Вадим сунул негру еще патрон, и тот расплылся в благодарной улыбке. Воины покинули забегаловку с полными животами и направились в указанном направлении. Поскольку на город уже опустились сумерки, полицейские патрули и честные негры стали исчезать, зато их место на улицах заняли полуголые «ночные бабочки», грабители и прочая шваль.
Из-за одного особо грязного угла на диверсантов было кинулся какой-то громила в диком рубище, но Ирвин удачно встретил его ногой в живот. Громила пал на колени. Диверсант тут же выхватил штык-нож и угрожающе поводил перед его злодейской мордой. Негодяй оказался понятливым, – не вставая с колен, он поспешил удалиться во тьму переулка.
Вскоре показалась и вывеска, подсвеченная плазменным светильником, изображающим факел. Она гласила: «Корпус мира».
– Ну-ну, – хмыкнул Вадим и толкнул скрипучую дверь.
Ему в нос ударила чудовищная вонь, как будто тут годами обреталась великая толпа дервишей, клошаров, бомжей и прочих бродяг. Ей сопутствовал нестройный гул голосов – за ободранными столами восседали гадкого вида типы, многие в одних только набедренных повязках. Впрочем, огромные ножи имелись у всех поголовно, а некоторые даже могли похвалиться огнестрельным оружием. Один тощий как скелет негр вообще носил на спине потертый добела автомат Калашникова с обрезанным прикладом.
На секунду замерев для осмотра новичков, компания тотчас вернулась к выпивке.
– Эй, старик, ты Охопохо? – обратился Ирвин к пожилому человеку за стойкой. – Нам нужна комната.
– Что будете пить? Ром, виски, джин, водку? Пепси, спрайт, J7? Все самое свежее, только в прошлом году с Земли доставили.
– Водка? – оживился Вадим. – Почем?
– Смотря какая валюта. Квачи, быры, седи, лилангени, пулы, даласи, метикалы? Фунты, евро, рубли? Местную валюту не беру. Может, никарагуанские золотые кордобы?
– Ну ты загнул, отец. Откуда у нас золото? Есть патроны 5,45 и 5,56.
– Десять пачек 5,56 – пол-литра «Русской». Если сговоримся на 5,45, отдам за семь пачек. А может, автоматные 7,62 имеются? Или пистолетные? Тогда еще дешевле.
– Вот тебе три пачки 5,45, имей совесть. Наверняка ведь фальшивку подсунешь. И подумай насчет комнаты, а мы пока выпьем.
Старик, шумно проклиная собственную щедрость, сгреб патроны со стойки, а диверсанты направились за один из свободных столов. Ирвин нарочно не стал убирать штык-нож, чтобы внушить окружающим уважение. И в самом деле, его оружие, которое он свирепо воткнул в середину стола, выглядело устрашающе. Особенно по сравнению с кухонными тесаками прочих посетителей. Только негр с автоматом и два-три обладателя ружей сохранили заносчивый вид.
– Надо было виски взять, командир, – проворчал Ирвин. – Наверняка ведь дешевле. Ты зачем патронами разбрасываешься? Выбрал самый дорогой напиток! Небось еще в самом деле импортный.
И точно. Судя по этикетке, водка оказалась настоящего конотопского разлива, но при этом была явно паленой. Однако Вадим выпил стакан с давно забытым, глубоким удовлетворением, от избытка чувств хлопнув посудой об стол. Ирвин попытался повторить подвиг командира, одолел лишь полстакана и закашлялся. Зато вскоре им обоим стало вполне хорошо и приятно. Даже вороватые морды за соседними столами показались симпатичными.
– Между первой и второй – перерывчик небольшой, – провозгласил Вадим по-русски и вновь наполнил стакан, хоть и не доверху.
– Что ты сказал? – поинтересовался Ирвин.
– А-а, старый славянский лозунг. Означает: чем скорее выпьешь вторую порцию, тем меньше будет похмелье на следующий день.
– Это правда?
– Конечно, правда, – с пылом уверил сержант. – Разве стал бы я обманывать боевого товарища?
– Тогда и впрямь не стоит задерживаться, – согласился Ирвин.
– Ура! – рявкнул Вадим, вздымая наполненную емкость.
– Ура, – поддержал его подчиненный.
Размах, с каким новые посетители употребляли роскошный напиток, их бравый и бесшабашный вид, а так же многозначительный блеск штык-ножа оградили диверсантов от грубых проявлений неуважения. Поэтому им мгновенно уступили дорогу, когда слегка пошатывающиеся постояльцы двинулись вслед за девушкой, что повела их на второй этаж.
* * *
Наблюдение за соратниками убедило LSn-01.2, что те подходят к делу маскировки под обычных граждан Дагона более чем серьезно. Диверсанты бесстрашно травили собственный организм спиртосодержащими жидкостями, а удалились отдыхать лишь в момент, когда концентрация алкоголя в их крови достигла почти летальной концентрации. Разумеется, они были не способны заметить, какими недобрыми взглядами провожали их посетители таверны. Люсьен понял, что диверсанты всецело доверили охрану своего сна ему, и крадучись последовал за ними.
Сначала он намеревался занять помещение напротив комнаты Косинцева и Хэмпстеда, но ее оккупировало целое семейство аборигенов, выразивших буйный протест против его скромной персоны. Сильнее прочих неистовствовала старая женщина, облившая LSn-01.2 кипятком из чайника и крайне расстроенная тем, что он никак на это не отреагировал. Рассудив, что геноцид десятка негров хоть и позволит вести наблюдение за сослуживцами с удобной точки, в дальнейшем может привлечь к заведению внимание полиции, андроид покинул комнату.
К счастью, в конце коридора обнаружился объемистый дощатый ящик, наполненный полусгнившим постельным бельем, матрасами и насекомыми. Люсьен быстро освободил достаточное для тела пространство, затолкав изъятую ветошь между ящиком и стеной. Затем улегся внутрь и через щель начал следить за комнатой диверсантов.
Вскоре из помещения донесся подозрительный шум, похожий на звуки рукопашной схватки. Через дверь в номер никто не входил, следовательно, нападающие проникли через окно. LSn-01.2 мгновенно бросился на помощь, однако опоздал – диверсанты справились с налетчиками самостоятельно. Сержант Косинцев молодецким апперкотом опрокинул врага на пол, а затем вышвырнул в окно как котенка. Все это он проделал, не открывая глаз, чем вызвал у Люсьена чувство изумления. Насладиться в полной мере пусть искусственной, но сильной эмоцией он не успел. Рядовой Хэмпстед, на которого LSn-01.2 второпях наступил, гневно закричал, пнул андроида между нижних конечностей и вытолкал из номера.
Коря себя за неуклюжесть, Люсьен вновь занял наблюдательный пост.
Около часа ничего не происходило, лишь слышались громкие звуки храпа. Затем дверь номера диверсантов приоткрылась, и из нее выскользнула тщедушная чернокожая фигура в пестрой набедренной повязке. Хэмпстеду она принадлежать не могла, Косинцеву тем более. Очевидно, это был еще один злоумышленник, проникший через окно. Да так бесшумно, что его не засекли даже чувствительные анализаторы LSn-01.2. В руках разбойник сжимал отсвечивающий металлом предмет, напоминающий не то древний артиллерийский снаряд, не то бутыль.
