В борделе особенно. Тюль. Бархат. Ковры. Полированная бронза. Чуть приглушенный свет газовых рожков. Любые напитки. Закуска без ограничений. Чистое постельное белье и вполне приличные девочки, не старухи, но и не малолетки… И на внешность привлекательные. Камасутру они не читали, но работали с огоньком. Только дорого для солдата — спускать за ночь целый золотой. Но воспоминания приятные. Думается мне, что гвардейский фельдфебель над нами так просто посмеялся, отправив в самое дорогое заведение города. Спасибо ему. Но второй раз посещать этот пафосный дом терпимости жаба расход не подписывает.
В общем, делать мне тут пока нечего, и решил я устроить себе тихий час — ночью нам спать практически не пришлось. Но облом. В казарме каптенармус этажа сообщил, что поступило распоряжение перевести меня в офицерский корпус. В итоге вместо сна собирал я свои манатки и сдавал по списку матрасы-подушки-полотенца.
Кстати, обнаружил на тумбочке новую кобуру к револьверу. Открытую. Только кожаный хлястик на кобурной кнопке придерживает стреляющую машинку и хорошо всем видна наградная табличка на рукоятке. Внутри кобуры оказалась записка от Вахрумки. «Не застал. Но думаю, что мой подарок тебе понравится». И его подпись.
Спасибо тебе, дорогой начальник, за нашу спокойную службу в тылу. Все же на чужой войне охреневать в атаках как-то не климатит меня. Но подозреваю, что взамен за такие ништяки потребуют от меня много-много работы. Но… я же все новинки вижу только во сне… Так? Вот и не трогайте меня, когда я сплю. А снов у меня много. Надо, кстати, не только рациональное что-то генералу нашему инженерному подкидывать, но и откровенной фантастикой разбавить, чтобы не смотрели на меня как на оракула. Или стремно такое?.. Вдруг поведутся, а мне потом отвечай?
В офицерском корпусе отвели мне отдельную комнату под черной лестницей. Фактически шкаф. Без окна. Потолок косой, в ширину особо ноги не протянуть… Но длинная. Я доволен. В армии иметь отдельное помещение, которое еще и на ключ закрывается, — это всегда хорошо. Правда, теперь мне будильник покупать придется. Есть ли они тут?
И началась моя штабная служба, навыков к которой у меня не было никаких, кроме одной подслушанной в курилке фразы. Еще в той, Российской армии, когда пожилой полковник, жадно затягиваясь, выговаривал молодому майору:
— В войсках ты все знаешь, все уже сам прошел. В батальоне сам себе хозяин. А большие штабы — это для тебя сплошное минное поле. Там надо знать: с какой стороны какие двери открывать надо и через кого конкретного вопрос проталкивать. Там прапор, что возит жену заместителя начальника штаба, по влиянию может оказаться круче любого полковника. А впрочем, думай сам — тебе жить. Для себя я давно решил, что лучше ко мне будут в этом занюханном гарнизоне обращаться «товарищ полковник», чем в высоком штабе «эй, ты, полковник».
А припомнив, сообразил, что на первое время надо сократиться и внимательно озираться по сторонам. А там будем посмотреть…
Вахрумка в штабе встретил меня недовольным взглядом:
— Почему ты до сих пор в рецкой униформе?
— Осмелюсь доложить, господин инженер-майор, но другой мне не выдавали.
— А для чего я тебе два дня давал? — вперил в меня свое белесые глаза майор.
— Адъютант генерала выдал мне увольнительную и сказал, что у меня два дня отпуска, — попытался я оправдаться.
Но уже понимал, что косяка я упорол солидного. И никого не волнует, по какой причине. Армия…
— Виноват, господин инженер-майор. Исправлюсь.
— Вот так-то лучше, — подобрел инженер и накорябал несколько строк на половинке тетрадного листа. — Иди получи хотя бы полевую форму — ее подогнать можно быстро. С остальной амуницией по ходу дела разберешься. Работы много.
Он еще раз внимательно осмотрел меня.
— А кобура, я смотрю, к месту пришлась. Хорошо смотрится.
— Спасибо вам, господин инженер-майор, мне она тоже понравилась, — решил я проявить вежливость по отношению к дарителю.
На вещевом складе старый седоусый старший фельдфебель с тремя медалями на груди и без головного убора только спросил, разглядывая записку:
— Это какой Вахрумка писал?
— Инженер-майор, — ответил я.
— А-а-а… — протянул кладовщик. — Ну, тогда пошли в закрома, кавалер.
— А что есть еще какой-то Вахрумка? — спросил я на ходу.
— Есть Вахрумки и Вахрумки… — загадочно произнес фельдфебель и повел меня внутрь склада.
И в глубине склада, подальше от окна раздачи, он выдал мне под роспись две пары брюк, приталенный китель типа френча, без карманов, на восьми пуговицах с застежкой под горло и отложным воротником. Мягкое кепи. Все серо-песочного цвета, в отличие от грязно-горчичного, принятого в рецких частях. Выдали мне по два комплекта белья. Летнее — с семейными трусами и майкой-алкоголичкой. Зимнее — с кальсонами и нижней рубашкой с длинными рукавами. Полдюжины пар носков. Ремень и портупею черной кожи. Запасные пуговицы с гербом королевства, петлицы черные с белым кантом, звездочки на них и круглые желто-красно-черные кокарды такого же небольшого размера, как и на рецкой форме. И связку подковок на обувь с коробочкой гвоздей. Иголки, нитки трех цветов. Даже дюжину английских булавок.
А дальше пошли непонятки. Сапоги я получил хромовые, офицерские, с приятным уху скрипом. И еще ботинки до щиколотки из шевровой кожи на шнурках. Еще один головной убор. Эмблема тоже досталась с новой арматурой — перекрещенные серебряные молоток и разводной ключ.
Еще по моей просьбе сверх лимита получил я отрез тонкого полотна вместо подворотничков да бязи на портянки.
— Кобура, я смотрю, у тебя есть… — протянул фельдфебель, что-то соображая свое. — Фасонная. Но сойдет.
— Закрытая кобура у меня тоже есть, — сказал я. — Только рыжая. Как и портупея к ней.
— Что-то револьвер у тебя мне незнакомой системы.
— Трофейный. Цугульский. Наградной, — похвалился я.
— Так, значит, ты у нас, выходит, не блатной, а вовсе даже боевой, — удивился кладовщик, будто не видел ранее крест с мечами на моей груди. — А в штабе как оказался?
— Я Вахрумку от плена спас. Он меня сюда за собой и потянул, — вынул я из кобуры револьвер и показал старому служаке надпись на серебряной табличке.
— Отчаянный, я смотрю, ты хлопец, — одобрительно прогудел мой собеседник, возвращая мне оружие. — Однако патроны к этому револьверу достать тяжело будет. Но если будет нужно — найдем. Обращайся.
После того как все мне выданное увязали в аккуратный тючок, кладовщик сказал:
