он решил, что пока Тим и Тосико пьют чай, он вполне может спастись… Осторожно, на цыпочках, почти голый человек крался по коридору к входной двери. Его погубили соблазны, ибо дверь туалета оказалась как раз по дороге к спасению. Как это часто бывает, может воскликнуть набожный читатель, что мы предпочитаем спасению минутные блага и выгоды!
Тим вздрогнул и выпрямился.
— Что это? — спросил он.
— Что? — В ходе дискуссии об адвокате Тосико совсем было забыла о третьем, невидимом обитателе квартиры. Из туалетной комнаты между тем доносились звуки, явственно свидетельствующие…
— А, это соседи! — Тосико не успела развить эту мысль, когда звук спущенной воды и хлопанье двери в корне опровергли ее версию. Вооружившись сковородкой, Тим с воинственным криком устремился навстречу неведомой опасности…
«Нет, но каков мужчина!» — подумала Тосико.
Туалет был пуст. Входная дверь была по-прежнему заперта изнутри. Тим обессиленно прислонился к двери и выронил сковородку. Он начал сомневаться. После вчерашнего… Сначала странные поступки, теперь голоса…
— С тобой все в порядке, любовь моя? — Тосико подобрала сковородку и теперь встревоженно изучала своего кумира.
— Тосико… — слабым голосом прошептал Тим. — Ты… ты что-нибудь слышала?
— Ничего особенного, — без малейших колебаний отозвалась девушка. — Так, скрипнула половица… Ты переутомился, милый.
— Я… да.
— Пойдем, я полечу тебя. — И Тима увлекли в спальню.
