«оптимизируя» наступление. Что эта «оптимизация» увеличивает потери среди бойцов, олигархату было наплевать. «Люди всего мира», как они себя позиционировали (простой народ уточнял – нелюди), спокойно могли бы обходиться без народа, если бы подвернулся такой случай, и припеваючи жить в любой стране и даже на Луне или на Марсе.
Собраться в Екатеринбурге, в знаменитом скандалами Ельцин-центре, их заставило известие о появлении в глубине российской обороны под Краматорском новейшей САУ, внезапно открывшей огонь снарядами и ракетами по «кровному достоянию» самых обеспеченных олигархов России, владевших железными дорогами и предприятиями в Киеве. За шесть дней стрельбы самоходка накрыла одиннадцать заводов в Днепропетровске, Одессе, Львове и Киеве, уничтожила семь мостов, по которым из Польши и Румынии шла западная военная техника, и четыре железнодорожных узла. Известие переполнило чашу терпения всесильного «мирового правительства», и российскому куратору от Клуба велели «прекратить безобразия».
Обычно господа-контролёры России поддерживали транзакции и связь дистанционно, по кодированным каналам. Проблем координации в этой системе не возникало, они решались автоматически с помощью технологий сквозного облачного шифрования. В стране начался кадровый голод: власть дооптимизировала промышленность до того, что число рабочих, занятых в технических отраслях народного хозяйства, сократилось до критического уровня. Не хватало рабочих на стройках, несмотря на использование мигрантов, техников и инженеров на заводах, медсестёр в поликлиниках и больницах, в то время как нынешняя молодёжь, науськиваемая «коучами» и блогерами, принципиально не спешила идти в промышленные вузы, мечтая стать такими же «успешными менеджерами», заполонившими ТВ и интернет.
Конечно, владыки молодых умов знали о ситуации в стране и на своих предприятиях поддерживали нужный уровень знаний и умений. Даже их дети и внуки воспитывались в советском духе, требующем развития способностей, а не потребления. Ими была предложена так называемая базовая жизненная карта, охватывающая всеобщие элементарные потребности человека. Идея была хороша, но в условиях дефицита кадров и растущей из-за распространения ИИ-машин безработицы увеличивалось и злоупотребление алкоголем и наркотиками. Чем пользовались и враги государства, нанимавшие террористов из этой криминальной неработающей среды.
Впрочем, миллиардерам на это было начхать. Их волновали другие проблемы, и они собирались драться за места под солнцем любыми способами.
В голубом зале для торжественных мероприятий Ельцин-центра собрались второго июля тридцать господ, фамилии которых были на слуху практически у каждого жителя России. Русских фамилий было достаточно, однако всем известны национальные корни каждого миллиардера, что иногда вызывало смех народа. Такие фамилии, как Дерипачка, Мордобьёв, Усмаров, Аликпедров, Фридмер и Тифаньков, никого обмануть не могли.
Среди присутствующих – охрана в зал не допускалась, мобильные смартфоны были сданы при входе – находились семнадцать высоких «лордов бизнеса», десять полегче весом и три члена правительства России, входившие в Клуб. О чём никто из простого народа страны, естественно, не догадывался.
Ждали одну из главных персон, владельца алюминиевой империи, по слухам, вызванного в Кремль президентом.
На сцене зала скромно стоял фарфоровый стол в стразах, на котором стояли три бутылочки минералки. Стул был один – для ведущего.
В первом ряду зала сидели дельцы и магнаты, занимавшие в списке «Форбс» первые места в российском бизнесе, имевшие капиталы не меньше двадцати миллиардов долларов. Габаритами фигуры, крупной головой и лысиной в полчерепа выделялся владелец украинских сталелитейных заводов Мордобьёв. Рядом с ним сидел щуплый, рыжий, с заросшим рыже-седой щетиной лицом владелец английского футбольного клуба «Цельсий» Ромуальд Абримонич. Недавно, всего два года назад, он приобрёл на Украине сельскохозяйственные угодья в центре страны площадью в десять тысяч гектаров и очень переживал за судьбу приобретения. Было известно, что он лично беседовал с президентом и слёзно умолял, чтобы российские войска не стреляли по пшеничным полям «во избежание голода среди мирного населения Украины».
– Чего мы его ждём? – мрачно пробурчал Мордобьёв, гладко выбритый, с интеллигентным вопреки фамилии лицом. – Что он себе позволяет? У меня в обед встреча в Таллинне.
– Альберт у президента, – тенорком ответил Абримонич. – Самолёт уже приземлился, едет.
– Ты тоже прилетел сегодня?
– Прямо из Стокгольма.
– Почему не из Лондонграда?
– Потому что там стало неуютно. Собираются и мне влепить санкции.
– За что?
Абримонич хихикнул.
– Я покритиковал их премьера-индуса за то, что мне не дали продать футбольный клуб по моим ценам. Пришлось терять половину.
– Слышал эту страшную историю. Не надо было критиковать, с ним можно было договориться.
– Да надоело, честно говоря. Подумываю о переводе активов из Лондона в Швецию.
– Думаешь, в Швеции лучше?
– Мне везде хорошо, – рассмеялся Абримонич. – Шведы народ попроще.
– А не мешает их возня со сжиганием Корана?
– Мне нет. Когда сожгли в третий раз, из Ирака прибыли мусульманские защитники Корана, убили и тех, кто сжигал, и тех, кто разрешал жечь, двух полицаев и двух чиновников городского муниципалитета. Теперь тихо, никто не рыпается сжечь.
– Что ещё хорошего в Швеции? Я давно там не бывал, месяца два.
– Недавно сходил на их новое увлечение – эротические игры, они позиционируют их как Всемирные.
Мордобьёв улыбнулся.
– Шведы – и эротика?
– У них даже есть шведская федерация секса, существует с 2016 года.
– Ну и как зрелище?
– Турнир собирался в Гётеборге уже третий раз, приехали «спортсмены» из двадцати стран, в том числе главные претенденты из Украины.
– Куда ж без них.
– В программе шестнадцать дисциплин, я обалдел.
– Шестнадцать? – удивился олигарх. – Это что же за дисциплины?
– Массаж разных частей тела, особенно запомнился массаж грудей. Эротовыносливость (Мордобьёв фыркнул), соблазнение, позы и так далее.
– Секс дело интимное.
– Не для нынешних времён.
– Что тебе понравилось лично?
– Участие трансгендеров, – расхохотался Абримонич. – Видели бы вы женщин, ставших мужиками!
Мордобьёв покачал головой.
– Этого даже я не приемлю.
– Что поделаешь, западников с нетрадиционной сексуальной ориентацией всё больше, Европу поэтому заполняют чёрные.
– Это нам на руку.
– Полностью с вами согласен! – Абримонич подал безвольную холодную руку, и Мордобьёв пожал её свой медвежьей лапищей.
Наконец к трибуне вышел вице-премьер правительства Хасаулин, он же – председатель Совета крупного бизнеса, и наметил тему. Тема была одна: «партизанская» война САУ в тылу донецкого фронта.
Первым начал возмущаться Вениамин Лискин, успевший скупить на Украине много железнодорожных путей и станций.
Широколицый, с тремя складками подбородка, мордатый, жирный, он не стеснялся выражаться языком портовых грузчиков, и по залу полетели блестящие эскапады русского мата с раскатистыми окончаниями.
– Кто посмел, б…, замахнуться, б…, на самое святое, твою мать, – частную нашу собственность?! Мы же, сучий потрох, договорились с президентом, чтобы наши владения, б…, не трогали! Всё было нормально поделено, твою мать, мы соблюдали все договоренности, б…, снабжали войска продовольствием, б…, а что взамен, ох…ть не встать?!
Ему вторил
