у него? — тонко улыбнулся Заур. — Не сочтите за сарказм, просто уточняю.
— Охотно объяснюсь, — не моргнув и глазом продолжил отважный подпоручик. — Итак, что нам известно об этих ваших чёрных абреках? Да я в курсе, что они не ваши! Не надо цепляться к словам!
— Никто и слова не сказал.
— А то я по лицу не вижу?! Но пусть, пусть… Давайте о главном. Абреки ездят на трёхногих конях, их оружие шашка и они боятся текущей воды. Вопрос: а видели их хоть раз в дождь?
Дедушка с внучкой неуверенно переглянулись и отрицательно замотали головами.
— Тогда можем ли мы предположить, что для них опасна не только речная вода, но и та, что течёт сверху? Уважаемый Заур Кочесоков, о чём это говорит?
— Электроника. Закоротит, и… Прошу прощения, наверное, лучше так… Эй, слущий, такой весь умный, да? Как так про абрэков догадался? Вадой их полил — и всё, с подмоченный репутаций им нильзя-я! Смишно палучается, э-э!
— Так, хлопцы, слушай меня! — вежливо прервал старый казак натужный театр двух актёров. — Ты, офицерик, попроще бы говорил с людьми, а ты, татарин, кунака своего хоть иногда сдерживай. Поёте-то вы в один голос, да не разбери что. Собирайтесь!
— Куда?
— Чёрного абрека ловить будем. По старинке, на живца.
— Шикардос! — загорелся Василий, бодро засучивая рукава. — А кто у нас живец? Чего вы все на меня так смотрите?
* * *
Четверо всадников узкой горной тропой вышли к Линии. Учитывая, что, скорее всего, они имеют дело с закамуфлированной робототехникой, решено было делать засаду ровно там же, где подпоручик впервые столкнулся с всадником в чёрном. Выход на это место был проверен, неожиданностей никто не ждал, погодка баловала, по пути каждый несколько раз повторил свою роль, и в идеале никаких косяков не ожидалось. Но, с другой стороны, разве хоть какая-то военная операция, похожая на безрассудную авантюру, проходила без сучка без задоринки?
Действовали по плану старого пластуна. Почему? Потому что на Кавказе всегда уважали старейшин, ведь тот, кто сумел дожить до седой бороды не потеряв чести, вне всякого сомнения, был достойным человеком. В казачьих станицах также существовал совет стариков, который по необходимости мог отменить приказ самого атамана.
Дед Ерошка, будучи умудрён годами и жизненным опытом, тоже по праву считал себя ответственным за всех троих молодых людей и не задумываясь запретил бесполезное лихачество:
— Офицерик один пойдёт, другим за реку ни шагу! Мы с татарином…
— Я черкес.
— …с татарином в кустах ждём, а внучка моя с ружьишком прикрывать станет. Стреляет-то она получше любого из нас. А коли два раза пальнуть успеет, так может и не тока глаз абреку выбьет.
— Но что если она покалечит технику? — дёрнувшись в седле, спросил Вася.
— Нам-то с того что? Подберём поломанную, риску меньше. Заурка-от ваш в прошлый раз так джинна летучего об камни раздолбал, что приходи, кума, любоваться! И ништо, Ляксей Петрович распрекрасно всё принял, посмотрел, плюнул, да и выбросить приказал.
Конечно, если подумать, то весь этот хитроумный план при непредвзятом трезвом взгляде трещал по всем швам, будучи шит белыми нитками и набит роялями во всех кустах. Но если не слишком глубоко копать и не лезть с критикой раньше времени, то вполне могло бы и сработать. А могло и нет — судьба дама шаловливая…
Когда каждый занял своё место на Линии, несколько нервничающий, но старательно не показывающий страха, Барлога вновь шагнул на тот острый угол, с которого не так давно совершил безумный прыжок вниз. Но если в прошлый раз он махнул наудачу, не представляя, что его ждёт, то второй раз осознанно сигать в лапы опасности не было уже ни малейшего желания.
— Кажется, у меня немножечко болит живот, — вдруг вспомнил подпоручик, тоскливо глядя вниз. — Нет, раз такое дело, не хотелось бы вдруг… может быть, я сначала… Ох, точно болит! Заур, у тебя случайно таблетки не завалялись?
— Мысленно я всегда с вами, — быстро прошептал господин Кочесоков, на мгновенье появляясь из кустов и толкая друга в спину.
— А-а, сволочь горбоносая-а-а…
— Если что, вы обращайтесь, не надо стесняться!
В свою очередь так же «мысленно» поклявшись по возвращении оторвать товарищу-первокурснику всё, что висит или болтается без дела, Василий кое-как встал. Прыжок вышел неуклюжим: парень ушиб колено и потерял фуражку — пришлось, хромая, ловить её меж мокрых камней, поднимать из лужицы и надевать на голову. Но пока что это было самое неприятное. Ожидаемый чёрный абрек, видимо, где-то прятался и нападать не спешил.
Подпоручик немного приободрился:
— Ну-с, и где тут местные джигиты? А то вот он я, храбрый русский офицер, вышел перед ужином на прогулку! Вооружён одной саблей, и сам без лошади-и! Быстро бегать не умею, потому что ножку ушиб. Из-за одного владикавказского идиота-а! Меня кто-нибудь слышит?!
Шумел смешанный лес, плескалась неглубокая речка, переваливая хрустальные волны через валуны, кое-где даже свистели птицы, но, увы, не было никакого намёка на присутствие рядом страшных всадников на трёхногих конях. Оглянувшись назад, Барлога опустил голову, решая, что делать дальше. Возможно, ему стоит пройти на несколько шагов дальше? Вроде опасности пока нет…
— А я тут ещё дальше гуляю, один и совершенно без охраны! Случись что, наверное, даже убежать не смогу-у! Но кого же мне здесь опасаться? Тут ведь и нет никого, правда же?!
Пока с Василием соглашалось общаться лишь горное эхо, и то через раз. Если горло не надрывать, то и эхо не ответит, но суть не в этом, а в том, что ни абреки, ни соколы, ни джинны ни в какую не желали появляться. А вот это уже ставило всю задуманную операцию на грань провала.
Упёртый второкурсник решительно перешёл речку, нарочито громко топая сапогами и изо всех сил привлекая внимание. И только здесь ему повезло. Ну, если так можно выразиться, конечно…
— Ага, попался! Иди сюда-а! — Вася едва не захлопал в ладоши, когда из кустов слева, шагах в пятидесяти показался всадник на трёхногом коне. — А ну, поймай меня, кастрюленция с микросхемами, струю бобра тебе в процессор, фритюрница лапиндосовская на хомячьем пару, терминатор ты непарнокопытный, китайский пылесос с лодочным мотором на кобыляндии, унитаз финский в папахе компьютеризированной!
Казалось, на минуточку чёрный абрек даже заслушался. Вряд ли казаки или местные горцы хоть когда-нибудь разговаривали с ним в таком тоне. Молились или ругались — да, но явно другими словами. Барлога воспрянул духом и набрал полную грудь воздуха для следующей очереди крупнокалиберного филологического артобстрела, но тут из кустов справа вышел второй
